Нотариально-деревенский детектив

(начало: «ОМ», 2016, №7,8)

Парадоксы обвинения продолжаются: квалификация преступных действий
Итак, если верить обвинительному заключению, ершовский нотариус Светлана Лопатина вступила в преступный сговор с саратовской пенсионеркой Галиной Крупновой с целью обогащения последней путем мошенничества — присвоения чужого наследства с помощью подложного завещания. Соответственно, была достигнута договоренность о распределении ролей в рамках преступной группы:
«При этом, для осуществления задуманного, Лопатина С.А. приняла на себя обязательства, с привлечением других лиц, обеспечить изготовление подложного завещания, … то есть предоставить средство для совершения преступления, а Крупнова Г.В. — предоставить Лопатиной С.А. персональные данные о личности Кошкина В.В., образцы его подписи и почерка, предъявить подложное завещание нотариусу для получения на свое имя свидетельства о праве собственности на имущество Кошкина В.В.». (Из обвинительного заключения по делу Лопатиной С.А. и Крупновой Г.В.)
Как видим, изначально роль Светланы Лопатиной сводилась к череде действий, связанных с изготовлением подложного завещания. Если пользоваться юридической терминологией, применительно к данному уголовному делу о мошенничестве подложное завещание является орудием преступления. Практически таким же, как нож или пистолет для убийцы, отмычка для домушника, отточенное лезвие для карманника. При этом Лопатина не просто сама изготавливает подложное завещание, но делает это еще и с привлечением неких «третьих лиц».
Хорошо, давайте согласимся с формулой обвинения. Но тогда у нас (точнее, у обвинителя) начинаются нестыковки с квалификацией преступных действий.
«Указывая, что умыслом Светланы Лопатиной охватывалось лишь изготовление подложного документа (то есть предоставление средства совершения преступления), и не описывая никаких иных противоправных действий моей подзащитной, выходящих за рамки этого, обвинение в нарушение норм УК РФ квалифицирует действия Лопатиной как соисполнительство и вменяет ей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору». Ведь, согласно ч. 5 ст. 33 УК РФ, лицо, содействовавшее совершению преступления, является пособником. Описывая действия Светланы Лопатиной при знакомстве с Галиной Крупновой как обещание «обеспечить изготовление» подложного завещания («то есть предоставить средство для совершения преступления»), обвинение не имело никаких оснований для вменения квалифицирующего признака «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору», поскольку соучастие в форме пособничества не образует данного квалифицирующего признака»,— таково мнение адвоката Таймураза Тотикова, защищавшего Светлану Лопатину в суде первой инстанции.
Из дальнейшего содержания обвинительного заключения фабула совершенного Лопатиной преступления перманентно расширяется. Помимо соисполнителя в форме пособника Светлана Лопатина как-то очень плавно становится еще и «подстрекателем». Согласно ч. 4 статьи 33 УК РФ, «подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом». Вскоре становится понятно, почему потребовалось расширять круг соучастников преступления. В обвинении отмечается, что Лопатина сама не могла изготовить подложное завещание задним числом, воспользовавшись своим служебным положением нотариуса. Подобное исключала специальная «Единая информационная система нотариата Российской Федерации (ЕИС)», с помощью которой фиксируются, вскоре после их совершения (а точнее, в течение недели), все действия с завещаниями всех нотариусов России. ЕИС появилась весной 2013 года, поставив заслон возможным злоупотреблениям путем подложных завещаний.
Так вот, как считает обвинение, чтобы обойти это «электронное препятствие» и скрыть свое участие в преступлении, Лопатина придумала очень оригинальный ход. Дело в том, что в сельских муниципальных образованиях, где нет своих нотариусов, их полномочия могут исполнять специально назначенные сотрудники администрации. Лопатина знала подобный порядок и решила им воспользоваться. Однако без вовлечения в преступление кого-либо из глав сельских администраций использование подобной правовой лазейки нереально. Поэтому первым человеком, которого она направила на скользкую дорожку своих преступных замыслов, оказался 64-летний глава администрации села Новая Краснянка Хамзада Тупушев.
Далее обвинение выглядит так: Лопатина С.А. сообщила Тупушеву Х.Р., что у ее знакомой Крупновой Г.В. умер сожитель Кошкин В.В., владевший домом и земельным участком в Ершове. И что Кошкин дом и земельный участок хотел завещать своей гражданской жене Крупновой, но из-за смерти не успел. Этих сведений Лопатиной оказалось достаточно, чтобы склонить Тупушева на совершение преступных действий. При этом Лопатина скрыла от Тупушева, что на самом деле наследство умершего Кошкина гораздо больше, нежели «домик в деревне». Как бы там ни было, но своей цели Светлана Алексеевна добилась. Как указано в обвинительном заключении, «используя свой авторитет и влияние в Ершовском районе Саратовской области, обманывая и злоупотребляя доверием, Лопатина С.А. убедила Тупушева Х.Р. выполнить ее незаконную просьбу — удостоверить завещание от имени умершего Кошкина Владимира Викторовича, не поставив при этом Тупушева в известность, что покойный свое имущество Крупновой Г.В. в действительности не завещал, и об истинной цели приобретения права на имущество покойного путем обмана и злоупотребления доверием».
Итак, Лопатина уговаривает Тупушева пойти на должностное преступление — принять участие в изготовлении подложного завещания. При этом не ставит последнего в известность «об истинной цели приобретения права на имущество покойного путем обмана и злоупотребления доверием». Но раз цели завладения имуществом покойного нет, зачем же изготовлять подложное завещание Кошкина? Думаю, подобное утверждение обвинительного заключения входит в противоречие с теми сведениями, которые Хамзада Тупушев изложил в своей явке с повинной. Напомню, в этом документе, являющемся неотъемлемой частью доказательств по делу, глава администрации Новой Краснянки не скрывал, что изначально опасался возможных негативных последствий от подлога, в котором ему предложили участвовать.
«Спросил у Лопатиной С.А., а есть ли наследники. Она сказала, никого нет. Также она пояснила, что Оксана Эдуардовна — ее близкая подруга и начальница, и она ей хочет помочь и угодить. Обещала, (что) никаких эксцессов не будет по этому вопросу, а если будет, то все вопросы она будет решать». (Из явки с повинной Тупушева Х.Р. от 6 апреля 2015 г.)
Выходит, что противоправный характер действий, на которые Лопатина якобы подбивала Тупушева, Хамзада Рафикович осознавал изначально. Так зачем же автор обвинительного заключения кривил душой и шел против своих же собственных доказательств? Тупушев в момент написания обвинительного заключения был уже на том свете. И по этой простой причине никак не мог попасть на скамью подсудимых. По этой же самой причине главный свидетель обвинения не имел возможности отказаться от своих первоначальных показаний. Так что особо выгораживать Тупушева не было никакой необходимости. И все же мы имеем то, что имеем. При внимательном чтении обвинительного заключения Светлана Лопатина выглядит не только как пособник, но еще и как подстрекатель преступления.
Если же здраво оценить действия и поступки, которые обвинительное заключение приписывает Светлане Алексеевне, поведение нотариуса Лопатиной в ходе совершения ею преступления (по крайней мере в том виде, как оно описано в обвинительном заключении) вряд ли можно признать рациональным. И даже адекватным. Я бы сказал, что оно напоминает поведение человека, который не ведает, что творит. Судите сами: согласно версии обвинения, Лопатина склонила Тупушева к подделке завещания. Хамзада Рафикович не только согласился помочь Светлане Алексеевне в ее преступных намерениях, но и вовлек свою подчиненную Устинову в изготовление подложного документа. Вернее, пока только получил от Устиновой согласие на участие в этом отнюдь не благодарном деле. Казалось бы, при таком раскладе никаких особых проблем с изготовлением подложного завещания возникнуть не должно: все заготовки текстов для завещаний, которые проходят или должны пройти через администрацию села Новая Краснянка, находятся в рабочем компьютере у ведущего специалиста Ольги Устиновой. Остается лишь передать Тупушеву или Устиновой персональные данные Владимира Кошкина. Они внесут эти данные в электронный текст завещания, после чего документ останется только распечатать и заверить подписями и печатями.
Правда, возникала одна «закавыка». В эту бумагу, а также в реестр нотариальных действий будет необходимо вписать еще и поддельную подпись покойного наследодателя. Как нам уже известно, данная подпись была подделана путем перерисовки с другого нотариального документа — доверенности, выданной нотариусом Саратова Оксаной Гнатенко на имя Галины Крупновой на право распоряжаться имуществом ее покойного отца Владимира Тутунова. Из-за немощности Тутунова рукоприкладчиком в данной доверенности (то есть человеком, дополнительно свидетельствующим о волеизъявлении Тутунова и о факте его немощности) выступил Владимир Кошкин. Но кто из соучастников данного преступления сделал эту перерисовку персонально, следствию не удалось установить. Ни Тупушев, ни Устинова ни в чем подобном не сознались. Тупушев, как мы помним, заявил, что все документы для подделки подписи Кошкина (отпечатанные тексты завещаний и реестр нотариальных действий) он отвозил и передавал Лопатиной. А та возила эти документы в Саратов. После чего вместе с Крупновой привезла эти подделки 12 октября 2014 года прямо в администрацию Новой Краснянки. Это было воскресенье. Однако ради уважаемых гостей глава администрации Тупушев и ведущий специалист Устинова вышли на работу и довели соучастие в преступлении до логического конца. Точнее, довела Устинова — ведь именно она удостоверила подложные завещания своей подписью и поставила на соответствующую запись в реестре нотариальных действий печать администрации Новой Краснянки. При этом, если верить показаниям Устиновой и Тупушева, именно 12 октября 2014 года они оба впервые увидели Галину Крупнову, то есть ранее неизвестную им даму, ради материальной выгоды которой и городился огород, вылившийся в несколько уголовных дел.
Впрочем, ни Галина Крупнова, ни Светлана Лопатина своего участия в подделке подписи Владимира Кошкина также не признали. Более того, Лопатина продолжает настаивать на своей полной невиновности и утверждать, что она вообще ничего не знала о преступных намерениях Галины Крупновой и о содействии в изготовлении подложного завещания Хамзады Тупушева вплоть до февраля-марта 2015 года. То есть до тех пор, пока гражданский процесс вокруг завещания Кошкина не вступил в завершающую фазу. А поскольку следствию в итоге так и не удалось установить, кто же конкретно подделал подпись покойного Кошкина в подложном завещании, был придуман не очень оригинальный способ обойти этот подводный камень. В обвинительном заключении появились «неустановленные лица», на которых и была возложена ответственность не только за подделку подписи, но, собственно, и за изготовление (в электронном виде) самого текста подложного завещания. При этом преступные функции Светланы Лопатиной в данном уголовном деле напоминают банальные курьерские обязанности.


"Бизнес-вумен" Галина Крупнова в момент приобретения автомобиля Audi Q7. На нем она приезжала за подложным завещанием в Новую Краснявку

Сначала Лопатина находит каких-то «неустановленных лиц», которых уговаривает изготовить на компьютере текст подложного завещания. Она же передает им персональные данные Кошкина. Откуда у Лопатиной или «неизвестных» взялась текстовка завещания для сельских администраций — неизвестно. Но вот что любопытно: владея персональными данными Кошкина и организуя изготовление подложного завещания, Лопатина не удосужилась поинтересоваться даже фамилией и должностью человека, который на завершающем этапе махинации должен будет заверить орудие преступления своей подписью и печатью сельской администрации. То есть ведущего специалиста Ольги Устиновой. И такой «полуфабрикат» неизвестные соучастники сбросили на флэшку, которую Лопатина отвезла в Ершов и передала Тупушеву. Тот передал эту флэшку Устиновой. Устинова проверила текст, внесла в него свои фамилию и должность, после чего распечатала требуемое количество экземпляров подложного завещания. Тогда же Ольга Тимофеевна подделала соответствующую запись о регистрации нотариальных действий таким образом, что в реестре появились две записи за №81, и отдала вышеперечисленные продукты своей криминально-трудовой деятельности (книгу регистрации завещаний и распечатанные экземпляры завещания) своему шефу — «Валерию Васильевичу». Он отвез псевдодокументы в Ершов. Воспользоваться ими было невозможно, поскольку на них отсутствовала подпись покойного Кошкина. Поэтому Тупушев второй раз поехал в Ершов на встречу с Лопатиной, где якобы и передал желаемое «заказчице». При этом Хамзада Рафикович, как следует из его явки с повинной, отдал Светлане Алексеевне бумаги и флэшку. Впрочем, о возврате флэшки речь идет только в явке с повинной. В дальнейших своих показаниях «Валерий Васильевич» утверждает, что выбросил флэшку в Ершове в канализационный коллектор. И вообще с этой флэшкой в данном уголовном деле происходят какие-то странные метаморфозы. В разных показаниях флэшка становится то черной, то белой, то вообще неопределенного цвета. Ольга Устинова в своих показаниях вообще утверждает, что ранее неоднократно видела эту самую флэшку у Тупушева.
По версии следствия, Светлана Лопатина снова поехала в Саратов. Прихватила с собой «творения» Устиновой, которые передала «неустановленным лицам». Именно в Саратове, по версии следствия, неизвестные подделали путем обводки-перерисовки подпись покойного Кошкина. Лопатина, продолжая свою деятельность в качестве курьера преступной группы, привезла эти подложные документы в администрацию Новой Краснянки. Как уже известно, Ольга Устинова заверила подделки подписями и печатью. На этом изготовление подложного завещания со всеми сопутствующими атрибутами, которым впоследствии в личных корыстных интересах воспользовалась Галина Крупнова, было завершено. Произошло это 12 октября 2014 года.

Как Ольга Устинова невольно превратилась в свидетеля защиты
Все то время, что я работал над материалами данного уголовного дела, меня мучил главный вопрос — относительно виновности нотариуса Лопатиной в инкриминируемом ей преступлении. Этот вопрос был напрямую связан с другим, не менее актуальным: насколько Хамзада Тупушев был правдив и искренен в показаниях и явке с повинной, акцентируя внимание следствия на якобы криминальном поведении Лопатиной?
Все было так, как «Валерий Васильевич» описал, а потом и рассказал под протокол? Или же он, спасая себя, оговорил невинную женщину?
Постараемся прояснить ситуацию со встречами Лопатиной и Тупушева, на которых якобы обсуждались вопросы, связанные с передачей и возвращением флэшки, отпечатанных и незаверенных текстов завещания и т.д.
Согласно показаниям Лопатиной, встреч и бесед на эти темы с Тупушевым у нее не было вовсе. Светлана Алексеевна не отрицает, что осенью 2014 года Хамзада Рафикович заезжал в ее нотариальную контору, чтобы оформить доверенность на автомобиль. Но иных встреч и контактов между нотариусом Ершова и главой администрации Новой Краснянки не было. А вот согласно сведениям, изложенным Тупушевым в его явке с повинной, в сентябре и октябре 2014 года у него было пять встреч со Светланой Лопатиной. И на каждой из них так или иначе затрагивались вопросы, связанные с подложным завещанием. Как указывал Тупушев, на первых двух встречах Лопатина уговаривала его принять участие в предстоящем мошенничестве. На третьей встрече отдала флэшку с частичным текстом (без данных Ольги Устиновой) подложного завещания. Во время четвертой встречи Тупушев вроде бы вернул Лопатиной ее флэшку и передал отпечатанные тексты завещания. И, наконец, во время пятой встречи Светлана Лопатина довела свой преступный умысел до конца — то есть до того, как подложное завещание (орудие преступления) было изготовлено и передано Галине Крупновой (непосредственному исполнителю мошенничества). Произошло это, согласно обвинительному заключению, 12 октября 2014 года в администрации села Новая Краснянка.
Никаких доказательств, подтверждающих, что первые четыре встречи между Лопатиной и Тупушевым вообще имели место, в материалах уголовного дела мне обнаружить не удалось. А вот с последней, пятой встречей, все обстоит несколько иначе. Здесь без свидетелей Хамзада Рафикович уж никак обойтись не мог. При этом, согласно показаниям покойного Тупушева, на завершающем этапе изготовления подложного завещания в администрации Новой Краснянки помимо него самого и Лопатиной присутствовали также Устинова и Крупнова.
В свой явке с повинной Хамзада Тупушев утверждает, что после звонка Лопатиной, которая сообщила ему, что выезжает из Саратова вместе с женщиной, которой надо будет передать завещание, он срочно вышел на работу. Несмотря на воскресный день, он вызвал на работу и Устинову. На работе Тупушев и Устинова появились почти одновременно. А через некоторое время подъехали Лопатина и Крупнова. Каждая на своем внедорожнике. Дамы зашли в кабинет Тупушева, Лопатина якобы представила Крупнову как наследницу. Была вызвана Ольга Устинова для окончательного заверения подложных завещаний. После того как завещания были изготовлены, Лопатина покинула здание администрации и уехала по своим делам. А вот Галина Крупнова дожидалась, пока Устинова выдаст ей справку, что завещание покойного Кошкина не изменялось и не отменялось. Так события 12 октября 2014 года выглядят в показаниях Хамзады Тупушева. А вот что об этих же событиях рассказывала Ольга Устинова.
Здесь стоит пояснить, что она давала свидетельские показания и во время гражданского процесса между Галиной Крупновой и законными наследниками Кошкина, и на начальном этапе уголовного расследования в марте 2014 года. Все показания госпожи Устиновой по этому делу, данные ранее апреля 2015 года, были лжесвидетельствами. В этом она откровенно призналась впоследствии, пояснив, что лжесвидетельствовала она под явным нажимом бывшего начальника Тупушева. Однако после того как 6 апреля 2015 года Хамзада Рафикович посоветовал подчиненным давать правдивые показания и уехал в Саратов писать явку с повинной, изменилось и поведение госпожи Устиновой. На следующий день, то есть 7 апреля, Ольга Тимофеевна также отбыла в Саратов, где также написала явку с повинной и дала свидетельские показания. После чего уголовное дело в отношении Ольги Устиновой было выделено в отдельное производство. В итоге все закончилось обвинительным приговором за должностной подлог и наказанием в 20 тысяч рублей штрафа с последующим применением амнистии. Я упоминаю здесь об этих обстоятельствах, поскольку они позволяют нам воспринимать показания Ольги Устиновой от 7 апреля 2015 года как наиболее правдивые и непредвзятые. Итак, вот что поведала в тот день Ольга Тимофеевна Устинова:
«12.10.2014 года в первой половине дня, точное время я не помню, я находилась у себя дома, так как это был выходной день (воскресенье), когда мне на сотовый телефон позвонил Тупушев Х.Р. и попросил меня прийти на работу, чтобы подписать ранее составленное мною задним числом завещание. На что я согласилась и примерно через 40 минут пришла на работу. Хочу пояснить, когда последний попросил меня прийти на работу, я не стала задавать ему лишних вопросов о переносе данного подписания на следующий рабочий день, так как посчитала, что он является мне руководителем и лишние вопросы неуместны. Когда же я пришла на работу, то увидела, что Тупушев Х.Р. в своем кабинете сидит с ранее неизвестной мне женщиной, которая как раз и оказалась наследница Крупнова Г.В., тогда я поняла, к чему была такая спешка в подписании документов. Там Тупушев Х.Р. в присутствии Крупновой Г.В. передал мне 2 экземпляра завещания и реестр нотариальных действий, которые до этого лежали у него на столе, и попросил меня поставить в них свои подписи и гербовые нотариальные печати, что я и сделала также в присутствии последних. Все это время Тупушев Х.Р. и Крупнова Г.В. молчали. Когда же я подписала и поставила печати, то передала один экземпляр завещания Крупновой Г.В., а второй экземпляр и реестр пошла убирать в свой рабочий сейф. Но перед моим уходом Крупнова Г.В. неожиданно для меня сказала, что если кто-то будет меня спрашивать о составлении данного завещания, то мужчина, который их просил составить, выглядит вот так. При этом последняя показала мне лежащие рядом с ней на столе 3 цветные фотографии размером примерно 9 на 12 см, на которых был изображен один и тот же мужчина. Так же Крупнова сказала мне, что он высокий, крупного телосложения, лысый и седоватый. На что я спросила последнюю, а кто меня о составлении данного завещания может спросить. Крупнова ответила, мало ли кто. Тупушев Х.Р. ни в ходе данного разговора, ни после него мне так ничего и не сказал о неожиданном для меня происшествии, а я его и не спросила. Кроме того, в тот же день я по просьбе Крупновой Г.В. подготовила справку нашей администрации о том, что составленное мною задним числом завещание не отменялось и не изменялось, от 13.10.2014 года, так как 12.10.2014 года был выходным днем». (Из протокола допроса Ольги Устиновой от 7 апреля 2015 г.)
Сравним информацию в явке с повинной Тупушева с рассказом о событиях, происходивших в администрации Новой Краснянки 12 октября 2014 года из показаний Ольги Устиновой.
Итак, 12 октября Тупушеву позвонила Лопатина и сообщила, что едет из Саратова вместе с человеком, которому надо передать подложное завещание. Тупушев прибыл на работу, предварительно вызвав туда же и Устинову. В явке с повинной Тупушев указывает, что в этот воскресный день он появился на работе почти одновременно с Устиновой. Далее он утверждает: «А через некоторое время туда же (в сельскую администрацию) подъехали Лопатина на белой «Ауди» и Крупнова на бежевой «Ауди». Зашли ко мне в кабинет, передали все подписанные документы якобы Кошкиным В.В.
Устинова посмотрела документы и подписи и поставила печати, один экземпляр завещания отдала Крупновой Г.В., второй остался у нас. После этого дали Крупновой справку, что на завещание никто не претендует. (…)
Лопатина С.А. уехала, сказав, что ей здесь долго рисоваться нельзя, а за (ней) вслед уехала Крупнова Г.В.
Я отвез Устинову О.Т. домой и сам поехал домой».
В показаниях Устиновой эти события выглядят иначе. После звонка шефа она срочно идет на работу. На путь пешком от дома до здания администрации уходит около 40 минут. В кабинете Тупушева она застает своего начальника и неизвестную ей Галину Крупнову. Никакой Лопатиной нет.
Во-вторых, есть существенные различия в показаниях Устиновой и Тупушева относительно того, кто же передал Устиновой подложное завещание. Она утверждает, что Тупушев. А вот Тупушев говорит, что эти якобы подписанные Кошкиным документы Лопатина с Крупновой привезли с собой. Ольга Тимофеевна в своих показаниях излагает, что в кабинете у Тупушева и в его присутствии ранее неизвестная ей Галина Крупнова фактически инструктировала ее, как следует вести себя в случае, если данная история приведет к правовым проблемам. Ведь всего несколько дней назад Тупушев убеждал ее, что наследников у покойного Кошкина нет, а потому никаких проблем с законом опасаться не придется. Если же пользоваться юридическими терминами, Крупнова априори подстрекала Устинову к перспективе гипотетического лжесвидетельства. При этом разговоре, как указывает Устинова, Хамзада Рафикович молчал. Как будто начальником Устиновой был не он, а гражданка Крупнова.
Причина поведения Крупновой по отношению к Устиновой стала понятна на судебном процессе. Как пояснила в своих показаниях Крупнова, Тупушев уже при первой личной встрече с ней попросил у нее 30 тысяч рублей. Крупнова денег заранее давать не хотела, но Тупушев пояснил, что эту сумму надо заплатить за услуги женщине, которая будет заверять подложное завещание. То есть, если верить Крупновой, Тупушев попросил у нее и вроде бы получил взятку «под Устинову». Поэтому-то Крупнова и вела себя при встрече с Устиновой как человек, который «заказывает музыку». А Ольга Устинова, которая никаких денег от Тупушева не получала, была искренне удивлена. При этом во всех последующих свидетельских показаниях вплоть до выступления в суде Устинова продолжала твердо стоять на своем: Светлану Лопатину в администрации Новой Краснянки 12 октября 2014 года она не видела. И точка!
Есть в показаниях Ольги Устиновой и еще один важный момент, который касается событий, предшествующих 12 октября 2014 года. В своих показаниях Устинова утверждает, что флэшка принадлежала главе администрации Новой Краснянки. Во всяком случае, она неоднократно видела эту флэшку у Тупушева задолго до всей этой истории. Естественно, в процессе подготовки к распечатыванию необходимо было открыть флэшку на компьютере и найти нужный файл. И Устинова хотя бы по названиям файлов смогла бы определить, имеет ли отношение содержащаяся в них информация к делам сельской администрации. Поэтому в показаниях от 7 апреля она уверенно утверждала, что переданная ей Тупушевым флэшка принадлежала именно сельскому главе. Стоит ли говорить, что это еще одно важное дополнительное свидетельство в пользу невиновности Светланы Лопатиной?

Демон, который покаялся слишком поздно и не вполне искренне
Наверняка читатель помнит, что ранее я назвал Галину Крупнову одним из демонов, сыгравших роковую роль в жизни Светланы Лопатиной. Не буду скрывать: я считаю Галину Владимировну одним из тех людей, чьи действия и поступки (а точнее, чья глупость и жадность) предопределили попадание в тюрьму невиновного человека. Не затей Крупнова кутерьму с подложными завещаниями, все участники этой истории были бы живы и на свободе. Однако мне не хотелось бы читать мораль, а хотелось бы поговорить о поведении Галины Владимировны в заключении и о тактике избранной ею защиты. На мой взгляд, именно благодаря этой тактике Галина Крупнова из мошенницы-индивидуалки превратилась в соучастницу «организованной группы мошенников, действующих по взаимной договоренности». А это уже четвертая, самая тяжелая часть статьи 159 УК РФ, предусматривающей наказание от пяти до десяти лет лишения свободы.
Галина Владимировна полностью отказалась от дачи показаний. На первый взгляд ничего удивительного в таком поведении нет. Довольно часто адвокаты советуют подзащитным, чья виновность находится под большим сомнением или ее трудно доказать, отказываться от дачи показаний. Однако случай Галины Крупновой, на мой взгляд, к подобным ситуациям не относится. Начиная с момента, как в гражданском суде данное завещание было признано недействительным, и кончая явкой с повинной Тупушева, положение подозреваемой, а затем и обвиняемой Крупновой было практически безнадежным. Тем не менее, Галина Крупнова отказывалась от дачи показаний на протяжении четырех с половиной месяцев, если считать этот срок с даты ее ареста. Уже принесли явки с повинной и дали свои развернутые показания Тупушев и Устинова. Потом Тупушев повесился, предоставив стороне обвинения возможность использовать его показания без него самого в суде. Потом Светлане Лопатиной было предъявлено обвинение как соучастнице в мошенничестве и избрана мера пресечения в виде содержания под стражей. А Галина Крупнова все молчала и молчала. Свои первые показания на предварительном следствии она дала только 28 августа 2015 года. Возможно, Крупнова молчала бы и дальше, но тут случилось труднообъяснимое. Она засомневалась в своем ведущем адвокате и отказалась от ее услуг. После частичной замены прежнего адвокатского состава Крупнова и начала давать показания. Но было поздно: основная фабула обвинения, ориентированная на «организованную группу» уже устоялась в мозгах следователя Сергея Киреева. И отказываться от этой позиции он не желал. В своем выступлении в суде Галина Крупнова практически подтвердила и дополнила свои показания, данные на предварительном следствии. Однако суд довольно критически отнесся к ее откровениям, что и отразилось в приговоре.
Тем не менее, эти показания Крупновой для нас важны, поскольку проливают дополнительный свет на истинную роль всех участников этой низкосортной мелодрамы.
Из показаний Галины Крупновой от 28 августа 2015 года:
«Я также попросила Лопатину познакомить меня с главой муниципального образования , так как у него могло быть завещание Кошкина. Лопатина согласилась и пояснила, что она даст мне телефон знакомого главы муниципального образования. Я сообщила Лопатиной, что глава администрации мне нужен для того, чтобы купить какое-нибудь здание, что было предлогом для того, чтобы Лопатина меня познакомила с главой администрации. Мне на самом деле глава администрации нужен был, чтобы узнать про завещание. И в случае отсутствия завещания уговорить главу администрации подделать завещание. В начале октября 2014 года, зная, что у Кошкина В.В. осталось имущество, а именно ряд объектов недвижимости и автомобиль, я решила в случае отсутствия подлинного завещания предложить главе администрации подделать завещание от имени покойного Кошкина В.В.
В начале октября 2014 года Лопатина С.А. передала мне по телефону номер телефона ранее мне незнакомого Тупушева. Я не помню, номер сотового телефона или стационарного. Я в то время в начале октября 2014 года позвонила по этому телефону Тупушеву, которого попросила узнать о завещании, а на следующий день в г. Саратове Тупушев сообщил мне, что никакого завещания на мое имя нет.
В начале октября 2014 года, точное число я не помню, около 11 часов в г. Саратове по ул. Челиева, 21 я встретилась с Тупушевым, которому предложила изготовить от имени покойного Кошкина В.В. завещание на все его имущество на мое имя, за что предложила Тупушеву 1 500 000 рублей. Я также сообщила Тупушеву, что никакого завещания на мое имя нет, у него (покойного Кошкина.— Авт.) имеется наследник, и что вопрос с наследником я улажу сама. Тупушев сначала не соглашался, говорил, что это мошенничество, но я его уговорила. В тот же день я дала Тупушеву аналогичную копию доверенности (от) 09.09.2013 года, которую ранее давала Лопатиной. Тупушев после уехал, но мы с ним договорились, что 12 октября 2014 года я приеду за завещанием, и если что-то изменится, Тупушев должен был мне позвонить. Тупушев мне не позвонил, что означало, что можно мне ехать за изготовленным поддельным завещанием от имени Кошкина В.В. 12 октября утром я позвонила Лопатиной и спросила, поедет ли она в Ершов сегодня. Лопатина ответила, что поедет. Я попросила Лопатину, чтобы я поехала вместе с ней на разных автомобилях, чтобы последняя указала мне дорогу до села Новая Краснянка. Лопатина согласилась. Об истинных своих целях и намерениях я Лопатиной не сообщала, и она не спрашивала меня о цели поездки. По пути следования я вместе с Лопатиной общались на различные темы бытового характера. Около г. Ершова мне позвонила Лопатина и сообщила о повороте на село Новая Краснянка, когда я ехала следом за ней на своем автомобиле «Ауди Q7» серого цвета. Лопатина ехала впереди меня в пределах видимости на своем автомобиле марки «Ауди Q5» белого цвета.
12 октября 2014 года около 15 часов 30 минут я подъехала к зданию администрации Новокраснянского МО и поднялась в кабинет к Тупушеву, он позвонил по телефону и спустя 10 минут в кабинет к нему зашла ранее незнакомая мне Устинова. В моем присутствии он передал Устиновой завещания и книгу, которые он вынул из своего стола, и сказал Устиновой поставить свою подпись и гербовую печать, что последняя и сделала. Один экземпляр завещания Устинова передала мне, а второй экземпляр оставила себе. Пока Устинова оформляла мне справку о том, что завещание не отменено, я спросила у Тупушева, что это за женщина. На что он ответил, что это сотрудник, который имеет право на совершение нотариальных действий. А у него такого права нет. Забрав завещание от имени Кошкина, я уехала в Саратов. С Лопатиной я не встречалась. С Тупушевым я выясняла, что если будут суды по завещанию, то Устинова подтвердит факт заверения завещания. Я ни Лопатиной, ни Гнатенко не говорила о вышеизложенном. (…)
Я считаю, что Тупушев осознавал, что я не имела никаких законных оснований на наследуемое имущество Кошкина В.В., и что изготовленное поддельное завещание лишало законного наследника (возможности) получить это имущество. Тупушеву я обещанные денежные средства не передавала, поскольку завещание было признано недействительным, имущество я не получила. Ранее я не сообщала следствию о вышеназванных фактах, поскольку не хотела давать никаких показаний, а сейчас раскаиваюсь и дала правдивые показания».
С учетом свидетельств других участников процесса и показаний самой Галины Владимировны в суде позволю себе сомневаться в искренности ее раскаяния. Во всяком случае, в августе 2015 года обвиняемая Крупнова рассказала следователю Кирееву далеко не обо всех обстоятельствах своего общения с Тупушевым, о чем стало известно лишь на судебном процессе. В частности, в своем выступлении в суде Крупнова рассказала, как Тупушев попросил у нее 30 тысяч рублей для женщины, которая должна будет изготовить и заверить подложное завещание. И Крупнова, если верить ее словам, была вынуждена эту сумму Тупушеву отдать.


В июне 2016 года судья Анна Тихонова вынесла подсудимым Крупновой и Лопатиной обвинительный приговор с реальными сроками лишения свободы

В феврале 2015 года имел место еще один противоправный контакт Галины Владимировны с Хамзадой Тупушевым. О нем якобы раскаявшаяся Крупнова также умолчала в показаниях в августе 2015 года. Правда, об этом контакте подробно рассказала Устинова в показаниях от 28 мая 2015 года, то есть вскоре после самоубийства Тупушева. Речь идет о том, как в феврале 2015 года, когда гражданский судебный процесс между Галиной Крупновой и Виктором Кошкиным был в самом разгаре, глава администрации Новой Краснянки Тупушев при содействии Галины Крупновой пытался уничтожить улики совершенного преступления. На мой взгляд, в этой части свидетельские показания Ольги Устиновой однозначно уличают Тупушева как человека, изготовившего подложное завещание, и говорят о полной невиновности Светланы Лопатиной.
Вот что об их визите в Саратов и о встрече с Крупновой поведала Устинова:
Из показаний Ольги Устиновой от 28 мая 2015 года:
«… в феврале 2015 года мне после рабочего дня позвонил Тупушев, по-моему, в пятницу, и сказал, что в субботу, то есть завтра, я должна буду вместе с ним поехать в Саратов. Я спросила, зачем. Тупушев спросил у меня, копировала ли я с представленной им флэш-карты, с которой я распечатала завещание от имени Кошкина на свой компьютер. Я ответила, что не помню, копировала ли я текст завещания на свой рабочий компьютер. Тупушев сказал, что в Саратов мы поедем, чтобы очистить с моего компьютера всю информацию. Я согласилась. В утреннее время я вместе с Тупушевым на автомобиле администрации, под управлением Тупушева, взяв с моего рабочего стола мой рабочий компьютер, а именно системный блок, поехали в г. Саратов. В г. Саратове Тупушев привез меня к магазину «Стройматериалы», расположенному в п. Юбилейный г. Саратова. Если ехать со стороны аэропорта г. Саратова в направлении магазина «Лента», нужно повернуть на перекрестке направо, и сразу же слева, почти у дороги, будет трехэтажный магазин «Стройматериалы», в котором также находится магазин «Продукты». (…)
Выйдя из автомобиля и подойдя к задней двери магазина, Тупушев позвонил в дверной звонок или постучал в дверь, я точно сейчас не помню. Дверь магазина изнутри открыла Крупнова и запустила нас внутрь магазина. Тупушев взял из автомобиля мой рабочий системный блок. На первом этаже данного магазина Крупнова нас подвела к сидящему за столом в одном из помещений незнакомому мужчине. На вид около 30 или 35 лет, одетого в гражданскую одежду. Другие помещения были закрыты. В помещении, где находился мужчина, на столе находился компьютер. Крупнова сказала Тупушеву, чтобы он поставил системный блок моего рабочего компьютера на стол. Тупушев поставил мой компьютер на стол, и указанный мужчина, подсоединив к моему компьютеру какие-то провода, стал что-то делать на рядом стоящем своем компьютере. Со слов Крупновой, данный мужчина удалял какую-то информацию с моего рабочего компьютера. Спустя примерно 30 минут я вместе с Тупушевым вышла из данного магазина, при этом Тупушев забрал с собой мой компьютер. Крупнова и мужчина остались в помещении магазина, а я и Тупушев, никуда не заезжая, уехали в с. Новая Краснянка Ершовского района Саратовской области. (…)
Мне неизвестно, как звали этого мужчину. Больше я свой рабочий компьютер не видела. Со слов Тупушева, он выкинул куда-то мой компьютер. Данный мой компьютер был списан. Мне Тупушев выдал стоящий на балансе новый компьютер, который ранее правительство Саратовской области подарило нам. В 2007 году или в 2008 году правительство Саратовской области подарило нам два компьютера, один из них Тупушев выбросил после вышеизложенных обстоятельств, а другой выдал мне, на котором я в настоящее время работаю».
Итак, теперь мы знаем, что Хамзада Тупушев осознанно участвовал в уничтожении улик, свидетельствующих, что во вверенной ему сельской администрации было изготовлено подложное завещание от имени Кошкина. Более того, он в очередной раз вовлек в свои неблаговидные действия Ольгу Устинову. Спрашивается, зачем? Скрыть, что подложное завещание изготовлено и заверено в администрации Новой Краснянки, было невозможно. Ведь в феврале 2015 года в Октябрьском районном суде Саратова рассматривалось известное читателю гражданское дело. И в этом деле находился подлинник подложного завещания со всеми необходимыми атрибутами администрации Новой Краснянки. Так зачем же Тупушеву потребовалось ехать в выходной день в Саратов, чтобы очистить компьютер Устиновой от какой-то нежелательной для главы Новой Краснянки информации?
И какая информация могла беспокоить Тупушева? Если допустить, что Ольга Устинова распечатала завещание с переданной Хамзадой Рафиковичем флэшки, не копируя текст на свой компьютер, беспокоиться вроде бы не о чем. Если Устинова все же скопировала файл, то он мог остаться в ее компьютере. И его могла обнаружить соответствующая экспертиза.
А если допустить, что сам Тупушев, не желая афишировать перед Устиновой свое участие в совместном с Крупновой преступлении, лично изготовил на компьютере Устиновой текст подложного завещания, сбросил его на флэшку, после чего передал ее Устиновой для распечатки завещания? В этом случае в компьютере Устиновой мог сохраниться файл с подложным завещанием. Допустить, чтобы подобная информация оказалась у правоохранительных органов, Тупушев не мог. И хотя в феврале 2015 года никакого уголовного дела еще возбуждено не было, Тупушев не ограничился поездкой в Саратов с целью «очистки» компьютера Устиновой. Теперь мы знаем, что он дополнительно подстраховался и даже уничтожил системный блок прежнего рабочего компьютера Ольги Устиновой. К моменту, когда уголовное дело все же было возбуждено и пошло предварительное расследование, отсутствие этой важнейшей улики, невозможность ее исследовать, предопределили уже известный читателю печальный финал для Светланы Лопатиной. Тупушев фактически оговорил Лопатину. И в итоге его театрализованная эскапада с явкой с повинной закончилась для Светланы Алексеевны приговором в виде лишения свободы на 3 года и 5 месяцев.
Хотелось бы обратить внимание еще на одно неприятное для Светланы Лопатиной обстоятельство данного уголовного дела. Информация о попытках Тупушева очистить рабочий компьютер администрации при содействии Галины Крупновой и неизвестного мужчины имеется лишь в показаниях Ольги Устиновой. Якобы раскаявшаяся Крупнова ни до, ни после 28 августа 2015 года про этот эпизод по уничтожению улик не упоминает. И это, на мой взгляд, дало суду лишние основания сомневаться в искренности ее раскаяния и правдивости показаний. В том числе и тех, где она говорила о невиновности Светланы Лопатиной.
Есть и еще один важный момент в показаниях Ольги Устиновой, который я также считаю уместным привести. На том же самом допросе 28 мая 2015 года Ольга Тимофеевна сообщила: «Согласно предоставленной Тупушевым декларации о доходах за период 2014 года, Тупушевым в сентябре 2014 года был открыт расчетный счет в ОАО «Сбербанк» и остаток по счету составлял чуть более 300 000 рублей».
Данную информацию в ходе предварительного следствия никто не проверял. А зачем? Тупушев к тому моменту все равно был на том свете, а у следствия сформировался вполне ощутимый обвинительный уклон в отношении Светланы Лопатиной. А зря! Как уже было сказано выше, доказательств наличия у Лопатиной какого-либо корыстного мотива так и не удалось обнаружить и представить на суде. А вот открытие Хамзадой Тупушевым банковского счета с крупной суммой денег как раз накануне изготовления подложного завещания со всей очевидностью может свидетельствовать о наличии корыстного мотива в деятельности главы Новой Краснянки.
Можно много еще говорить об огрехах и очевидных процессуальных нарушениях, допущенных в ходе предварительного следствия и судебного процесса. Например, адвокат Елена Сергун в ходе апелляционного рассмотрения приговора суда первой инстанции в Саратовском областном суде отважилась говорить о нарушении судьей Анной Тихоновой тайны совещательной комнаты. В суде были представлены скриншоты с сайта Октябрьского районного суда, из которых следовало, что в период работы над приговором по делу Крупновой и Лопатиной у судьи Тихоновой назначались и иные судебные процессы. Обратила Елена Леандровна внимание и на то, что в тексте приговора появилось около 20 страниц, которые не оглашались в зале судебного заседания. А также из приговора почему-то исчезли несколько страниц, которые прозвучали в зале, но не попали в окончательный напечатанный текст. Однако на апелляционную коллегию по уголовным делам аргументы Сергун впечатления не произвели. Справке из Октябрьского районного суда, что в период работы над приговором судья Тихонова ни в каких иных судебных процессах не участвовала, тройка судей поверила больше, нежели скриншотам, представленным адвокатом Сергун. А аудиозапись, сделанную Светланой Лопатиной при оглашении приговора, судьи из апелляционной коллегии слушать и вовсе не стали, усомнившись в ее достоверности. В итоге первоначальный приговор (с очень небольшим изменением) остался в силе. В том числе и назначенное обеим подсудимым наказание.

Наказание без вины не бывает?
Но больше всего во всей описанной выше истории меня волнуют два вопроса: кому и зачем потребовалось сажать в тюрьму нотариуса Лопатину? Ведь очевидно, что ни состава преступления, ни серьезных доказательств участия ее в данном преступлении нет. Тем не менее, Светлана Алексеевна на несколько лет оказалась за решеткой.
Работая над этим материалом, мне довелось пообщаться с определенным количеством дипломированных юристов. При этом в качестве возможных версий, проливающих свет на подоплеку данного уголовного дела и его печальный финал, называют две: «краснодарская» и «прокурорская». Изложу кратко суть каждой из них.
«Краснодарская» версия. Рассказывающие о ней источники утверждают, что громкое и скандальное дело в отношении нотариуса Лопатиной потребовалось для устранения с поста главы нотариальной палаты Саратовской области Валентины Грушицыной. А устранить Грушицыну нужно было якобы для того, чтобы освободить ее кресло для одной уважаемой и искушенной в нотариальном деле дамы, которая вроде бы собиралась переехать в Саратов из Краснодарского края. Однако ни сама Валентина Грушицына, ни дальнейший ход событий не подтвердили эту версию. Валентина Алексеевна Грушицына по-прежнему возглавляет нотариальную палату Саратовской области. И, как пояснила мне сама Грушицына, не припомнит, чтобы в последнее время кто-то претендовал на ее кресло. Появление в Саратове нового нотариуса с краснодарскими корнями в последнее время также не отмечено. Поэтому «краснодарскую версию» скорее всего можно считать плодом чьей-то нездоровой фантазии.
«Прокурорская» версия. Сторонники этой версии утверждают, что установка посадить какого-либо нотариуса из провинции исходила от верхов областной прокуратуры. Якобы у этих верхов была большая нужда на время убрать из Саратова дочку высокого прокурорского начальника, вляпавшуюся в скандальный дорожно-транспортный инцидент. Якобы родитель рассчитывал, что в степном Заволжье его дочь перевоспитается. Да и возможности попасть в громкие скандалы в Ершове у нее будут ограничены.
Данная «прокурорская» версия имела и некоторое косвенное подтверждение. В частности, в конце мая, вскоре после того как в отношении Светланы Лопатиной была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, в ряде СМИ появилась следующая информация:
«Женщина пыталась получить «Мерседес» и недвижимость по ложному завещанию
Взята под домашний арест нотариус Ершова и Ершовского района Светлана Лопатина, обвиненная в мошенничестве с завещанием, сообщает пресс-служба прокуратуры Саратовской области.
По версии следствия, в октябре 2014 года Лопатина договорилась с не упоминаемой в материалах прокуратуры гражданкой завладеть имуществом, оставшимся после смерти состоятельного человека, ее знакомого, умершего в 2014 году. Нотариус составила завещание и подделала подпись, после чего передала завещание гражданке, чтобы та предъявила его в администрации. Там документ удостоверили, и 19 декабря 2014 года «наследница» предъявила завещание нотариусу нотариального округа Саратова с заявлением о выдаче свидетельства о праве на наследство на имущество. Гражданке должны были достаться автомобиль марки «Мерседес бенц 280» 2007 года выпуска, однокомнатная квартира общей площадью 37,5 кв. м на ул. Авиационной в Саратове, трехкомнатная квартира общей площадью 94,5 кв. м на ул. Челюскинцев в Саратове, часть дома в Ершове и домик для отдыха площадью 79,2 кв. м в Усть-Курдюмском участковом лесничестве Саратовской области.
Настоящие родственники умершего 12 марта добились признать это завещание недействительным. От ареста Лопатину спасло то, что она положительно характеризуется, у нее есть семья, в том числе двое детей. Расследование уголовного дела прокуратурой города взято на контроль».
Обратим внимание, что в данной информации имеется ссылка на пресс-службу областной прокуратуры. При прокурорах области Макарове, Бондаре и Григорьеве функции пресс-службы выполнял один-единственный человек — помощник прокурора области по связям с общественностью Нина Павловна Геллерт. Потом, уже у прокурора области Владимира Степанова, были другие помощники по связям с общественностью, но только стиль работы у них кардинально изменился: насколько это возможно, не общаться с прессой. И вдруг появляется некая «пресс-служба прокуратуры области», которая предоставляет в прессу полностью искаженную информацию о деле Лопатиной-Крупновой. При этом непонятно, чем данное дело, к тому же относящееся к полицейской подследственности, так заинтересовало прокуратуру области. Данную информацию перепечатали многие интернет-порталы: начиная с официального сайта правовой информации «Право.Ру» и кончая «МК» в Саратове».
Однако дальше дело не пошло. Во всяком случае, нового нотариуса взамен Лопатиной в городе Ершове так и не появилось. То есть «прокурорская версия» также не получила развития и подтверждения.


8 сентября 2016 года апелляционная инстанция Саратовского областного суда оставила первоначальный приговор в силе, внеся в него лишь одно незначительное изменение

Эти две весьма зыбкие версии я бы лично отнес к «субъективным факторам», которые в принципе могли повлиять на обвинительный приговор в отношении Светланы Лопатиной. Но, на мой взгляд, никак нельзя сбрасывать со счетов один весьма важный фактор, который делает возможным повторение подобных печальных историй с саратовскими нотариусами в будущем. И этот фактор уже объективный. Я имею в виду систему взаимоотношений между нотариусом и его клиентом, которые выходят за рамки обычных контактов при получении юридической услуги и переходят в разряд близких неформально-деловых связей.
Впрочем, пока я одинок в определении подобной практики как порочной. Во всяком случае, председатель областной нотариальной палаты Валентина Грушицына решительно не согласна с таким моим мнением. Более того, Валентина Алексеевна искренне считает, что устанавливая близкие отношения с клиентами, ее подчиненные внедряют в отечественную практику нотариальной работы передовые методы, уже давно ставшие нормой в цивилизованных странах Запада.
«Смотрите, на Западе у солидных людей давно уже стало правилом хорошего тона иметь своего «семейного нотариуса». Семейному нотариусу, которого клиент знает много лет, он без труда может доверить свои сокровенные тайны. Семейный нотариус как никто другой может помочь в составлении брачного контракта или иного документа, который не доверишь постороннему человеку»,— пыталась убедить меня Валентина Алексеевна. Возможно, ей бы это и удалось. Но в отличие от госпожи Грушицыной я читал материалы уголовного дела. А в них содержатся результаты оперативной «прослушки» телефонных разговоров «семейного нотариуса» Оксаны Эдуардовны Гнатенко со своей клиенткой Галиной Крупновой. В ходе одного из таких разговоров речь заходит о некой женщине, которую Гнатенко и Крупнова называют между собой то «Светкой», то «этой тетей». По всему видно, «эта тетя» доставляет Крупновой массу беспокойства. И Гнатенко советует Лопатиной приобрести для «Светки» путевку в санаторий.
В ходе допросов в качестве свидетеля нотариус Гнатенко решительно отказалась сообщать следствию фамилию той, кого она называла то «Светкой», то «этой тетей», ссылаясь на 51-ю статью Конституции, позволяющую не свидетельствовать против себя и своих близких. И в результате нотариус Светлана Лопатина надолго оказалась в тюрьме.


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями