Рубеж 2017-2018 годов ознаменован для Саратова очень серьезным событием в художественной жизни города: масштабная выставка Михаила Александровича Рогинского. Классик, автор из постоянной экспозиции Третьяковки. Да и без всяких прочих аргументов — классик, создавший удивительный, точный и очень проникновенный мир нашей жизни, который кто-то обозначит как «совок» с презрением, а кто-то — с ностальгией. Не уверен, что это самая посещаемая выставка, но, что называется, статусная. Музей, где показали работы Рогинского, как-то сразу входит в список мировых культурных центров. И для города, региона — это честь, несомненно.
На выставке представлен только один период творчества, когда художник, проживая в Париже, кажется, обдумывал свои воспоминания о Советском Союзе. Очень честно, без злобы и иронии, без ностальгии и жалости.
Как, собственно, полагается художнику. Лица персонажей в большинстве не прорисованы, они не запомнены и не очень важны. При этом они по движениям, странным пропорциям фигуры очень узнаваемы и очень свои. Кого-то раздражала серая гамма его произведений, но, как когда-то было сказано, в этой серости больше от перламутра, чем от мыши. Как ни странно, в той самой советской серости, совсем не оптимистичной и, да, реальной серости и безликости, было что-то очень перламутровое, чего сейчас не хватает в огромном диапазоне ярких цветов.
Творчество Рогинского мгновенно узнаваемо, но он при этом очень разнообразен. Объекты, выхваченные из контекста, предметы быта, комментарии к изображенному, внесенные в ткань произведения, многое другое невольно переносят диалог о творчестве автора из локального пространства в историю мирового искусства. Если можно, несколько ассоциаций, для меня очевидных: Моранди, Уорхолл, Лихтенштейн. Из наших — Малевич, Петров-Водкин, Штейнберг, Вайсберг. И ещё одно наблюдение, которым горжусь.
Мне показалось, что нечто близкое в интонации у Рогинского есть с Романом Мерцлиным. Что-то близкое в отношении к миру, пейзажу, людям, более редкое, но очевидное включение надписей в пространство холста. Так получилось, что это моё дилетантское и оценочное мнение стало известно Ефиму Исааковичу Водоносу. И он согласился и подтвердил лично.
Михаил Александрович Рогинский рассказал о своем и нашем времени столь много важного, что по его работам это будут обсуждать дальше всегда. Как и по работам Сокова, Булатова, Кабакова, Целкова, Рабина, Комара и Меламида. Но пока Саратов получил счастливую возможность пообщаться только с этим замечательным классиком современности.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
