Борьбой с «пропагандой гомосексуализма» и оскорблениями чувств верующих озадачились почти все представители консервативного лагеря — от маргинальных православных хоругвеносцев черносотенного толка до респектабельных единороссов и их парламентских спарринг-партнёров. Поэтапное, но неуклонное урезание прав и свобод по всем фронтам происходит на фоне принятия различных «непопулярных решений» — изменения в ЖКХ, здравоохранении и образовании, урезание социальных статей бюджетов и т.д. Но если об «охранительских» инициативах власти говорят постоянно, то о нововведениях в социальной политике предпочитают либо молчать, либо ограничиваться демагогией с непременными словами-метками — «оптимизация», «экономия», «проведение эффективных мер» etc. Некоторым представляется, что правящий класс навязывает свою повестку, пытаясь натравить общество на представителей сексменьшинств, трудовых мигрантов, оппозиционные СМИ, правозащитников etc и отвлечь внимание от себя самой.
В этой проблеме мы решили разобраться с нашими экспертами:
Александр Пантелеев, политолог
Александр Исаев, левый активист
Дмитрий Олейник, политолог
Елена Санникова, правозащитник
Олег Торбасов, блогер, общественный деятель
Елена Пашкова, гражданский активист
Юрий Чернышов, журналист газеты «Богатей»
1. На ваш взгляд, запрет на усыновление российских сирот иностранцами, борьба с «пропагандой гомосексуализма», матом в СМИ, оскорблением чувства верующих и т.д. — не попытка ли это отвлечь внимание от социальных проблем и навязать политическую повестку?
Елена Пашкова. Безусловно, это так. Искусственно создать проблему с целью отвлечения внимания от другой, реально существующей, — известный психологический прием, которым нынешняя власть активно пользуется. Тем более что в ее руках сосредоточены все инструменты, чтобы управлять массовым сознанием и подать любое событие под нужным соусом. К сожалению, большинство граждан по старой советской привычке принимают на веру то, что показывают по Первому каналу или пишут в «Комсомольской правде». И если с голубого экрана на голубом глазу рассказывать, что иностранцы чуть ли не специально убивают русских детей, среднестатистический зритель рано или поздно в это поверит. Создается иллюзия, что принимаются важные законы, решающие системные государственные проблемы, хотя на деле, наоборот, их усугубляющие и отбрасывающие страну чуть ли не в Средневековье.
Любопытна избирательность законодателей. Почему депутаты «принялись» именно за геев, а, скажем, национальный вопрос, становящийся в последнее время более явным, старательно обходят стороной? Все это мало похоже на попытку реального решения проблем.
Александр Исаев. Не думаю, что это попытка какого-то отвлечения. Полагаю, они совершенно искренне считают, что таким образом развивают и улучшают общество, это их некий план «как обустроить Россию». Просто то, что мы называем «ханжеством», они называют «нравственностью»; то, что мы называем «антизападной ксенофобией», они называют «патриотизмом»; то, что мы называем «невежеством», они называют «духовностью»; то, что мы называем «диктатурой», они называют «дисциплиной и порядком». Неправильно думать, что в правительстве и думе сидят люди, которые мыслят, как все прогрессивные люди, но по каким-то причинам играют на стороне реакции. Нет, они реакционны совершенно искренне.
Юрий Чернышов. Это следствие и свидетельство невнятности государственной политики вообще, неспособность осмыслить проблемы общества правящим классом.
Дмитрий Олейник. От подлинных проблем отвлечь внимание таким образом невозможно. Это похоже на утверждение, что просмотр мультфильма «Ну, погоди!» провоцирует курение. Если проблемы настоящие, они волнуют куда больше, чем телешоу, а если у человека есть время отслеживать и анализировать законопроекты, принимаемые думой, то проблем у него, видимо, не так уж и много. Скорее, эти законопроекты нужны для самих депутатов, чтобы им было чем заняться, не особо влезая в серьезные сферы. Вторая причина — привлечение внимания к думе, которая в последнее время все меньше воспринимается частью населения как самостоятельный орган власти.
Олег Торбасов. Не думаю, что нынешний «консервативный ренессанс» в России является набором простых тактических хитростей. Именно сейчас это не так уж нужно власти: экономическое положение сравнительно благоприятно, а политическая активность граждан так и не получила пока значительного развития.
Очевидно, что в основном такие меры — это попытка идеологического формирования современной российской национальной идентичности. То есть таким образом правящий режим пытается воспитывать сознание масс и конституирует сам себя.
Процесс этот весьма противоречивый. Во-первых, консервативные моральные максимы противоречат необходимой стране модернизации; во-вторых, растёт разрыв между основной частью провинциального населения, которое проще удерживать в отсталости, особенно в глубинке или на национальных окраинах, и всё-таки модернизирующейся хотя бы отчасти интеллигенцией. И этим противоречия принятой идеологической модели развития не исчерпываются.
Александр Пантелеев. Основная задача власти — остаться у власти. Неудачи в реализации социальных программ, сельском хозяйстве, науке, других отраслях, надвигающаяся рецессия в экономике страны в целом заставляют власть предпринимать усилия, направленные на поддержание реноме. Одно из самых проверенных в политике средств — поиск «врага». Образ врага консолидирует нацию, отвлекает от текущих проблем, снижает планку оценки трудностей. Если есть враг, то, что казалось невыносимым, перестает казаться таковым. Лозунг власти, накачавшей административные мускулы, — «Ищи врага». Кто или что будет врагом — дело второстепенное. Пока это жестокие приемные родители в США, гомосексуалисты, нарушение прав верующих. Что будет завтра, когда этих средств окажется недостаточно, можно представить. Например, в роли врага давно не выступала интеллигенция, «болтуны».
Елена Санникова. Я не вижу в запретительных инициативах Госдумы ни логики, ни стратегии. Такое впечатление, что они действуют, то как безумец в агонии, то как озлобленный подросток. Никакого чувства ответственности, один лишь нервозный импульс.
Откровенная фальсификация выборов в декабре 2011 года вызвала мощную протестную волну. В Кремле встревожились, страх и определил повестку запретов и репрессий. Никакой гибкости. Никаких намерений кого-то от чего-то отвлечь. Подлинные социальные проблемы? Им это и в голову не приходит, они существуют вне этого. Их гораздо больше заботит, как подавить протест и как удержаться у власти.
2. Почему парламентская оппозиция зачастую выступает с «Единой Россией» в унисон и поддерживает «запретительские» и «охранительские» правительственные законопроекты? Эти проекты действительно актуальны или парламентские партии всего лишь имитация оппозиции?
Олег Торбасов. По существу, нынешние парламентские партии — фракции одной партии. Поэтому нет ничего удивительного, что они воспринимают себя как часть власти, особенно в долгосрочной перспективе — и не просто соучаствуют в идеологическом проекте партии власти, но и зачастую выступают его застрельщиками и даже забегают вперёд. Кажется парадоксальным, но факт, что в ряде случаев именно «Единая Россия» отклоняла самые радикальные инициативы своих меньших партнёров, в целом соответствующие её курсу. Эта партия — в отличие от них — имеет некоторые тормоза и хотя бы минимально ценит международную репутацию и атмосферу для бизнеса.
Елена Санникова. Тут каждый случай надо разбирать в отдельности. Но, конечно же, парламентская оппозиция — это не настоящая оппозиция. Они очень зависимы, и так же, как и единороссы, боятся за свои места.
Александр Исаев. Все дело в том, что классовые интересы парламентской оппозиции принципиально тождественны интересам правящей партии. Все прочее вытекает из пункта 1.
Дмитрий Олейник. Оппозиции в нынешней думе нет и не может быть, поскольку политическая система, сконструированная отставленным ныне Владиславом Сурковым, предполагает симулирование оппозиционной деятельности, а не её фактическое наличие, особенно в законодательных органах власти. Очевидно, что все три якобы оппозиционных парламентских партии не являются самостоятельными игроками, а действуют по определенным для них правилам, за что имеют привилегии и государственное финансирование. Менее очевидно, но, тем не менее, не исключено, что и непарламентская оппозиция действует по похожей схеме: и лидеры Болотной, и борец с распилами Навальный тоже продукты умозаключений и действий бывшего серого кардинала Кремля. Возможно, потому и слился белоленточный протест, а у Навального возникли серьезные неприятности, что куратор лишился власти и ресурсов.
Елена Пашкова. По моему мнению, никакой реальной оппозиции, представленной во властных структурах, сейчас не существует. «СР» и ЛДПР открыто заняли провластную позицию, КПРФ пытается балансировать, в связи с чем теряет самых активных сторонников. Все четыре партии, являясь частью системы, делают огромный шаг назад с целью спасти себя. Запретами и ограничениями они пытаются затушить протест, который на самом деле переходит в другие, более радикальные формы, что подтверждают последние несанкционированные акции в центре Москвы.
На сегодняшний день есть гораздо более актуальные проблемы, но власть не желает их замечать, бросив свой административный и силовой ресурс на борьбу с уличной оппозицией, считая ее гораздо более опасной, чем системную. Отсюда и желание законодательно ограничить свободу интернета, где распространяется правдивая информация о членах известной партии, их «деятельности» и доходах. Практический результат от этого есть, достаточно вспомнить недавний случай, когда партия власти без боя сдала своего члена Пехтина.
Юрий Чернышов. Думаю, что играет роль традиция. В России, в российском менталитете, в российской традиции, тем более в её советский период, вообще популярно запретительство. Начиная от семейно-бытового уровня, скажем, культуры воспитания детей, до политики. Потому-то, когда правящая партия предлагает запретительные меры, оппозиция, в силу приверженности традициям советских времён, поддерживает их.
Александр Пантелеев. В России фактически нет оппозиции, и власть это прекрасно понимает. Более того, она предпринимает определенные усилия для её создания. Однако власти нужна такая оппозиция, от которой бы не исходила реальная опасность для самой власти. Как говорится «и дома, и замужем». Такое не всегда возможно и в быту, тем более невозможно в условиях здоровой политической системы. Здоровая политическая система неоднополярна. Имитировать оппозицию опасно, прежде всего, для самой власти. Если это еще не понято, то рано или поздно будет понято. Но кто будет расплачиваться за все эти ошибки власти — вопрос явно риторический.
3. Насколько высока поддержка «отвлекающих» инициатив в самом обществе? Не пытается ли власть культивировать в социуме невежество, развивая в массовом сознании неприязнь к, скажем, сторонникам светского государства, гомосексуалистам или правозащитникам?
Александр Исаев. Принципиально политику правящей партии поддерживает «партия сытых». Социальные слои, которые чувствуют себя в нынешней России комфортно, желают сохранения текущего положения дел и боятся изменения курса. И ими поддерживаются все инициативы власти постольку, поскольку эти инициативы помогают правящему классу удержать власть, и потому консервируют нынешнее положение вещей. И, наоборот, люди, желающие изменения в политике, воспринимают все эти «дикие» инициативы, вроде запрета пропаганды гомосексуализма или мультфильма «Ну, погоди», в штыки.
При этом есть масса людей, которые, не будучи лояльны по отношению к власти, не видят выразителя своих интересов среди иных политических сил. Таких, на самом деле, большинство, и они относятся к реакционным «новшествам» индифферентно и слегка насмешливо.
Юрий Чернышов. На мой взгляд, поддержка, к сожалению, достаточно высока. Судить об этом можно хотя бы по дискуссиям на ТВ. И хотя голосующая телевизионная аудитория довольно специфична и не отражает весь спектр отношений россиян к этим вопросам, но, тем не менее, аудитория эта, пожалуй, самая многочисленная.
Елена Санникова. Ни поддержки, ни активного протеста в широких слоях общества я не вижу, общество в большинстве своем достаточно пассивно. Кого и от чего эти инициативы отвлекут? Обыкновенная политическая или жандармская тупость.
Вряд ли власть сознательно культивирует невежество, скорее всего, сама она невежественна. Большинству депутатов Госдумы остро не хватает интеллигентности, широты кругозора, чуткости.
Светский характер государства? Это ведь, между прочим, не панацея. Есть государства не светские, в которых социальные и политические права населения более-менее защищены. И наоборот. В Советском Союзе, например, государство было светским, а ситуация с правами человека — ужасающая. У нас государство формально светское, и это правильно, таким и должно быть государство в стране многонациональной, многоконфессиональной. Это и религиозному человеку очевидно. Сама я, например, пришла к православию в сознательном возрасте, когда в стране господствовал государственный атеизм, но в сегодняшнем сближении церковной иерархии с властью вижу угрозу и для общества, и для самой церкви. Беда в том, что возрождение православия в стране стало поверхностным, внешним, с элементами суеверия. Чувства, вызываемые у обывателя видом патриарха рядом с президентом, к подлинной религиозности отношения не имеют, это суеверные чувства. А суеверие с разумом не дружит. Борцы за светский характер государства в этом случае вызывают непонимание, а потому и агрессию.
К теме гомосексуализма с обеих сторон вижу нездоровый подход, пропаганда его тоже может содержать в себе зло, ломать чью-то психику, чьи-то судьбы. Но то, как борется с этим Госдума, только агрессивное невежество выражает, а проблему усугубляет.
Ну а правозащитников у нас понять не могут. Как это так — бескорыстно бороться за чужие права? Бесплатно оказывать юридическую помощь? Защищать гонимого? Противостоять властям без страха? Непонятно. А что непонятно, то и фобию вызывает.
У власти те же фобии, что и у невежественной части населения, только усугубленные страхом за свое место, за свою власть. Дума с таким составом, конечно, не может способствовать ни положительным реформам, ни, тем более, просвещению населения.
Александр Пантелеев. «Отвлекающие» инициативы в результате экранного давления были эффективны всегда. В системном анализе есть определенная закономерность — чем более однородна система на нижних этажах, тем устойчивее и крепче власть на первых этажах иерархии. Оболванивание населения поэтому излюбленный прием. Есть исторический пример захвата одного из городов древности персами. Они для удержания власти малыми средствами открыли игорные дома, расплодили проституцию, увеселительные мероприятия, на первых порах заставили население всем этим заниматься, придавили науку, все это и позволило решить задачу.
Олег Торбасов. Сами господствующие идеологи вряд ли думают об этом в терминах вроде «невежество». Напротив, они заинтересованы в научно-техническом развитии, но при этом полагают возможным совместить его с реакцией в области морали, культуры, политики. Такое сочетание может некоторое время удерживаться за счёт внешних источников — будь то военная аннексия или эксплуатация ажиотажного мирового спроса на природные ресурсы. При ухудшении международной рыночной конъюнктуры (что будет, вероятно, нескоро, но в конце концов неизбежно) возможны опасность перехода от второго пути к первому и превращение страны в одну из угроз новой мировой войны.
Елена Пашкова. Думаю, «идейных» сторонников у «Единой России» немного и с каждым днем становится все меньше. Опора действующей власти — прикормленные чиновники и силовые структуры.
«Условных» сторонников больше только за счет того, что информация подается в примитивном, упрощенном виде, соответственно, и воспринимается так же. Если люди воспользуются альтернативным источником информации, их мнение может измениться кардинально.
Власть заманивает людей в ловушку псевдопатриотизма, на деле не воспитывая любовь к Родине, а культивируя в них неприятие и, зачастую, агрессию к представителям других культур. Таким образом, человек становится инструментом в руках манипуляторов, действующих по «госзаказу».
Намеренно создается образ «оппозиционера — городского сумасшедшего», поддерживаемый центральным телевидением и печатью. Искажаются их идеи и требования, чтобы вызвать отторжение у рядового гражданина. Репрессивные меры направлены на то, чтобы отбить у населения желание защищать свои права. Вместо объединения общества власть, опасаясь последствий, пытается создать социальный вакуум, разобщить граждан, чтобы каждый существовал обособленно и не принимал участия в решении общественных проблем.
Дмитрий Олейник. Думаю, не очень высока, медийная и околополитическая тусовка старательно пережёвывает все это, а общество, большая его часть, страшно далека от проблем этой части интеллигенции. Люди об этом не задумываются: большинство — потому что некогда, другие — потому что нечем. Серьезные последствия может иметь только закон об ограничении курения — и то, если полиция рьяно возьмётся его исполнять. Штраф в полторы тысячи за курение в привычном месте — довольно серьезная санкция: патрульные службы и участковые получают коррупционные возможности, сопоставимые с ДПС, и если они массово начнут предлагать «договориться на месте» рублей за сто, вместо тысячного штрафа, общество может всколыхнуться.
4. Какие, на ваш взгляд, наиболее острые социальные проблемы должны подниматься и решаться? Как это нужно делать и в какой форме? Нужна ли нам оппозиция, которая бы вырабатывала альтернативу снизу?
Александр Пантелеев. Одна из самых острых, хотя и замалчиваемых социальных проблем — проблема социальной справедливости. Она относится к числу вечных проблем, её решением занимается любая власть. Способов, по меньшей мере, два: делать все необходимое для создания впечатления о существовании социальной справедливости (пример — «американская мечта»); и давление на социум, например, запугивание разного рода опасностями, угрозами (пример — происходящее в Северной Корее). Решение проблемы социальной справедливости находится, прежде всего, на психологическом уровне. Несправедливость неискоренима, корректируется отношение к ней. Типичный случай для России — борьба с коррупцией, яркий пример — дело «Оборонсервиса». Решение проблемы состоит в демократизации власти, реальных мерах и их соответствующей рекламе. Оппозиция в данном случае нужна, без нее ничего не получится, причем оппозиция реальная, а не виртуальная.
Елена Пашкова. Сложно назвать даже одну действительно решенную проблему. В России XXI века дороги остались на уровне девятнадцатого, медицина — примерно в той же эпохе, «газификация» и «канализация» в деревнях — это просто сложные слова.
Думаю, при нынешней системе управления государством и всеобщей коррумпированности ни одну из этих проблем решить нельзя. Очевидный, но нереализуемый в настоящее время способ — проведение общегражданских референдумов. Последний из них состоялся в 1993 году, что наглядно показывает отношение власти к мнению своего народа. И Олимпиада в Сочи, и чемпионат мира по футболу пройдут на деньги налогоплательщиков без их на то официального согласия.
Борьба возможна не в рамках государственной системы, а в рамках отдельного субъекта (предприятия). Отдельные профсоюзы постепенно становятся весомой силой и достигают определенных результатов в защите прав трудящихся. Со стороны оппозиционных политических деятелей представляется правильным поддерживать их, а не уходить в дебри теоретизирования и риторики.
Безусловно, оппозиция должна заниматься выработкой альтернатив, которые, даже не будучи реализованными при нынешнем курсе, помогут построить конструктивный фундамент для всего движения.
Елена Санникова. Социальных проблем у нас очень много, не перечесть: проблемы социального обеспечения, медицины, образования, условий и оплаты труда, нищеты как таковой, старости, детской преступности, домашнего насилия, детей-сирот, проблемы пенитенциарной системы, социальной адаптации заключенных, бездомных людей, проблемы в области ЖКХ… И так далее.
Вот и проблемы политических репрессий и политзаключенных к нам вернулись, очень острые проблемы — это ведь не только страдания в застенках ни в чем не повинных людей. Это и сковывание социальных и гражданских инициатив в обществе.
Власти у нас либо не решают всю эту тьму социальных проблем вовсе, либо решают плохо, либо своими действиями только усугубляют проблемы.
Вся надежда на инициативы снизу, на энтузиастов, на неправительственные и благотворительные организации, но беда в том, что власть мешает им существовать.
Что же можно сделать?
Во-первых, важно проблему обозначить, говорить и писать о ней, предавать широкой огласке. Для этого нужна гласность, нужны честные и бесстрашные журналисты, у которых душа болит за происходящее.
Во-вторых, нужны неравнодушные люди с живой совестью, чувством личной ответственности за происходящее. Граждански активные люди, погруженные в проблему и желающие ее решать.
Очень многого можно было бы достичь развитием частной благотворительности, свободных профсоюзов, сети неправительственных организаций.
Наша беда в том, что как только люди доброй воли затевают что-то хорошее, власть начинает вредить этому. У нас существует огромное количество ведомств, представители которых не способствуют, а мешают решению подведомственных проблем. Например, приходят представители департамента образования — и душат положительные инициативы в какой-нибудь школе, где появились активные энтузиасты.
Оппозиция нам, конечно же, нужна, причем разумная и морально сильная оппозиция, которая найдет поддержку у людей. Власть не будет совершать беззакония и распоясываться в стране, где есть честные выборы и сильная оппозиция.
У нас честных выборов нет, но чтобы добиться их, нужны крепкие партии, разумные программы, нужны вдумчивые, хорошо образованные лидеры, наделенные высокими человеческими качествами.
Но гораздо больше, чем политическая оппозиция, нам нужно гражданское общество.
То есть та сила совестливых, граждански активных людей, которая не даст никакой власти ни права человека нарушать, ни социальные проблемы игнорировать.
Гражданское общество у нас только-только начинает формироваться. В Москве оно имеет какой-то вес, а вдали от Москвы пока очень слабо. Между тем, вся надежда на появление большого количества людей, способных поставить проблемы и беды страны, общества и ближних своих выше собственных проблем, или, говоря словами Евангелия, положить свою душу за друзей своих. Общественный климат у нас располагает к апатии, к чувству безнадежности. Но если живая совесть, чувство боли за происходящее и воля к действию есть в человеке, это заставит действовать вопреки всему.
Дмитрий Олейник. Оппозиция, безусловно, нужна, но ей предстоит пройти очень долгий путь, чтобы стать самостоятельной и реальной силой. Общество слишком фрагментировано, точнее, как такового его сегодня в России не существует. Есть множество очень разных и не связанных между собой людей, но это не общество, а масса. Без низовых структур, домовых советов, приходов, кооперативов, обществ защиты прав, профсоюзов, местных отделений партий, клубов по интересам, объединений предпринимателей и так далее появление гражданского общества невозможно, а у нас сегодня эти структуры либо находятся в зачаточном состоянии, либо существуют только на бумаге. Огромная роль в становлении общества принадлежит и местному самоуправлению, а где вы у нас видели реальное и обеспеченное необходимыми ресурсами самоуправление? Так что проблема сегодня одна — разобщенность, неспособность выработать и отстаивать общие интересы. Поэтому задача реальной оппозиции в помощи в создании и деятельности любых объединений граждан, потому что без начального объединения на уровне интересов или соседского проживания невозможны объединения более высокого уровня, способные отстаивать политические интересы.
Юрий Чернышов. Наиболее острые — социально-экономические и, я бы добавил, культурно-просветительские проблемы. Это разрыв доходов высших и низших слоёв населения и вызывающе непомерное накопленное и демонстративно выпячиваемое благосостояние. Невиданные коррупция и жульничество, особенно в правящих слоях, благодаря чему стали возможны и вышеназванные проблемы.
Избавление от этих губящих страну пороков власти возможно, очевидно, только со сменой власти и коррекцией, мягко говоря, социально-экономического курса. Люстрация, то есть запрет на занятие государственных должностей лицами, запятнавшими себя при участии в нынешней власти, должна стать обязательной мерой, а требование её — программным требованием оппозиции.
Что такое гражданственность? Это, прежде всего, — чувство личной ответственности за происходящее рядом. Конечно же, это чувство должно быть глубоким и чутким. В нашей стране и с нашим историческим опытом это само собой подразумевает недопустимость агрессивных и насильственных методов борьбы.
Нам нужна добрая воля людей. И нужна солидарность людей доброй воли.
Олег Торбасов. В современной России назревают стратегические проблемы, которые не решить «снизу». Это не сиюминутные проблемы, но они будут «выстреливать» всё чаще и, в конце концов, могут привести к обрушению всего социального здания. Это проблема демографии, требующая возврата из частной сферы к обществу большинства связанных с воспитанием детей дел.
Проблема образования — значительный рост выдачи дипломов за последние два десятилетия сочетается с деградацией его уровня во многих (если не большинстве) учебных заведений. Национальная проблема, допускающая развитие мультикультурализма или интеграции — но, по существу, ни тот, ни другой курс не проводится сколько-нибудь энергично.
Развитие технических средств способствует формированию сетей, эффективно и быстро ставящих социальные проблемы и вырабатывающих их решения. Но политика государства редко поддерживает такие механизмы и даже чаще их прямо глушит, особенно в связи с недавней новой шпиономанией.
Александр Исаев. Наиболее острая социальная проблема России — это капитализм. Общество должно поднять и решить эту проблему. Форма, в какой будет происходить преодоление капитализма, непринципиальна. Главное, чтобы она была эффективной. Нам нужно мощное, организованное движение за социализм.
5. Будет ли нынешний режим прислушиваться к низам, если они предложат свою политическую повестку?
Юрий Чернышов. Предложение «политической повестки», исходящей от низов, — из области утопий. Если бы такое произошло, при нынешнем состоянии общества возобладало бы требование «хлеба и зрелищ». Если же речь идёт об оппозиции, считаю, что подобные предложения, если бы они прозвучали, безнравственны. Они лишь способствовали бы укреплению имиджа власти, у которой достаточно навыков и коварства, чтобы отделаться от любых предложений подачками и преференциями лидерам оппозиции. При том что у неё нет ни желания, ни способностей, ни статуса, необходимого для доверия к ней, достаточных, чтобы решить коренные проблемы страны и населения.
Елена Санникова. К низам нынешний режим прислушиваться не хочет. Власти слишком глубоко погрязли в коррупции. Их интересует прежде всего власть: как ее удержать, как защитить себя от конкурирующей политической силы. И тут они рассчитывают на свою жандармерию, свои деньги, свой ОМОН, свой зомбоящик.
Между тем, политическая повестка определяется состоянием общества. В здоровом обществе тупой и ограниченный полицейский не овладеет массами.
Нас шокирует информация о происходящем в стране, об убийствах на Кавказе, о пытках в полиции, о запредельной жестокости в системе ФСИН. Но все это происходит не только потому, что жестока власть, но и потому, что общество жестоко.
К сожалению, никакие социальные и политические реформы не спасут, пока люди не станут человечнее. Большевики не совершили бы тягчайших массовых преступлений, если бы общество не заразилось классовой ненавистью. А Гитлер разве смог бы наделать столько бед, если бы общество не дало себя захватить чувством национального превосходства?
Главные беды нашего российского общества сегодня — это жестокость, апатия, безразличие и трусость. Пока не излечимся от всего этого каждый в отдельности — в тюрьмах будут пытать, а в Кремле цинично наслаждаться властью без ответственности.
Олег Торбасов. «Низы» сейчас не в состоянии выдвинуть единую и внятную политическую повестку. В определённом смысле это «оправдание» для власти, чтобы не прислушиваться в существующем гомоне и к рациональным и прогрессивным требованиям. С другой стороны, однако, она и создаёт такую ситуацию, поддерживает её и развивает далее в том же направлении. Видимо, в течение некоторого времени ей это ещё будет удаваться — так что шанс на «единую оппозицию» и «диалог с властью» будет далее сокращаться. А когда придут системные кризисы, всем уже будет не до такой дипломатии.
Елена Пашкова. Власть не будет прислушиваться. Наступил период открытой конфронтации, когда режим воспринимает любой шаг в свою сторону со страхом и подозрением, но назад не отступит, а будет делать агрессивные наступательные шаги в ответ. Стало понятно, что демократия существует только декларативно, на деле же все инициативы гражданского общества отметаются априори. То же обещание президента рассматривать проблему, собравшую 100 тысяч подписей, фактически не выполнено.
Честно говоря, затрудняюсь назвать вопросы, по которым позиции того самого «режима» и оппозиции совпадают — обе стороны действуют от «противного». Та сторона, которая выработает созидательные инициативы и работающие механизмы их реализации, и получит власть. Со стороны умирающей «Единой России» и мертворожденного «Народного фронта» их ожидать не приходится, а сможет ли оппозиция в ближайшем будущем преодолеть разногласия и действовать сообща — неоднозначный вопрос.
Дмитрий Олейник. Не предложат, то есть отдельные граждане и даже небольшие группы могут что-то предложить, но сделать так, чтобы власть восприняла это как то, с чем необходимо считаться, к сожалению, они не смогут. Это очень печально, потому что социальных проблем много, и они множатся, а субъективный фактор, способный направить общество в каком-либо конструктивном направлении, отличном от предлагаемого номенклатурой, отсутствует, и это увеличивает вероятность хаоса и даже бунта в случае серьёзного изменения политического расклада на фоне ухудшающегося социального положения большинства населения.
Александр Исаев. На самом деле, режим прислушивается к низам. Никакая власть не заинтересована в том, чтобы доводить народ «до ручки». Другое дело, что интересы низов учитываются по остаточному принципу. И сейчас, в связи с замедлением экономического роста, размер «пирога» уменьшился и низам стало перепадать меньше. Менять принципы распределения народного богатства правящий класс не будет, его доходы и прибыли уменьшаться не должны ни при каких обстоятельствах, а потому — не в силах увеличить рост экономики — правящий класс будет экономить на низах и закручивать гайки. Не потому правящий класс якобы не прислушивается к низам, как может показаться, что у низов какой-то там повестки нет и не из некоего врожденного кремлевского садизма, а из-за объективной невозможности удовлетворить интересы низов.
Александр Пантелеев. Предлагать политическую повестку в настоящее время некому, отношение населения к несистемной оппозиции меняется в худшую сторону. Такое впечатление, что власть рада была бы прислушаться к низам, если бы эти низы выступили более или менее консолидированно. Сегодня в несистемной оппозиции больше конкуренции, чем сотрудничества.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
