Между главами Антологии (3)

1
Появляющиеся на сайте ОМа новые страницы Антологии саратовской поэзии, безусловно, принадлежат моему перу (а точнее – моей клавиатуре). Но чем дальше, тем больше я чувствую поддержку наших земляков - однозначно не равнодушных читателей и писателей. Доктор Татьяна Милехина из Китая стала помогать мне с орфографией. Евгения Майзенберг подсказывает об авторах, которых нельзя не включить в Антологию. М. Каришнев-Лубоцкий просвещает меня (и вас) в дела литературные былых лет и напоминает об уже имеющихся в Саратове книгах и хрестоматиях. Боря Глубоков принёс толстенный сборник («Родина внутри»), посвященный творчеству Анатолия Передреева. Только после его прочтения родилась 31 глава. Алексей Гаврилов не только «навёл» на творчество Геннадия Касмынина, но и по факту появления новой главы занёс в офис, разыскиваемую мною по Саратову крайнюю книжицу последнего - «Берёза над обрывом». Теперь, освоив её, я вынужден перерабатывать и главу, и дополнять подборку новыми стихотворениями. И чем дальше, тем я более убеждаюсь, что работа над Антологией невозможна без круга единомышленников. Спасибо вам!

2
Позвонил Андрей Цепов: « Нашёл в своём архиве подборку стихов. Уверен, что это Ханьжов. Может, какие-нибудь неизвестные есть?!» Я ему в ответ: «Неси быстрей, разберёмся». Как известно, саратовский классик андеграунда оставил после себя только 108 иногда совсем небольших произведений. Любое новое стихотворение Ханьжова с моей точки зрения может приравниваться в Саратове, как обнаружение некого реального сокровища.
Подборку Андрей нёс ко мне пару месяцев. На тоненьких жёлтых листах с двух сторон напечатанные произведения Ханьжова. Явно не первый экземпляр. Четвёртый-пятый. Помните, что совсем еще недавно печатали всё на машинках, прокладывая между листами копировальную бумагу. Сомневаться в том, что передо мной листы Ханьжова не приходиться, а дома я засел за поиски изумруда. Сразу скажу, что абсолютно-абсолютно нового всё-таки ничего не оказалось. 36 вещей на 25 листах, и все они есть в наиболее полной изданной книге Ханьжова - «Пора возвращения». Но: три первых из пяти строф «Вариации, 2» оказались с большими изменениями (восемь строк из двенадцати), а стих «Строфы о русской ругани» я вообще не мог долго обнаружить. Оказывается, что стихотворение проходит в книжке без названия (стр. 40, «1978 год»). И, скорее всего, понятно почему! Думаю, что В.К. Семенюк, с его супер демократичностью и политкорректностью, решился сам поменять первую строчку своего друга, которая в собранной им книге звучит: «У смертных есть одна черта…» Отсюда и выпавшее название. Привожу здесь стих целиком (с пунктуацией и заглавными буквами) по найденным Андреем Цеповым листочкам. И через почти сорок лет он остаётся вне времени мощным и органичным. Как известно - настоящие стихи со временем лишь набирают силу.


Строфы о русской ругани

У русских есть одна черта:
Стремленье к самобичеванью.
Когда я с пеною у рта
Ругаюсь непотребной бранью,
Когда показываю вам
Души изнанку кровяную, -
Не придирайтеся к словам –
Я сам себя бичую.

Смотрите, как остервеняясь,
Я отрываю вместе с плотью,
Смеюсь и втаптываю в грязь
Стыда и совести лохмотья.
Моя задёрганная честь
Трещит и лезется по ниткам…
Смотрите: вот я, весь, как есть,
Палач и жертва, смех и пытка.

Должно быть, это потому,
Что средь зверей и джунглей мира
Нельзя незрелому уму
Прожить, не сотворив кумира.
А сотворив и возмужав,
И глядя пристальней и явней,
Нельзя не видеть, как плюгав
И жалок идол твой недавний.

А сам ты немощней вдвойне:
Затем, что ты уже вовеки
Не примешь бога, но и не
Уйдешь от поисков опеки.
Что, как ни рвись и ни кружись,
Не вырвешься за круг заклятья…
И рабство проклинает жизнь,
глумясь над сладостью зачатья.


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями