Сегодня имя Николая Константиновича Судзиловского забыто даже историками. А зря. Ведь биография революционера-народника, объездившего полмира, побывавшего президентом Гавайских островов и тесно связанного с саратовской землёй, могла бы послужить основой какого-нибудь приключенческого сериала или захватывающего романа. Впрочем, сегодня мало кто увлекается литературой, а сериалы принято снимать никак не про героев освободительного движения. Так что воспринимайте эту статью просто как дань истории — 140 лет назад, в марте 1874 года 23-летний Судзиловский приехал из Петербурга в нынешнее саратовское левобережье. По одной из версий, первым пунктом прибытия молодого народника в наши края стала Покровская слобода (ныне — город Энгельс), куда его направили для модного в те времена в революционной среде «хождения в народ».
Заволжский след вездесущего полиглота
Не исключено, что Покровск был выбран студентом Судзиловским неспроста. Детство уроженец Могилёва Николай Константинович Судзиловский провёл под Новоузенском у родственников (в те годы Покровск входил в Новоузенский уезд Самарской губернии). Отец будущего революционера удачи некогда был состоятельным дворянином: происхождение фамилии Судзиловских связано с имением Судзилы в деревне Фастов Мстиславского уезда Могилёвской губернии. Однако в какой-то момент дела у Константина Судзиловского пошли под откос, его семья обеднела, что, однако, не помешало родителям дать образование Николаю и его семерым братьям и сестрам. «Избыток знаний» четверо братьев и их сестра конвертировали в революционную деятельность.
В гимназии, с 1864 по 1868 годы, Николай Судзиловский знакомится с произведениями Герцена, Добролюбова и Чернышевского. Взгляды нашего революционного земляка будущий гавайский президент уважал особенно: в 1877 году, будучи в эмиграции в Бухаресте, полиглот Судзиловский (к концу жизни он в совершенстве знал 10 языков) напишет статью «Че е де факуль?», в переводе с румынского это означает «Что делать?». На юридическом факультете Петербургского университета Николай Судзиловский активно участвует в сходках и массовом движении против нового правила, согласно которому с осени 1868 года студенты были поставлены под усиленный контроль вузовского руководства и полиции. Участие в беспорядках заставило Судзиловского в июле 1869 года перевестись на медицинский факультет Киевского университета, где он не успел доучиться всего один год. К 1874 году Николай Константинович становится активным членом «Киевской коммуны» народников. Именно в этом статусе он путешествует по стране и останавливается в Покровской слободе, где якобы устраивается в контору на станцию.
Однако информация о месте работы не соответствует действительности, поскольку железнодорожное сообщение в Покровске появилось лишь через двадцать лет — в 1894 году. Между тем, о покровском следе Судзиловского говорится в ряде исторических источников (в частности, в книге Г.А. Мишина «Событий и судеб сплетенье» // Саратов, Приволжское книжное издательство, 1990 г.). В Покровске он сколотил пропагандистский кружок. Собрания проходили на волжских островах — без опасения, что кто-то может «настучать» в полицию. Судзиловский читал запрещённые цензурой газеты, брошюры и книги. На сходках знакомил единомышленников с переведёнными на русский язык работой Маркса «Гражданская война во Франции» и первым томом «Капитала».
После нескольких месяцев в Покровске, летом 1874 года, Николай Судзиловский переезжает в Николаевск (ныне — Пугачёв), где жил его брат Сергей, тоже активный участник народнического движения. Не исключено, что переезд был вызван тревожными для народников событиями в Саратове 31 мая 1874 года. В этот день полиция «накрыла» подпольный центр в одноэтажном домике на улице Царицынской (здание сохранилось до наших дней, его адрес: ул. Киселёва, 4). Официально тут располагалась обувная мастерская сапожника и революционера Иоганна Пельконена, в которой было что-то вроде нелегальной штаб-квартиры. Здесь готовились к хождению в народ (обучившись сапожному делу, подпольщики планировали бродить под видом ремесленников по губернии, изучать нужды и настроения народа и планировать направление дальнейшей деятельности), а также хранили запрещённую литературу. В последний день мая 1874 года Пельконена арестовали, вместе с ним в Саратовской и других губерниях задержали 193 революционера-народника.
Переправа за бугор
Обострение репрессий толкало к кочевому образу жизни. Впрочем, по другим данным, Судзиловский ещё в марте 1874 года приехал в Николаевск, а вовсе не в Покровск, где если и бывал, то проездом и мимолётом.
В Николаевске устроился фельдшером в местную больницу. На работу его принял доктор Александр Кадьян — тоже революционер, выпускник Петербургской медико-хирургической академии, участник студенческих волнений, сотрудничавший с народниками и помогавший им.
Помимо профессиональных хлопот, у фельдшера Судзиловского в Николаевске были и революционные дела, а именно — работа с компактно проживающими на берегах Иргиза раскольниками-старообрядцами (их народники считали своей потенциальной target-группой) и участие в неудачной организации побега заключённых-единомышленников из местного острога. По рекомендации доктора Кадьяна Судзиловского приняли не в обычное, а в арестантское отделение больницы. Фельдшер-подпольщик должен был привлечь на сторону народников несколько больных, с их помощью нейтрализовать охранников и открыть ворота тюрьмы. Часть операции удалось провернуть, однако освободить политических заключённых из николаевского централа не вышло. 14 июня один пациент пригласил конвоиров на стакан чая, в который Судзиловский подсыпал снотворное. Вскоре препарат подействовал, и арестанты направились открывать тюремные ворота, но один из охранников не успел уснуть и поднял тревогу. Побег не удался.
В это время, вслед за разгромом мастерской Пельконена в Саратове, арестовали многих народников. Вскоре они будут проходить по т.н. «делу 193-х», в том числе и группа Порфирия Войнаральского, в которой принимали участие Александр Кадьян и Николай Судзиловский. К Войнаральскому был особый интерес. Ведь, как отмечается в книге Г.А. Мишина «Событий и судеб сплетенье», в начале 1874 года он изощрённо поиздевался над самим николаевским приставом (начальником уездного участка МВД): напал на чиновника в степи, обезоружил и отстегал от души плетью.
Кадьяна арестовали 24 июня 1874 года, а Николая Судзиловского схватить не удалось. Узнав о преследованиях, он, по одной версии, уехал с братом в Самару, по другой — в Нижний Новгород.
Вот что рассказывается в книге М. Иосько «Николай Судзиловский-Руссель. Жизнь, революционная деятельность и мировоззрение», изданной в Минске в 1976 году. После неудавшегося побега подъезды к Николаевску перекрыла полиция, на квартиру Судзиловского пришли полицейские, чтобы арестовать его вместе с соратником (и, кстати, земляком-беларусом) Сергеем Коваликом. Однако какими-то окольными путями Ковалик и Судзиловский добрались до Волги, где решили переправиться на пароме на правый берег Волги в район Вольска, чтобы там раствориться в толпе, а затем на пароходе отправиться в Нижний Новгород.
Приведем цитату из книги:
«Паром медленно разворачивался кормой по течению. Вдруг из-за пригорка вынеслась тройка. Раздались полицейские свистки. Паром затормозил и снова причалил к берегу. Первым попросили сойти с парома молодого господина. Им оказался помещик соседней губернии, направлявшийся на нижегородскую ярмарку. Предъявив приставу паспорт, он, сдерживая гнев, дал понять блюстителю порядка, что не оставит без последствий этот инцидент и пожалуется самарскому губернатору. Второй пассажир, оказавшийся тоже подозрительным, был немцем-колонистом. Коверкая русские слова, немец наотрез отказался сходить на берег. До пристава донеслись обрывки фраз, из которых он понял, что и с этим пассажиром произошла ошибка. Пришлось извиниться. Бежавших из Николаевска преступников полиция на пароме не обнаружила, хотя по имеющимся у пристава приметам двое этих господ чем-то напоминали их. В роли помещика выступил С.Ф. Ковалик, в роли колониста — Н.К. Судзиловский, довольно хорошо владевший немецким языком. Поднимаясь вверх по Волге, они удачно избежали встреч с сыщиками и жандармами, которые на каждой остановке проверяли пассажиров».
В Самаре Ковалик и Судзиловский расстались. Первый вскоре попал в руки местной полиции и четверть века провёл в тюрьмах и на каторге. Второй же каким-то чудом избежал ареста и навсегда покинул Россию — за рубежом Судзиловского ожидали интересные события. В 1875 году он оказался в Лондоне, где познакомился с Карлом Марксом. Затем будут поездка в Америку и возвращение в Европу. В 1876 году — участие в апрельском национально-освободительном восстании в Болгарии, после разгрома которого турецкими войсками наш герой переехал в Бухарест, где под псевдонимом Николас Руссель Судзиловский фактически стал основателем румынского социалистического движения. Там же окончил медицинский университет. Нелегально переправлял в Россию литературу марксистской группы «Освобождение труда». К слову, и родина старалась не забывать своего «блудного сына». Как говорят историки, царская охранка не меньше полиции европейских стран следила за ним, в результате чего Судзиловский мотался по разным странам Старого Света вплоть до 1887 года, до переезда в Сан-Франциско.
Разоблачение священника и президентство на Гавайях
Оказавшись в Америке, Николай Константинович был избран вице-президентом греко-славянского благотворительного общества. На этом посту он успел собрать компромат на православного епископа Алеутского и Аляскинского Владимира, которого заподозрил в коррупции и педофилии. Разоблачение святого отца в буквальном смысле раскололо русскую общину, наиболее прогрессивная часть которой под руководством Русселя провела митинг прихожан. На этой акции была принята резолюция с требованием к русскому царю Александру III отозвать погрязшего в пороках священника. Впрочем, сам отец Владимир предал доктора Русселя анафеме, а в 1891 году вернулся в Россию.
В 1892 году Судзиловский-Руссель устроился судовым врачом на корабль, следовавший на Гавайские острова, где и остался жить — сначала на острове Саху, а затем Гавайо. Здесь Николай Константинович занимался врачебной практикой и разведением кофе, бананов и цитрусовых. До социальной справедливости на островах было очень далеко — США фактически контролировали архипелаг, формально (аж до 1959 года) остающийся независимой республикой. Коренное население (канаки) вместе с гастарбайтерами из Китая и Японии считались людьми второго сорта, дешёвой рабочей силой для «белых людей» — американцев, аннексировавших острова у испанцев в 1898 году. Последние, как нетрудно догадаться, решили «делать» на островах свою политику: на выборах в местный парламент предполагалось, что будут участвовать две силы — республиканцы и демократы. Но обладающий большим опытом революционно-пропагандистской работы доктор Руссель, которого местные стали именовать Каука Лукини («русский доктор»), сумел за сравнительно короткий период создать третью силу — «партию самоуправления Гавайев», получившую поддержку коренного населения и бедноты. На выборах в 1900 году новая партия прошла в парламент, а её лидер — Каука Лукини — стал сенатором. Через год русский доктор был избран президентом Гавайских островов, вместе с ним новообразованной республикой руководили 3 министра и 14 членов государственного совета.
На Гавайи переселилась и сестра Судзиловского — Евгения Волынская, бежавшая сюда из Самары от политических преследований. Судзиловский вёл переписку с Максимом Горьким, Владимиром Короленко и Львом Толстым, которому тоже предлагал переселиться от гонений церковников.
Правда, русский доктор руководил Гавайями всего около года. За это время провел реформы в интересах населения (против спаивания туземцев, антисанитарии, несправедливой налоговой системы, за отмену смертной казни, введение бесплатного образования и медицины) и ограничил права колонизаторов. Прогрессивный режим, не успевший даже обзавестись своей армией, без опыта организации и мобилизации туземцев, вряд ли мог продержаться долго и устоять перед растущей мощью Североамериканских штатов.
«Национал-предатель» из Японии
В 1905 году Судзиловский перебирается в Японию, в город Кобе, где было много русских военнопленных (шла Русско-японская война). Среди них он начинает вести пропаганду, публикуется в русскоязычном журнале «Россия и Япония». Сейчас бы Судзиловского назвали национал-предателем. Ведь он агитировал против «Бога, царя и отечества» в стране, находящейся с его родиной в состоянии войны. Да ещё и (о ужас!) журнал издавался на средства американского журналиста Джорджа Кеннана, известного тем, что он был активным сторонником русского освободительного движения (то есть «пятой колонны»). К тому же, Судзиловский был своего рода японским «связным» для русских подпольщиков, переправлявших через него подрывную литературу.
В Японии Судзиловский разработал план военного похода на Российскую империю силами возвращённых на родину военнопленных. Планировалось, что около сорока тысяч военных должны были захватить Транссиб, переагитировать части, расквартированные в Сибири и на Дальнем Востоке, и двинуться в сторону столицы. Об этом, как говорится в исторических свидетельствах, Судзиловский написал в письме к руководству партии социалистов-революционеров, о чём узнал полицейский осведомитель Евно Фишелевич Азеф, и затея провалилась.
Вскоре после смерти жены в 1910 году Судзиловский усыновил двух детей-сирот и ещё несколько лет жил в стране восходящего солнца. Позже переехал на Филиппины, а затем в Китай, где поддерживал контакт с основателем Гоминьдана Сунь Ятсеном. Весть об октябрьской революции в России не сподвигла Николая Константиновича вернуться. Как эсер, он расходился во взглядах с большевиками, критически относился к Ленину. При этом сами большевики не забывали Судзиловского и помогали ему. Доктор Руссель получал от советского правительства персональную пенсию, был членом Всесоюзного общества политкаторжан, публиковался в журнале «Каторга и ссылка».
В 1930 году 79-летний Судзиловский всё же решил отправиться в СССР, но на родину так и не вернулся. В пути он заболел пневмонией и 30 апреля 1930 года скончался на вокзале одного из китайских городов (по одним сведениям, это был Чуньцин, по другим — Тяньцзинь).
* * *
Николай Константинович Судзиловский был не только революционером и подрывателем основ. В медицине он открыл фуксинофильные тельца; стал первооткрывателем и исследователем ряда островов в Тихом океане. Помимо этого практически и теоретически занимался этнографией, энтомологией, химией, биологией и агрономией. В «Новейшем философском словаре» Николай Константинович назван «первым и последним энциклопедистом XX века».
«Если подвести итоги его изумительно содержательной жизни и всему тому, что он сделал и что видел, конечно, этого содержания с избытком хватит не на одну столетнюю человеческую жизнь»,— это слова из некролога Судзиловского, опубликованного в журнале «Каторга и ссылка». И одна из жизней (пусть даже с историческими загадками) была прожита на территории нашего региона.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
