Антология саратовской поэзии. Глава 15

В январе я напечатал в Антологии трех рано ушедших из жизни поэтов, и неожиданно привычная склока вокруг любого нового озвученного мною имени, несколько успокоилась. Спасибо. Повторюсь, что я поставил перед собой задачу и уже втянулся в исполнение ее (поздно отступать) попробовать воспроизвести наиболее полное полотно о тех, кто, имея биографическое отношения к саратовской губернии, достойно поработал с русским словом на стихотворной ниве. У кого есть не столько регалии (член СП и т.п.) и привязанности к какой-то группе, а реальное слово в форме стихов. Мне кажется, что абсолютно не важно, кто раньше оказался в данном (или каком-то другом) списке – земля наша талантлива и получается, что мне просто предстоит определенная длительная работа. Подсказывайте, направляйте, давайте свои идеи с кого начать. Например, только в «Новой литературной карте России» Саратов представлен почти тремя десятком авторов. В главах моей Антологии из них были только Игорь Алексеев, Алексей Александров и Павел Шаров. Сегодня к ним добавится Марина Карачаровская. Тем, кто не читал ее ни разу – завидую. Для меня она была несколько лет назад настоящим открытием.

Марина Владимировна Карачаровская

Стихи молодой женщины – поэтессы, поэта, стихотвора… Родилась и якобы по-прежнему живёт в Саратове. Хотя был и Питерский период… Даты скрыты – зато образность зашкаливает!
Марина – участник IV Форума молодых писателей в Москве (2006 год) — семинар С. Гандлевского, третьего фестиваля «Дебют-Саратов» (2009), член редакции литературного альманаха «Дирижабль» (Нижний Новгород). Что еще? По образованию – филолог и искусствовед. Подборки стихов публиковались в журнале «Волга - ХХI век» (2004, 2005 гг.) и в сборнике «На краю обложки» (авторская студия поэзии и смежных жанров «Солитон», Саратов, 2008 г., АНО).
Об учителях она умалчивает, но вспоминает, что любит слушать запись писем И.Бродского к римскому другу и еще видеопленку, на которой Боб Дилан читает вывеску на бензоколонке в Америке. На мой вопрос: «Откуда это взялось?», Марина ответила: «Из сигаретки, из конфетки, из головной …» Сергей Маркович Ганделевского, определил ее стихи, «как шкатулки без ключей: расшитые, расшитые, но закрытые…». Прочтя стихи, вы убедитесь, как трудно к некоторым поздним найти отмычки. Хотя от этого, как мне кажется, они не страдают – важно пытаться!
У автора, как мне кажется, существует разделение на ярко выраженные, но очень разные периоды творчества. Начальный – лирический наив, в котором Марина как бы рассказывает одну большую любовную историю. Лирическая история «Утро треугольное…» длиною в одну человеческую жизнь. Другой период назовем для упрощения переходным. Здесь с автором у меня произошли некоторые споры (работу по отбору лучшего мы провели в течение полугода по переписке), и чтобы познакомиться штрих пунктиром с ним прочтите внимательно стих «Ветер давно не несет…». Мне эта вещь тоже, естественно, нравится, но с другими работами я решил повременить. И далее – в данной подборке последние три вещи абсолютно не попадают в сквозной любовный лейтмотив. А самое интересное, надеюсь, ждет нас всех еще впереди.
Питер оказался для Марины не очень-то любезным и родным, и поэтому, мне удалось все-таки послушать ее в Саратове «вживую». Чтение автором, его паузы, придыхание всегда добавляют вкусовых интонаций. Но в этой главе и без голоса автора, есть чем «полакомиться». Уверяю вас.

***

Утро треугольное,
любовное треугольное утро.
Небо такое, как будто
на дне пельменного супа,
мне тепло и глупо.

Ты снова проснулся рано, как птица,
посмотрел на меня,
посмотрел, что мне снится,
потом ты уехал. Ты мне говорил.
Так можно.
На кухне пахнет, что ты курил,
пахнет надежно.

На маленьком я нашла кольцо с твоего пальца.
Твоя рука вообще красиво сложена.
Однажды я так мешала тебе раздеваться:
говорила, что ты красивый,
так можно.
Я тоже красивая.

Кольцо мне велико напропалую,
поэтому твое кольцо я не надеваю.
Утром я его целую,
кладу в карман и весь день о нем знаю.

Но карманов нет у многих моих нарядов.
Я носила кольцо во рту до момента,
когда меня спросили и ждали ответа,
я вынула кольцо, люди сделали страшные взгляды,
в общем, не надо.

Я хотела выбить на этом кольце имя,
но я знаю так много имен человечьих.
Я устала разговаривать со всеми другими,
я жду нашей встречи.

А то я сама стану кольцом таким,
придусь тебе впору,
буду частью твоей руки,
я красивая.
С одного из твоих пальцев
буду наблюдать, как все они меняются,
как они холодные зимой,
а летом коричневые.
Я любым способом хочу всегда просыпаться с тобой,
рано, по-птичьи.

***

Так мы и встретимся в одной из северных стран,
где ты не будешь собой, глаза твои встанут, как реки.
Руки мои рассеянно толкнутся в карман,
и я начну обживать, как берега, твои веки.

И я в который уже из незапамятных раз
так понарошку пожму твои ладони своими,
а позже буду губами и не один и не час
сжимать твоё отходящее, как поезд медленный, имя.

***

Я услышала, что всему своё время,
когда ехала из Астаны в Киев.
Это были слова моей попутчицы,
белокочанной женщины Ольги.

От всех её предыдущих слов
на момент этой фразы о времени
я уже спрятала голову в песок,
но песок – плохой изолятор звука.
Итак, всему своё время.

Я начала думать о нас с тобой:
мы, конечно, своё время потеряли,
в том смысле, что оно было явственно отведено,
это было вполне конкретное время,
это было время нас двоих,
а мы его прогуляли поодиночке,
как какой-нибудь урок географии
(это про меня, и тема была
«Азимут. Способы ориентирования на местности»),
или как ты однажды рассказал мне,
что прогулял три школьные недели,
чтобы научиться петь.

Теперь мы можем продолжать
заниматься любовью несколько дней к ряду
раз в полгода,
а в оставшееся время
готовить одновременно
одно и то же блюдо
в разных городах,
не думать, что наше время упущено,
а думать туманнее, мягче,
что просто всему своё время.

Когда ты заводишь некоторые свои песни,
я на другом конце земного диска
блуждаю в поисках: откуда льётся твой голос;
такое ощущение, что всё решилось бы,
если бы я знала,
как воспользоваться азимутом.

***

Вчера мне было лень
сегодня я в твоём доме
что стоит на столе
как складываются ладони
как уходить если цветные птицы останутся?
цветные птицы в танце
цветные птицы садятся
в мои губы из твоего рта
любопытные как иностранцы
быстрые как просто вода

бей бей бей в губы, на птиц не смотри
не целься, не веди время, не целься
стариться не очень интересно
цветники снаружи, цветники внутри
мальчик-садовник запел, но не сладит с песней
как с большими ножницами.

***

если считать за всё время – я видела много чудес:
как море выбрасывает короны морских владычиц;
языкастых птиц, прислуживающих немому дереву;
походки сухопутных старух с прижатыми плавниками ушей;
и, особенно, эта двойная жизнь твоего палисадника:
одна простая тропинка,
и столько водяных знаков после дождя.

в твоём палисаднике можно ловить ягоду,
когда её вечером клонит ко сну.
давай тогда выйдем к ягоде.
я выйду в твоих сандалиях.
чтобы ягода думала, что вышло два тебя.
у меня настоящая причина прятаться.
не произноси моего имени.
приготовь его в своих раскалённых губах.
с куркумой, как ты любишь.
ешь его осторожно.
в нём кости.
такое у меня имя, что море,
если его услышит,
смотрит подозрительно то на меня, то на корону в песке

***

Ты – видеть море,
смотреть на него и только.
Я – трогать воду, в платье настолько
простого покроя,
что ты, меня за руку
взявший в преддверии моря,
поверишь любому замку,
что я построю,
поверишь любому слову:
и в то, что море – вода,
что я – вода, что к улову
стемнеет, что ночь я тогда
пожарю на тех же решётках.
А то, что ты просишь – щепотка
того, что я есть. Поэтому
моё исчезновение отпразднуй заранее!
моё исчезновение отпразднуй заведомо!
а после – смотри в своё море (бескрайнее),
а после – как вздумается называй меня
и море зови, как всегда звал до этого.

***

Ты мне больше всех запомнился,
в конце концов ты один и запомнился,
сутулый, набитый донельзя
моими детскими комнатами,
моими вескими доводами
в пользу избирательной памяти,
моими поощрительными сладостями,
никто с тобой толком так и не познакомился:
ты с трудом вытягивал руку для приветствия
из-под моего плаща на тебе, как следствия
того, что день распогодился,
из-под моих бумажных бедствий,
из-под моих выпадов в сторону,
из-под моих жвачек поровну.
Ты есть только на одной фотографии, на одной,
там я стою и держу тебя в руку рукой,
ты стоишь и вторую руку карманишь.
Надо было тогда выпустить из тебя шасси
и укатить тебя от этих людей некраси-
некрасивых и несимметричных.
Но я ничего не сделала. Это теперь я всесильная и истеричная.
А там ты стоишь, сутулый, стоишь, и руку карманишь.
Тебя больше никак не обманешь.

***

«ноябрь» звучит как ёлочный шар
который вынули до появления в доме ёлки
«ноябри» звучит уже по-японски
но самый японский звук это звук отрыва
глаз от страницы с которой ты это прочёл
сделай пожалуйста так
но ещё красивей
звучит твоё имя если это
морская азбука в исполнении верхних ветвей

***

ветер давно не несёт ничего нового
с востока запахи жёлтых слив
опять второсортных сортов
что за люди японцы
вряд ли это последняя выходка.
с юго-запада снова отрывки чужих разговоров
по этим отрывкам учу я далёкий язык
опять новых слов очень мало
теаомай – говорю
орхеомай – танцую

Люди Ряски

как самая старшая я читала вслух
Уцзуцюань (Кулак Пяти Предков)
Цинпин цзянь (методы боя Мечом Молодой Ряски)
Байхэцюань (Стиль Журавля)
мы растопили баню книгой китайских боевых искусств
бабушка, обходила двор, как стрелка часов
шаркала
я, как самая старшая, первая выбрала метод
мой метод, чур, Цинпин цзянь
бабушка! расскажи про ряску.
бабушка остановилась и рассказала:
ряска хорошо от ангины
лучше малины
от коровьих болезней в войну помогла
настоять ее в посуде из темного стекла
река наша медленная, ряски довольно тут
дождь-рясочник ряску растит, а водяные девы рвут
ступайте все вместе за ряской для уток.

река наша медленная, не торопились и мы
мой метод оказался очень эффективным
а, например, Стиль Журавля никуда не годен

братья сломали камыш и гоняли ряску
а я кидала в воду аир, как монголо-татары
потом все залезли в воду руками
делать илистые перчатки и сапоги из ила
давайте так высохнем
мы – Люди Ряски.
и мы виноваты сами
зачем поднялись из болота зацветшего
на суше все травы с жесткими волосами
дорога горячая, ни для пешего, ни для лешего
лучше б остались дышать под водой
сетуем наперебой

а бабушка включила свой телевизор
и отправилась в бесплатное путешествие
по контурным картам благотворительных разногласий
по сырой воде ключевых вопросов
по навязчивым грамматическим связям,
приведшим к обострению конфликта
между брошюрой парашютом и жюри

идут на бабушку из телевизора
с опущенными руками
с задранными глазами
взрослые люди ряски.
урожайная телевизионная пора
затянуло ряской весь циферблат двора
Уцзуцюань не берёт её, и утки не жрут
дождь-рясочник ряску растит, а водяные девы рвут
брошюра жюри парашют

***

Я хочу иногда становиться дедом
с засученными штанинами, ситцевыми глазами.
Ходить с белым папиросным следом
на загорелом подбородке.
Разговор у меня короткий.
Леска для невода у меня кончается.
Подошвы сапог у меня на исходе.
По внешнему виду тех, кто мне встречается,
я сужу о завтрашней погоде.

Посадил картошку вот только, в начале весны,
у детей были маленькие быстрые лица.
Научился разгадывать сны,
а уже не спится.

Собирайтесь, дети, вот-вот уродится картошка,
забегайте вперёд, а я пойду не спеша.
Я не знаю, есть там в гробу изнутри застёжка?
Если нет, я закроюсь ключом от гаража.

***

постояльцы выражают желание перед собой
проклятое отсутствие крещения
женщина сортирует бельё в голове
мужчины обходятся собаками, спят
птицы в сумерках смотрят назад



Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями