28 Марта 2024, Четверг, 13:24 ВКонтакте Twitter

Театральному режиссеру Ивану Верховых исполнилось 60 лет

09/03/2017 11:59

Сегодня исполняется 60 лет известному саратовскому театральному режиссеру Ивану Верховых. С 1988 года он был художественным руководителем театра АТХ, сделав его ярким явлением культурной жизни города. Сегодня Иван Иванович работает в Мастерской Петра Фоменко в Москве, снимается в кино.
В честь юбилея «ОМ» вновь публикует интервью с Иваном Верховых, впервые вышедшее в 2013 году в нашем журнале к 25-летию театра АТХ.

***
— Иван Иванович, как решили собраться на 25 лет?
— Мы собирались на 20 лет. 20-летие было в Москве, в день рождения театра. Ну, знаете: выпускники школ, институтов каждые пять лет встречаются. Почему бы и нам так не делать? Я только против того, чтобы это называлось юбилеем, потому что у покойников юбилеев не бывает. Когда было 20-летие в Москве, это было абсолютно неподготовлено, были приглашены актеры, которые остались в Саратове, друзья театра московские: Наум Клейман (историк кино, киновед. — Авт.) и другие. Мы просто импровизировали, прошло всё очень хорошо, была творческая атмосфера, и многие жалели, что было мало зрителей. Это было в Москве, в «Класс-центре» музыкально-драматического искусства Сергея Казарновского. Он мой друг, мы учились вместе в театральном училище щукинском, и параллельно с театром Фоменко я работал у него. «Класс-центр» — школа уникальная, это три школы в одной: музыкальная, театральная и общеобразовательная. Детям не надо никуда ездить, они получают аттестат об окончании музыкальной школы и просто школы, и делается дипломный выпускной спектакль. Собственно, я этим там и занимался 10 лет. В классе всегда есть 2-3 человека, которые одарены, на которых нужно особое внимание обращать, они поступают потом… Я там педагог и постановщик выпускных спектаклей. Многие уже артистами стали. И когда был у нас последний стажерский набор в театр Фоменко, взяли только шесть человек, в том числе двоих моих учеников. Они там сейчас уже главные роли играют в спектаклях.
— А в театре Фоменко что делаете, кроме того, что в двух спектаклях играете?
— Петр Наумович уже был, в общем-то, не здоров, когда я пришел в театр. Ему как раз делали операцию, ставили кардиостимулятор — по-моему, это так называется. И он попросил меня следить за его спектаклями. Петру Наумовичу отказать было очень сложно, там было довольно много спектаклей, которые я репетировал, занимался вводами, ездил на гастроли, потому что он уже не мог ездить. В то же время он до самого конца не мог допустить, чтобы какой-то спектакль остался беспризорным. Он очень ревностно к этому относился. У меня было по 17-18 спектаклей в месяц, такая работа «черная».
— Вы в кино снимались недавно? Так?
— Меня пригласили совершенно непонятно, неожиданно. Меня нет в списках, моих фотографий нет в актерской базе данных. Но в данном случае меня взяли даже без проб. Я спросил: «Может быть, я не подойду? Может быть, все-таки пробы сделаем?». «Не надо, — говорит режиссер. — Я видел интервью с вами и мне этого вполне достаточно».
Для меня это было очень сложно, потому что такого рода литературу я не читаю и такого рода кино я не смотрю. Меня всё это не очень привлекало. Роман написан как социальная фантастика, но фильм будет — очевидно, фантастический триллер.
— Кто автор? Чей роман?
— Роман Громова, режиссер Грачев. Но роман в итоге очень сильно переработан.
— В Исландии снимали?
— В Исландии. Там история такая: есть некая фантастическая планета, какая-то хлябь. И гуманное государство не приговаривает к смертной казни, а высшая мера — это высылка: надо покинуть планету. А ее очень сложно покинуть: надо дойти до определенного места. Дойти очень сложно, потому что на пути монстры, чудовища.
— А вы положительный герой?
— Там нет такого разделения, но я, скорее, положительный, потому что отрицательный герой там Винни Джонс, и он во всех смыслах отрицательный. Это голливудский актер, у него 40 с чем-то фильмов. Он бывший футболист, по-моему, в Chelsea играл. Прославился тем, что хватал нападающих, извините, за причинные места и прокручивал. Ему принадлежит мировой рекорд: однажды его удалили на третьей секунде. Как только прозвучал свисток, он сразу начал прокручивать. В итоге его из футбола изгнали, но он к этому времени был уже известной личностью и снялся в кино «Карты, деньги, два ствола», что-то такое...
— У нас нет актера, который сыграет эту роль?
— Конечно, есть! Но это законы кино, это продюсеры. В данном случае это Первый канал и главный продюсер Федор Бондарчук. А ребята изначально хотели очень скромно все сделать, с малоизвестными актерами. Когда дошло до дела, до съемок, сказали: «Ну что такое? Хотя бы две звезды должно быть! Нельзя так!». Почему-то считается, что Владас Багдонас — это не звезда.
— Этот вопрос всем задают, но, тем не менее, где интереснее, в кино или в театре?
— Конечно, в театре. В кино меня нигде нет, в этих банках или базах. Но на этом фильме у меня появился интерес понять эту профессию — и киноактера, и кинорежиссера. Я никогда не собирался сниматься, я очень много отказываюсь. Приходят всякие сценарии, это муть, полная чушь, бред. Но в данном случае было интересно поработать в совершенно незнакомой эстетике и что-то там сделать.
— Вы когда переехали в Москву, у вас был выбор между МХАТом и Фоменко. Вы выбрали Фоменко…
— Я выбрал Фоменко, потому что по-человечески он был очень мне симпатичен, мне просто хотелось быть рядом с этим человеком. Великий человек Петр Наумович! Как режиссер он поставил несколько гениальных спектаклей. Последние 10 лет из-за здоровья ему было очень сложно, я пытался ему помогать. Началась наша работа с «Трех сестер», я помогал, как мог.
Было у меня еще предложение от Олега Павловича Табакова. Мы долго вели переговоры. К сожалению, про пьесы, которые я предлагал (это было лет пять назад), он говорил: «Это ты потом поставишь! А сейчас вот эту пьесу поставь!». Была пьеса для Табакова и Ольги Яковлевой, очень слабая, написанная газетно-телевизионным языком, высосанная из пальца, придуманная, никакого отношения к жизни не имеющая. Я долго над ней работал — она вся была в пометках. Потом я позвонил автору, мы договорились о встрече. Я говорю: «Только вы придите с экземпляром, у меня очень много пометок, замечаний». Он мне: «Я с компьютером приду и сразу все исправлю!». Я понял, что это не серьезно, потому что работы там было не меньше, чем на полгода, чтобы хоть что-то сделать достойное. Я сказал: «Ладно, как-нибудь в следующий раз!» и отказался ставить. Олег Павлович говорит: «Ну, тогда до лучших времен». И мы до лучших времен расстались.
Потом я узнал, что он все-таки нашел режиссера для этой пьесы и в этом составе. Они начали репетировать, три недели порепетировали, сказали: «Но пьеса же полное говно!»…
— А вы кого предлагали?
— Я предлагал, например, Лоренса Стерна, я очень люблю «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена». Он сказал, что это очень сложно. Но на самом деле сюжет там очень простой: жена рожает, мучается, чуть не умирает, а муж с братом философствуют, ищут смысл жизни. Она орет, сын нос ломает, когда родился, а они философствуют.
— Вы всегда выбирали авторов неудобных, немодных и «неизвестных».
— Последнее, что мне сказал Петр Наумович, когда я дал ему одну пьесу, тоже английскую: «Иван Иваныч, ну почему вы всегда выбираете материал, который невозможно поставить?». По-другому мне неинтересно.
— После Фоменко изменилось в театре что-нибудь? Как правило, к несчастью, когда яркая личность уходит, начинается спад.
— Это естественно. Здесь дело не в яркой личности, а в авторе театра. Он сам не скрывал, что никаких преемников не назначил и не назначит. Несколько раз рассказывал про Товстоногова, который говорил: «Да ничего не будет после меня! Просто ничего не будет! Меня не будет и театра не будет!». Поэтому театр, если он сохранится, будет совершенно другим. Когда такой человек уходит, какое-то время можно продержаться по инерции. Но надо искать что-то другое, в другом направлении работать.
Получится это или нет, никто не знает, потому что слишком мало еще прошло времени. Поверить в это еще невозможно, трудно.
— Вы неоднократно говорили, что саратовская публика отличается от московской. Что якобы в Саратове публика лучше, и в Москве, несмотря на насыщенную театральную жизнь, такой публики нет!
— Мы уже 10 лет не играли для саратовских зрителей. Даже больше десяти — два последних года мы были заперты в воинской части около вокзала, там тоже у нас не было зрителей. Возможно, что-то изменилось… Но та публика, которая была тогда, — это были читающие, мыслящие люди. В Москве я поначалу был шокирован, потому что никто ничего не читает. А потом понял: если на четырех работах работать, читать не получается… Потому что когда приезжаешь ночью домой, уже нет сил ни на что, заваливаешься и засыпаешь после полстраницы текста.
— В театр Фоменко какая публика ходит?
— Он все-таки держал курс на демократичный театр. Это была его позиция, и он себя ограничивал во многом. Он считал, что спектакль должен быть понятен слесарю, который первый раз в своей жизни пришел в театр. У нас по этому поводу были даже небольшие конфликты. На «Трех сестрах» он все дотыкивал, все объяснял, по много раз повторял, кто там военный доктор, кто барон, а кто подполковник. Я говорил: «Но все же прекрасно знают! Все читали «Три сестры» и много раз видели разные спектакли!». Петр Наумович в ответ: «Иван Иваныч, вы что, серьезно об этом говорите?». — «Ну конечно, это же классика: «Гамлет», «Три сестры»…». — «Иван Иваныч! 95% зрителей, которые приходят на спектакль, никогда в жизни не читали и не видели «Трех сестер»!». И оказалось, что он прав.
— У меня такое впечатление, что в Саратове от театра ждут шоу, театр должен развлекать. Человек идет на спектакль, и он настроен, что ему будет смешно. Если несмешно, неинтересно, люди начинают уходить. Говорят: какая-то нудистика, я ушел с первого действия, потому что несмешно. И режиссеры на это идут, снижают планку.
— Понятно, что и театр виноват, понижая, понижая и понижая планку. И телевидение разрушительно действует. Поржать — главное, что нужно народу. Люди решают, что нужно народу. К сожалению, это так. Ничего не поделаешь, это путь капиталистического развития, на который мы ступили. Будет только хуже.
— Вам предлагали стать директором саратовского ТЮЗа.
— Не директором. Сначала художественным руководителем, потом — главным режиссером.
— Вы отказались. Почему? Потому что у вас закончился саратовский период и вы себя здесь больше не видите?
— На этот вопрос трудно ответить. Я несколько ночей размышлял на эту тему, это все очень сложно. И какого-то однозначного ответа, думаю, нет. С одной стороны, это семья, в которой я вырос. Это первые 12 лет, проведенные в ТЮЗе. Там научили профессии, там были прекрасные учителя. Не только Юрий Петрович Киселев, который вел курс, но и Елена Александровна Росс, и Юрий Петрович Ошеров. И прекрасный у меня был педагог по речи Александр Федорович Гусев: когда я стал работать с Фоменко, то увидел, что Гусев еще в начале 1970-х годов работал по этой же методике. Он очень много внимания уделял интонации, выстраивал музыкально текст. Он был одним из главных моих учителей.
Действительно, была театральная школа очень сильная. Я сейчас понимаю, что нам просто тогда повезло. Сейчас далеко не так.
Потом, дом — это все-таки старый ТЮЗ. Я смотрел спектакль в новом здании и был очень удручен, потому что это абсолютно не театральное помещение. Нужно очень много денег, чтобы оно стало похожим на театр. Пока это какая-то концертная площадка с очень плохой акустикой. Говорят, что все исправимо. Посмотрим. Его же построили за какие-то 40 лет. Наверное, сделают лет через 20 какую-то реконструкцию.
Самое главное, конечно, что руководителем театра является мой первый педагог. Поэтому какие тут могут быть вопросы?
Потом другие есть вещи. Уже 10 лет в Москве, дочь поступила в ГИТИС на оперное отделение. Сыну 4 года, скоро надо в школу вести.
Не могу сказать, что есть какой-то однозначный ответ на этот вопрос.
— Вам это не нужно? Не нужен чемодан без ручки?
— Некоторые умеют так отвечать: «Давайте без комментариев!». Я какие-то комментарии делал, но на самом деле это лучше оставлять без комментариев.
— 25 лет прошло. Много было размышлений, почему у вашего театра такая «интересная» судьба. И с помещением не складывалось, и не поддерживали вас. Если бы был один руководитель от культуры за время работы АТХ, можно было бы подумать, что это личная неприязнь к вам, к актерам, отношения не сложились. Но поменялось же очень много чиновников и начальников!
— Семь, по-моему.
— И все одинаково не хотели вами заниматься. Может быть, вам Дягилева своего не хватало?
— С одной стороны, нам очень повезло со временем. Время было счастливое. Голодное, страшное, но наконец-то было многое разрешено. Представить себе, что можно такого Хармса поставить, в том виде, в котором у нас он был… И ничего тебе за это не будет… И можно играть… И этот сладкий запах свободы окрылял.
Но, с другой стороны, то, что происходило в других сферах жизни, было чудовищно. Не повезло в том смысле, что люди решали глобальные проблемы — как украсть завод, как кого-то убить: этого, того или их двоих… Временщики, первоначальное накопление капитала… Смешно обращать на театр какое-то внимание. Должен был быть человек, который мыслит перспективой. Который увидел бы «Хармса» и понял, что спектакль можно возить по всему миру много-много лет. Все тогда хотели получить завтра, а лучше — сегодня.
Сейчас уже бывают такие чудаки. Например, увидел богатый человек дипломный спектакль Сергея Женовача и сказал: «Давайте я вам театр построю и буду вас содержать, только имя мое не афишируйте и не меняйте направление». И не вмешивается ни во что. Но это случилось году в 2010-м.
А мы… К 1988 году у меня постепенно коллектив собрался: Сергей Ганин, Юрий Кудинов, Инга Монаенкова, Аня Афанасьева, Антон Кузнецов, Саша Файфман, супруги Комовы. Можно было затеять что-то серьезное. Собственно, это и произошло. А вот Файфман как раз хотел быть директором театра. Молодой, хрупкий мальчик… Я ему сказал: «Саша, ты прекрасный артист, тонкий, замечательный! Зачем тебе это надо?»…
— Видите, у него всё получилось…
— У него получилось! (Александр Файфман — генеральный продюсер Первого канала. — Авт.) А я не разглядел это в нем! Ошибся (смеется. — Авт.)!
— Иван Иванович, вы сознательно никогда не ставили спектакли тенденциозные, на политические темы?
— С самого начала было три запрета: политика, религия и секс. Первым и главным правилом считалась самоирония. Потом я актерам разрешил право на одно вето: мы не пили плохой чай, не читали газет, не говорили о деньгах во время работы.
— АТХ был дом?
— Скорее, табор. «Цыгане шумною толпою…». 21 переезд за 15 лет. Поначалу было легко: стол разобрали, собрали, сумки взяли и поехали. Когда стало 15 спектаклей, каждый переезд — это катастрофа. И помещения нам доставались не театральные, надо было их оборудовать, на это уходило не меньше полугода, время тратили, а могли бы более продуктивно его использовать.
— Зато стали легендой: ваш опыт, к несчастью, уникальный.
— Может быть, может быть.
— Перспективы есть у современного театра? Все говорят, что театр гибнет. Это так?
— Я придерживаюсь такого же мнения и вряд ли что-то веселое могу сказать по этому поводу. Если в сезон случаются два-три события на всю Россию — это сезон очень хороший. Вот говорят, в Новосибирске «Евгения Онегина» хорошо поставили. Надо ехать, смотреть.
— Саратов вспоминаете?
— Если отвечу «нет», вы поверите (смеется. — Авт.)?!
— Конечно, поверю. Некоторые так и говорят: «Не помню и не хочу помнить»!
— Я так устроен, что не помню плохого. Наверное, это защитная реакция. И хотя плохого много было, воспоминания остались хорошие. Вспоминаю наши спектакли, как мы их делали, как проводили время и, конечно, наших чудесных зрителей, преданных и верных.


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями


Теги: Саратов, театр, школа, школы, семья, дом, Кино, спектакль, работа, интервью, про, педагог, там, вопрос, сезон, пьеса, ответ, время, переезд, времен

Оцените материал:12345Проголосовали: 18Итоговая оценка: 3.06
Каким бюджетникам стоит повысить зарплату?
Оставить комментарий

Новости

Частное мнение

26/03/2024 10:00
Шутки Юрия Моисеева за 8 миллионов. Как в Марксе могли обмануть и бюджетников, и губернатора?
Шутки Юрия Моисеева за 8 миллионов. Как в Марксе могли обмануть и бюджетников, и губернатора?Ситуация с бывшими казармами на Куйбышева оказалась сплошной мистикой
25/03/2024 16:11
Беседа с инсайдером: наша мэр ни разу не хозяйка
Беседа с инсайдером: наша мэр ни разу не хозяйкаСлухи у нас
24/03/2024 12:00
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 25-31 марта
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 25-31 мартаКонцерты, спектакли, выставки и другие интересности
23/03/2024 10:00
Субботнее чтиво: итоги уходящей недели
Субботнее чтиво: итоги уходящей неделиГоремычный театр, беспилотники-неудачники, прокуратура недовольна ГЖИ
22/03/2024 16:00
Серийные разборки: сериал
Серийные разборки: сериал "Сегун" Новая "Игра престолов"?

Блоги



Поиск по дате
« 28 Марта 2024 »
ПнВтСрЧтПтСбВС
26272829123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Яндекс.Метрика


«Общественное мнение» сегодня. Новости Саратова и области. Аналитика, комментарии, блоги, радио- и телепередачи.


Генеральный директор Чесакова Ольга Юрьевна
Главный редактор Сячинова Светлана Васильевна
OM-redactor@yandex.ru

Адрес редакции:
410012, г. Саратов, Проспект им. Кирова С.М., д.34, оф.28
тел.: 23-79-65

При перепечатке материалов ссылка на «Общественное мнение» обязательна.

Сетевое издание «Общественное мнение» зарегистрировано в качестве средства массовой информации, регистрация СМИ №04-36647 от 09.06.2021. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Эл № ФС77-81186 от 08 июня 2021 г.
Учредитель ООО «Медиа Холдинг ОМ»

18+ Федеральный закон Российской Федерации от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ