Энн Нортон.
К мусульманскому вопросу.
Издательский дом Высшей школы экономики, 2016
Есть ли у женщин право поддерживать паранджу и многоженство? Является ли «исламский фундаментализм» новым и реформаторским течением внутри этой религии? Как изменили самосознание и язык американцев недавние войны в Ираке и Афганистане? Будет ли ислам препятствием для политики мультикультурализма?
Американский профессор политологии и специалист по постколониализму написала книгу, которая может стать приятным лекарством от популярной исламофобии. На примерах современной массовой литературы и влиятельной прессы она доказывает, что «столкновение цивилизаций» — это лукавый пропагандистский штамп. Все главные столкновения происходят внутри цивилизаций.
Попутно пересказывая влиятельных философов Алена Бадью, Славоя Жижека, Жака Деррида и Сьюзен Сонтаг, Нортон обнаруживает, что такие понятия, как «свобода» и «современность», не столь очевидны. «Мусульманин» сейчас — это «другой» западной цивилизации.
Огненные бунты в арабских предместьях Парижа, живые бомбы, покушения в ответ на карикатуры образуют «карту тревожности» западного сознания. Тут одинаково пробуксовывает и либеральная, и консервативная логика. Исламский вопрос в новом веке становится столь же принципиальным для западного общества, как и еврейский вопрос когда-то. Гражданское равенство, положение женщин, свобода слова, контроль над сексуальностью и альтернативные модели брака будут пониматься заново в ответах на «исламский вызов».
Является ли Европа уникальной атеистической цивилизацией или же она до сих пор должна держаться своих христианских корней? Была ли демократия исключительно европейским изобретением? Позволено ли нам восхищаться социальными установками, которые мы при этом считаем чужими для себя, или нужно ожидать приведения всех обществ к универсальной норме?
Дэвид Гребер.
Утопия правил.
Ад Маргинем Пресс, 2016
Популярный антрополог, экономист и вдохновитель движения «Оккупай Уолл-Стрит» исследует феномен бюрократии, остроумно увязав вместе такие понятия, как «воображение», «капитализм», «структурная глупость» и «учредительная власть».
Почему в современном обществе критика бюрократии чаще приносит голоса правым, а не левым партиям? Избавляют ли «рыночные решения» от кафкианского чиновничьего кошмара? Верно ли, что чем социальнее государство, тем более громоздким будет его аппарат? В чем разница между корпусом госчиновников и офисной иерархией корпораций?
Гребер вводит понятие «продуктивного упрощения», проявляющего главный конфликт любой ситуации. Мы тратим все больше времени на выполнение бюрократических ритуалов и бумажную волокиту, но при этом всерьез говорить об этой проблеме вышло из моды, потому что любые слова тут бесполезны.
Армия — Большой Бизнес — Правительство образуют заранее заданный круг привычного поведения, из которого невозможно выпрыгнуть. Так отмеривается норма нашей креативности.
Нынешняя элита мудро блокирует дальнейшее развитие таких технологий, которые могли бы изменить всю систему. В одних обществах люди осознают себя через то, что они производят, а в других — через то, что они потребляют. Из этой разницы следуют два совершенно разных понимания управления и власти.
Как связаны принципы «свободной торговли» и инструменты «международного управления»? В чем политическая разница между Шерлоком Холмсом и Джеймсом Бондом? Почему большинство обещаний фантастической литературы и кино прошлого века так и не сбылось? Насколько совпадают устройство Римской империи и небесная ангелическая иерархия в христианстве?
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги: