Антология саратовской поэзии. Глава 19

Определенно не до стихов в нашем Отечестве - подумалось мне в очередной раз в день убийства известного оппозиционера. Хотя та же тема жизни и смерти в русской лирике является чуть ли не краеугольной. И если полистать Интернет, то вы заметите, что в эти дни он наполнен ссылками на очень хорошие стихи из недавнего прошлого (например, на «Остановиться, оглянуться…» Александра Аронова) или новые резкие попытки осмысления, насколько скоротечна человеческая жизнь.
Мой следующий автор Антологии – обладатель одного из самых оригинальных псевдонимов в городе С. - в последние годы пишет строчки, в которых пытается объяснить для себя и нас, где находится современная Россия. Я не очень-то понимаю термин – политические стихи. Хотя реально понимаю, что их ждет в лучшем случае краткосрочность воздействия и присутствия. И в этом смысле, мне намного ближе то, что делал Ромул в молодые годы. Лет двадцать пять назад я воспринимал его по образу и подаче как этакого современного Игоря Северянина. В стихах-заявках «ВЫШЕЛ Я…» и «Ъ» все наполнено силой прорыва, взрывным переходным временем, в котором мы в конце восьмидесятых жили и произрастали.

Антология саратовской поэзии. Глава 19
Ромул Лъ Лээль (Роман Харитонов)
(род. 23.07.1961 г.)

Есть личности в творческом процессе отдельно стоящего города, которые если бы даже не написали ни единой собственной строки, должны быть четко обозначены в соучастии создания литературной среды. Без них внутренняя фактура города была бы исторически не действительной, однозначно неполной и скучной. Именно таким мне видится бессменный лидер и основатель саратовского поэт-клуба «Просодия» Ромул Лъ Лээль, обладатель невероятно броского и исключительного псевдонима.
Его заслуг перед городом С. (а он выдумал ему собственное название – Санкт- Саратовбургъ) как минимум несколько. Перечислю основные:
- в период «исторического сдвига» в мае-июне 1986 года он создал поэтический клуб единомышленников, куда, помимо Ромула, входили рано ушедшие из жизни поэты Стас Стэп (Станислав Степанов) и Александр Поляков (Бирюков), а так же ваш покорный слуга и Александр Горностаев;
- на своем примере он показал возможность создания в провинции эпатажного образа поэта с просветительской миссией - заседания «Просодии» с некоторыми паузами и сложной периодичностью продолжаются и сейчас;
- в конце восьмидесятых в условиях крайне затрудненной возможности где-либо что-то опубликовать, он активно формирует для «просодийцев» и их окружения идею о необходимости мыслить форматами книг и даже независимо издавать их малыми тиражами;
- он написал поэтический манифест «Просодии», готовил к каждому вечеру индивидуальные художественные программки, а смонтированный им самоиздатовский буклет «Гласные» попал в архив Независимой библиотеки в Москве и библиотеку Саратовского госуниверситета.
Сам Ромул уже к концу 1991 года имел четыре самиздатовских книги. В порядке обозначенных на них номеров это: «Натиск (под флагом нервной системы)», «Оттуда! (перевод с биоточного)», «Тайнослов интуитивный (либретто внутренней секреции)», и «Оранжевое в черном (антагонистическая поликолористика)». Все сборники (поЭсказы) обозначены им, что изданы в ХХ веке в… Санкт-Саратовбурге в 1986-1991 годах.
Создание новых слов и словечек – это тоже ранний Ромул. Четыре книги - двести семьдесят экспериментов. В них порой целые строфы, целые стихотворения пробиваются сквозным присутствием какой-то одной буквы: либо «л», либо «о», либо «р»… Вот окончание «Романса Родине»:
… Русь – расцветает родными равнинами,
Россия – радугой со рдяными рябинами,
Республика – Речью и ратными ритмами.
Прекрасная читка собственных стихов и эпатаж, «отсылающий к традициям российского авангарда (в первую очередь футуризма и эгофутуризма)» (С.Рыженков), просматриваемая невооруженным взглядом связь с молодым Игорем Северяниным и Владимиром Маяковским… неожиданно закончилась в середине девяностых резким обрывом в виде ухода от фиксации слова. «Я все уже написал», - сказал мне Ромул, почти двадцать лет назад! Но поэзия – это болезнь, которая поражает на всю жизнь. Несколько лет назад я услышал от Лээля новые строфы. И я желаю ему несравненной удачи в его «особой стране…».

Ъ

Я хочу ущипнуть общество
И пропустить через него ток
Все мое черное творчество –
Ему аффективнейший шок.

Я могу вскочить на пианино
И стихи кричать, по клавишам стуча…
Эта эпатажная картина
Ждет проекционного луча.

Я люблю бутылку с черной краской
Запускать на Землю из Небес,
Это – быль, не выдумка иль сказка, -
А мое послание тебе.

***
ПОЭЗИЯ – особая страна…
В ней мы живем для совершенства.
Перо поэта – борона
Для строчки, чтоб влилось блаженство.
Бумажный лист весь в строфах-грядках,
Засаженных умелым садоводом.

Он знать не хочет о порядках
Людей,
но верует в Природу:
В Природу чувств ночной весною,
В Природу совершенства Речи
И в то, что только знают двое…
Он верит в то, что стих нас лечит!
(оба из книги «Натиск»)

***
Диктатуры кровавый тупик!
В нем застыли колоссы.
Леденящие факты приносит
В нашу жизнь исторический сдвиг.

Мы узнали сквозь зубы печати,
Из разомкнутых цензорских уст,
Что вершилось в нашей «Палате
№6» - под названием Русь…

***
...Дождливая Осень.
Рыжекрасная листва лежит на мокрой земле.
С перрона последний поезд ушел.
Вокзал,
как подводная лодка,
погружаясь на дно
Ночи.
В темноте
молча улыбаешься еле заметным
огонькам.
А что там? – на той стороне
Земли…
Домой идти? – но там никого нет
и мрак струится по стенам,
да изредка прокрадется сквозь шторы
отсвет фары,
наощупь выхватив успокоившиеся уже,
может быть,
настенные часы.
На улице начинает накрапывать дождь.
Домой, домой… будет гроза.
(оба из книги «Тайнослов интуитивный»)

***
ВЫШЕЛ Я В ВОСКРЕСЕНЬЕ,
В 12 ЧАСОВ,
В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
СОЗВЕЗДИЯ ЛЬВА.
Я НЕ ПОМНЮ ТЕХ ПОЭТИЧЕСКИХ СЛОВ,
ЧТО ИСТОРГЛА ТОГДА ГОЛОВА,
НО Я ПОМНЮ ТУ СИЛУ, КОТОРОЙ РОЖДЕН,
КОТОРАЯ ТРЕБУЕТ ЖИТЬ.
И НЕ ВСТАНУ ПОД ДРЕВКИ
НЕНУЖНЫХ ЗНАМЕН,
ИМЕЯ
НЕБЕСНУЮ НИТЬ
(из книги «Оранжевое в черном»)

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями