19 Марта 2024, Вторник, 9:14 ВКонтакте Twitter

Цирюльник революции

Рубрика: Terra incognita
25/12/2017 17:25

Наверное, всем жителям Саратова знаком топоним — Хвесина, потому что на этой малоприметной улочке, идущей через Предмостовую площадь, находится конечная остановка троллейбуса №1, на каждом борту которого написано это странное слово-фамилия. А вот что за человек был этот загадочный Хвесин, наверняка не помнят почти все жители города, хотя с историей Саратова он связан непосредственно. Монах, парикмахер, революционер-подпольщик, комиссар, командарм, начальник республиканской милиции и даже немножечко урбанист — всё это о нём, Тихоне Серафимовиче Хвесине, человеке и троллейбусе.

Из монаха в большевики
На самом деле, Тихоном Серафимовичем он станет, когда попадёт под влияние религиозного работодателя и уйдёт юношей в монастырь, а при рождении в 1895 году родители дали ему имя Самуил: Самуил Яковлевич Хвесин — один из сыновей многодетной еврейской семьи портного — родился в Оренбурге. Мальчику едва исполнилось два года, когда в 1897 году семья переехала в Саратов, в который судьба будет возвращать будущего революционера-большевика много раз.
Владимир ГольдманВ советские годы о Тихоне Хвесине, хотя в 1976 году в его честь была названа улица Малая Северная в историческом центре Саратова, было известно разве что по скупой биографической справке в БСЭ: «Советский военный и государственный деятель. Член Коммунистической партии с 1911…». Дело в том, что в годы ежовщины он попал под «колеса любви» НКВД и был превращён из революционера-большевика в пущенного в расход врага народа. И хотя в 1955 году его посмертно реабилитировали, информации об этом человеке было крайне мало, и лишь в 2001 году в Израиле небольшим тиражом на русском языке посмертно вышла книга ветерана саратовской милиции Владимира Гольдмана «Тихон Хвесин. Революционер. Военачальник. Государственный деятель». Кроме того в фондах Государственного архива Саратовской области (Ф.53. Оп.1. Д.18. Л.1-39) имеется машинописная копия автобиографии Тихона Хвесина, датированная 1929 годом, а в Государственном архиве новейшей истории Саратовской области (Ф. 3288. Оп.12. Д.102) — машинописные воспоминания его третьей супруги, Ревекки Хвесиной, написанные в 1957 году. На основании этих и некоторых других источников мы и попытаемся рассказать, кем же был этот человек.
«Родился я в г. Оренбурге 9-го ноября 1895 г. По национальности — еврей. Отец — портной, дед — тоже. Отец сначала служил в Саратове мастером, а потом закройщиком. Когда мне было 5 лет, у него была своя мастерская в г. Вольске, куда мы переехали на жительство. В Вольске я учился в церковно-приходской школе, окончил 2 класса, был взят оттуда и отдан в приготовительный класс реального училища. В 1904 г. отец заболел, и мы снова переехали на жительство в г. Саратов.
В семье у нас было 8 душ, и поэтому нужно было каждому заботиться о себе самому. На 10-м году я ушел из дома и поступил в учение к ювелиру в Саратове, у которого проработал очень недолго и перешел в учение в парикмахерскую, сначала в мастерскую Александрова, а потом в мастерскую Гааса. Работая в мастерской у Гааса, я вступил в 4-классное городское училище — полдня я учился, а полдня работал в мастерской, но так как хозяин в конце концов отказался от этого, то учиться пришлось бросить
»,— сухо сообщает Хвесин в автобиографии.
Владимиру Гольдману удалось выяснить больше, и в своей книге он рассказывает, что в 1897 году Хвесины переехали в Саратов, где жили с семьями два родных брата Якова Абрамовича. Но задержались они здесь недолго. «Мастеров портняжного дела в 140-тысячном городе было с избытком: около трехсот! И не менее трех сотен ходило в учениках портных»,— пишет Гольдман.
Так семья Хвесиных перебралась в Вольск, откуда вернулась в Саратов, где Якова Абрамовича взяли закройщиком в модную по тем временам фирму «Торговый дом Фирса Сорокина и Ко». Сначала Хвесины жили у родственников, а позже сняли квартиру на Нижней улице (ныне улица Зарубина).
Городское училище, куда Хвесин поступил учиться, одновременно подрабатывая учеником парикмахера,— это реальное училище на Старо-Соборной (ныне Музейной) площади. То самое, где сегодня располагается Русская классическая гимназия, а в XIX здесь была духовная семинария, где учился Николай Чернышевский.
«Днем Сёма учился, затем полдня работал в парикмахерской. Учение у парикмахера-мастера было, по нынешним понятиям, своеобразным. Весь день то и дело слышались повелительно-высокомерные окрики «Мальчик — воды!». Кипятить воду, мыть приборы для бритья, подметать после стрижки пол, бегать в город по поручениям — всё это в обязанностях мальчика-ученика»,— пишет Владимир Гольдман и добавляет: парикмахерская Карла Гааса, где Хвесин был учеником, находилась в доме №208 на Большой Горной улице.
В 1909 году Самуил Хвесин отправился в Самару, где продолжал трудиться учеником парикмахера, «человека очень религиозного».
«Я стал увлекаться христианством и в результате решил креститься и уйти в монастырь. В этом же 1909 году я поступил в Самарский Никольский монастырь, там же я крестился и жил послушником в этом монастыре больше года. Причем первые два месяца я был очень верующим человеком, сильно увлекался христианством, вел аскетический образ жизни, носил вериги, питался просфорами и т.п., но сама монастырская обстановка очень скоро отрезвила меня, и ту правду, которую я искал в христианстве, я, конечно, похоронил в монастыре»,— пишет Хвесин в автобиографии 1929 года.
В монастыре, окрестившись и став Тихоном Серафимовичем, Хвесин познакомился с послушником, оказавшимся эсэром — студентом Петербургского университета.
«Частые разговоры с ним привели меня к убеждению, что единственно правильный путь борьбы — это только в рядах рабочего класса, и революционная борьба»,— рассказывает позднее бывший послушник Тихон.
Разочаровавшись в религии и выйдя в 1911 году из самарского монастыря, 16-летний юноша познакомился с местными подпольщиками, в частности, с меньшевиком Борисом Васильевым.
«Этот Васильев, объясняя мне разницу между меньшевиками и большевиками, так «хорошо» защищал меньшевистские теории, что я после разговоров с ним немедленно стал искать связи с большевиками и в конце 1911 года начал вести работу в Самарской организации РСДРП(б)»,— вспоминает Хвесин.
В местной большевистской ячейке бывший монах участвовал в подготовке общегородской стачки 1914 года. В этот период он попал в поле зрения полиции и был вынужден уехать обратно в Саратов, где познакомился с местными вождями РСДРП(б) — Владимиром Антоновым-Саратовским, Варварой Корнеевой, Георгием Ломовым-Оппоковым, Петром Лебедевым и другими. С ними Хвесин развернул пропаганду против Первой мировой войны, а также занимался изданием партийной газеты.
Как пишет Владимир Гольдман, вернувшись в Саратов, Хвесин останавливается у родного дяди, в доме №97 по ул. Большая Казачья, а в феврале 1915 года переезжает в частный дом «на горах» — на ул. Полицейскую, 63, ныне Октябрьскую, недалеко от легендарного в советские годы ликёро-водочного магазина «Штаны». В это же время, на рубеже 1914-1915 годов, Хвесин работает мастером в парикмахерской на ул. Немецкой в здании гостиницы «Россия», где, кстати, до недавнего времени находился салон «Чайка».
Хвесин в 1916 году«В начале 1916 года в магазине кондитерских и бакалейных товаров И.Д. Чернова, находившемся на ул. Московской и ул. Никольской напротив здания Окружного суда, Тихон познакомился с прислугой хозяина Машей Казаковой — девушкой броской русской красоты. Магазин Николая Дмитриевича Чернова считался одним из лучших по выбору продуктов. Здесь всегда в продаже имелись свежие конфеты, печенье, варенье, колбаса, ветчина, балык, сёмга. Тихон, став мастером-парикмахером, мог себе позволить иногда заходить в этот магазин»,— пишет Владимир Гольдман.
Маша Казакова вскоре станет первой женой Тихона Хвесина, которая вместе с детьми будет ждать его, пока тот воюет на фронтах Гражданской. А весной 1916 года Хвесин и другие члены саратовской ячейки РСДРП(б) готовили первомайское выступление пролетариата.
27 апреля в завокзальной части города, за лютеранским кладбищем, Тихон принял участие в собрании рабочих и студентов, на котором обсуждалось празднование Первомая. Про подпольную встречу узнали жандармы и уже через два дня на квартиру Хвесина, который тогда жил в доме №6 по Узенькому переулку (недалеко от Сенного рынка), пришли с обыском.
Начальник Саратовского губернского жандармского управления в письменном указании предписывал приставу первого участка Саратова искать у Хвесина переписку, письма, запрещенную литературу и после обыска Хвесина арестовать. По мнению полиции, Хвесин являлся «одним из видных подпольных руководителей по устройству собраний рабочих и студентов, проходивших 23 и 27 апреля за полотном железной дороги для решения вопроса о праздновании 1 мая».
Как пишет Владимир Гольдман, вместе с Хвесиным обвиняемыми по делу о подготовке маевок и демонстраций на 1 мая 1916 года в тюрьме содержались Юрий Милонов, Самуил Раппопорт, Моисей Раковский, Михаил Розенштейн и Павел Пятницкий. 23 августа Особое совещание при МВД назначило фигурантам дела высылку на два года в Тургайскую область под гласный надзор полиции.
Вот как об этом рассказывает в автобиографии 1929 года Тихон Хвесин:
«В 1916 году я был арестован по обвинению в подготовке первомайской демонстрации, просидел 2 месяца в Саратовской тюрьме. Одновременно состоялись постановления: 1) о ссылке меня в Тургайскую область на 2 года и 2) о передаче меня в солдаты. Саратовская охранка выполнила второе, так как был общий закон о передаче ссыльных в армию, и я попал в 92-й пехотный запасный полк, в котором был первое время под надзором. Для того чтобы избегать надзора, внешне вел себя прилично; попал в учебную команду, кончил ее. Товарищи, с которыми я, будучи на военной службе, нe порывал связи, настаивали на необходимости оставаться здесь, с тем, чтобы наладить работу в полку. Я использовал свое ремесло парикмахера и остался в офицерском собрании 92-го полка в качестве парикмахера. В это время в полку работал в сапожной мастерской тов. Каганович (ныне секретарь партии) (будущий сталинский нарком.— Авт.). Вместе с ним мы начали вести работу в полку».
Как вспоминает старый большевик П.К. Щербаков в опубликованной в 1957 году книге «За власть Советов», в 92-м пехотном запасном полку помимо Хвесина и Кагановича служил Дмитрий Бассалыго — будущий советский драматург, один из праотцов саратовского ТЮЗа и Нижне-Волжской студии кинохроники (подробно о саратовском этапе биографии Дмитрия Бассалыго мы рассказывали в журнале «ОМ» №12(171), в декабре 2013 года).
«Они (Хвесин и Бассалыго.— Авт.) профессионалы-революционеры с большим партийным стажем. Большевики Хвесин, Бассалыго и другие проводили среди солдат повседневную массовоагитационную работу, знакомили с большевистскими лозунгами»,— пишет Щербаков.

Бассалыго и Каганович
От февраля к октябрю
«Февральскую революцию я встретил в этом же самом полку, принимал в ней активное участие. В процессе февральской революции у меня были большие разногласия с тов. Васильевым-Южиным, который в течение 14-17 годов никакого активного участия в партийной работе не принимал и в момент февральской революции выступал с требованием ожидать результатов событий в Ленинграде, не поднимая восстания в частях здесь, в Саратове. Я считал эту точку зрения совершенно неправильной, но поскольку большинство товарищей стояли на этой точке зрения Васильева, я прекратил всякую работу в Саратовской организации, не работал до 9 июля, до выборов в городскую думу. 9-го я начал снова вести активную работу в организации. К этому вpемени я был демобилизован из армии, организовал профсоюз парикмахеров, председателем которого был выбран, провел городскую стачку парикмахеров за повышение зарплаты, был избран в совет, и в совете принимал активное участие в работе нашей большевистской фракции»,— рассказывает Хвесин в автобиографии.
Но, конечно, в зените славы цирюльник революции (на эту профессию пеняли ему недруги-реакционеры) оказался после октябрьских событий 1917-го.
«2 ноября Губернский исполнительный комитет назначает Хвесина комиссаром по делам торговли и промышленности. Таким образом, он — один из 12 комиссаров, назначенных исполкомом. По возрасту — самый молодой (на тот момент Хвесину было неполных 22 года.— Авт.)», — пишет Гольдман.
Удержание новой власти было задачей куда более сложной, чем отстранение старой. Тихону Хвесину поручили заниматься национализацией банков.
«Саратовский Ленин» — Владимир Антонов-Саратовский — в книге «Под стягом пролетарской борьбы» рассказывает об этом так:
«Я вызвал к себе в комнату трех энергичных ребят — членов Исполкома — Бабушкина, Хвесина и Тренина, предупредил, что я сейчас им выскажу мысль, которая не должна выйти за пределы четырех товарищей; что если завтра кто-нибудь будет знать о ней, это сочтется не только болтовней, но и хуже: предательством интересов революции буржуазии. Ведь только за малейший намек наши тузы с наслаждением отвалят кучу золота. Ребята отнеслись серьезно и заявили, что они перестреляют друг друга или сами перестреляются, если пойдет такой слух».
По словам Владимира Гольдмана, дело требовало не только секретности, но и срочности, поскольку вкладчики обналичивали деньги и переводили их в банки Области Войска донского, находящейся под контролем Каледина. Из-за этого, естественно, тормозилась выдача зарплаты, что было чревато бунтами трудящихся.
Но Хвесин сотоварищи (помимо Бабушкина и Тренина в спецоперации по национализации банков участвовали пролетарские ополченцы — красногвардейцы) справились с задачей, и 18 ноября 1917 года все саратовские банки перешли под контроль советской власти.
В конце ноября 1917-го в Саратове были окончательно упразднены гордума и управа и образован совет городских комиссаров, в который вошёл и Хвесин — сначала как комиссар земельно-лесного отдела и городского хозяйства, а затем как глава всего совета. В это время он проводит муниципализацию существующих и поныне гостиниц «Астория», «Европа» и «Россия», пытается заниматься благоустройством (в том, конечно, зачаточном виде, в каком это возможно в условиях переходного периода).
Ещё одна проблема беспокоит Хвесина — как накормить безработных? Для решения этого вопроса молодой комиссар предлагает распустить городскую продовольственную управу, передать ее функции совету городских комиссаров и во всех районах создать продовольственные комитеты. На столовые для безработных совет выделяет 10 тысяч рублей, но этих средств надолго не хватает, и 23 марта 1918 года в Саратове рабочие и служащие отдают в пользу безработных свой однодневный заработок. Театры и кинотеатры в фонд помощи безработным передают весь свой дневной сбор.
В городе, по постановлению совета городских комиссаров, вводится прогрессивно-подоходный налог и повышаются уже существующие городские налоги.

Исполком саратовского совета в бывшем доме губернатора
Чапаев в подчинении
Между тем, напряжение между новой властью и старыми классами только нарастает и Тихона Хвесина, имеющего определённый опыт (в старой армии дослужился до чина младшего унтер-офицера), избирают военным комиссаром Саратовской губернии, а в июле назначают начальником штаба 4-й армии Восточного фронта.
Вот как описывает этот период вдова революционера Ревекка Хвесина в письме 1957 года в областной партархив:
«К концу июня 1918 г., когда в руках врага оказались основные губернии Поволжья, в том числе и значительная часть Саратовской губернии, в составе Восточного фронта, имевшего уже 1-ю, 2-ю и 3-ю армии, была организована еще одна Особая армия, вскоре получившая название 4-й армии.
Эта армия в основном была создана из мелких и крупных отрядов местных формирований, возникших по инициативе большевистских организаций и губернского и уездных советов Саратовщины. Большую роль в организации этих формирований сыграл и Саратовский губвоенком — Тихон Серафимович Хвесин, которого саратовские рабочие хорошо знали как активного участника Октябрьского переворота в Саратове и видного организатора советской власти в этом городе. Хвесин Т.С., как Саратовский губернский военный комиссар, проявил незаурядные способности в организации добровольческих формирований. Это и послужило причиной того, что сразу, как только Особая армия была создана, на тов. Хвесина Т.С. пал выбор в выдвижении начальником штаба армии, а через короткий срок он был назначен командующим 4-й армией Восточного фронта
».
С этим периодом связана история отношений Тихона Хвесина с Василием Чапаевым, чья дивизия входила в состав 4-й армии. Как пишет в книге «Мой неизвестный Чапаев» правнучка легендарного комдива Евгения Чапаева, отношения между Василием Ивановичем и Тихоном Серафимовичем были, мягко говоря, напряжёнными. Дескать, заручившись поддержкой предреввоенсовета Троцкого командарм Хвесин не только не считал нужным информировать о своих действиях «гражданские» органы советской власти, но и требовал как можно более форсированного наступления частей под командованием Чапаева на занятый белоказаками Уральск, при этом не предоставляя требуемой техники, что впоследствии стало поводом переброски Хвесина на юг России.
В сентябре 1918 года Саратовскую губернию посетил Лев Троцкий — всесильный «дьявол Октября», как писала правнучка Чапаева, он намеревался чуть ли не сместить Василия Ивановича за нелюбимую наркомвоенмором «партизанщину». Однако в той же книге Евгения Чапаева утверждает, что при всей бюрократической надменности Троцкого и Хвесина (которые, прибыв в Николаевск (ныне — Пугачев.— Авт.) для смотра сил чапаевской дивизии, долго не выходили из бронепоезда и демонстрировали всяческое неуважение), эта история закончилась вполне благополучно. В этот день Троцкий наградил Чапаева золотыми часами. После парада войск в Николаевске высокий гость сказал:
«Василий Иванович! Всё, что я сейчас увидел,— чрезвычайно меня порадовало. Хочу выразить вам свою благодарность и наградить вас золотыми часами. Это очень точные и дорогие часы. Швейцарские. А дружное войско крикнет по этому поводу троекратное «Ура!». Товарищи бойцы! Только что мы просмотрели ваш замечательный парад. Надо сказать, что провели вы его просто отменно. И в первую очередь это заслуга вашего замечательного командира».
Что касается отношения к Чапаеву со стороны Хвесина, сначала всё складывалось довольно позитивно. В сентябре 1918 года за успешное контрнаступление у деревни Гусиха командарм объявил благодарность комдиву.
Через несколько дней Хвесин и комиссар штаба 4-й армии Петровский ходатайствовали перед реввоенсоветом республики о награждении «за неоднократные героические подвиги» 1-й бригады Николаевской дивизии Революционным Красным Знаменем. В этом ходатайстве прямо называется Чапаев, бригада которого, как сказано, «успела завоевать себе славу».
Но в октябре 1918 года отношения двух бойцов ухудшились. Возмущённый отсутствием обещанной помощи, Чапаев направил в штаб армии телеграмму, в которой бросает в адрес Хвесина обвинение: «Я обманут мерзавцем командармом 4-й армии, который мне сообщил, что идет мне подкрепление...». В другой телеграмме Троцкому Чапаев поставил вопрос о связи поведения штаба 4-й армии с контрреволюционным заговором. В ответ 2 ноября реввоенсовет армии отстранил Чапаева от командования дивизией, на комдива завели уголовное дело. Но после того как Чапаев дал объяснения, реввоенсовет изменил решение и постановил: «Принимая во внимание, что телеграмма Чапаева, послужившая к возбуждению против него следствия, была послана им без злого умысла и что посылка этой телеграммы обуславливается особо сложной обстановкой Николаевской дивизии, дело тов. Чапаева, возбужденное против него реввоенсоветом,— прекратить». Но после этого Хвесин уволился из 4-й армии и в начале 1919 года был направлен на Южный фронт, где недолгое время командовал 8-й армией, затем возглавлял экспедиционную группу, подавлявшую антисоветские восстания донских казаков. Затем Хвесин стал помощником командующего Оренбургской группы войск и 1-й армией, в 1920 году — помощником командующего Особой группы войск Туркестанского фронта, а после этого оказался на Польском фронте, где командовал Мозырской группой войск.

4-я армия. Командование. 1918 год.
Два командарма
Помимо Троцкого (чью платформу наш герой позднее поддержал в профсоюзной дискуссии 1921 года, и об этом ему напомнили в 1937 году), ещё в 1918 году Хвесин по военной линии сблизился с будущим маршалом — Михаилом Тухачевским.
«Летом и осенью 1918 года счастливая судьба впервые свела двух командармов, почти ровесников — Хвесина и Тухачевского. Их армии сражались бок о бок. В боях с белоказачеством, армией Комуча и чехословацким корпусом сложились прочное уважение и симпатии командармов друг к другу. Эти отношения и чувства они пронесли через всю гражданскую войну — здесь их пути сходились постоянно — и сохранили в послевоенные годы»,— пишет Владимир Гольдман.
Когда Хвесин командовал 4-й армией, её левый фланг соприкасался с 1-й армией под командованием Тухачевского. Две эти армии зажали в «клещи» находящуюся под контролем белых Самару (город, где монах и цирюльник стал революционером), которая была освобождена 7 октября 1918 года. Когда Хвесина назначили командующим 8-й армией Южного фронта, он пришёл на место Тухачевского, которого командировали на Восточный фронт. А в третий раз их пути столкнулись во время неудавшегося польского похода: весной 1920 года, когда армии Пилсудского выступили на восток и стали занимать территории Украины и Беларуси, Тухачевского назначили командующим Западным фронтом, подразделением которого стала та самая Мозырская группа под командованием Хвесина.
После освобождения Минска в июле 1920 года Западный фронт пошел в крупное наступление, вошедшее в историю как Варшавская операция. Первоначальный замысел командования предусматривал наступление на Варшаву, но возможности Красной армии были переоценены — и операция обернулась поражением.
Когда 22 мая 1937 года Тухачевского «взяли», Хвесин, как рассказывали его родственники Владимиру Гольдману, решил вступиться за своего давнего товарища и даже встретился по этому поводу с самим Сталиным, который якобы пообещал разобраться. Но история рассудила иначе…

Милиционер, торгпред и градостроитель
После Варшавской операции судьба бросала Хвесина в самые разные места: после назначения на должность ставропольского военного комиссара — отправка на курсы усовершенствования высшего начальствующего состава в военной академии и вот в 1922 году «внезапное», казалось бы, назначение на пост начальника милиции РСФСР.
Как пишет Владимир Гольдман, произошло это так:
«Будучи в Москве, Хвесин встречался с товарищами по работе в Саратове. Один из них — Михаил Иванович Васильев-Южин в 1919-1920 годах был начальником главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД РСФСР. Сокращенно эту должность называли по-разному: начальник главмилиции, начальник милиции республики либо начальник милиции РСФСР. Вот он-то, Васильев-Южин, и рекомендовал заместителю наркома внутренних дел Александру Георгиевичу Белобородову взять на вакантную должность начальника главмилиции республики Хвесина. Ну а Белобородов, зная Хвесина как военачальника, будучи с ним непосредственно знакомым по Южному фронту, обратился к наркому внутренних дел Феликсу Дзержинскому. Надо полагать, что назначение на должность начальника милиции Республики согласовывалось или, во всяком случае, обговаривалось в совнаркоме. В общем, кандидатуру Хвесина одобрили на всех этажах управленческой лестницы».
После реорганизации ведомства в 1923 году Хвесин, как он пишет в автобиографии, «переброшен на работу в ЦКК РКИ сначала зам. управ. адм. инспекцией, а потом начальником общего управления».
В 1924 году его направляют представителем Госторга в Германии и Голландии, где он работал до 1926 года. За границей, по его собственному признанию, «были допущены ряд ошибок и неэтический поступок, выразившиеся в неправильном получении денег на лечение».
«Это дело разбиралось в ЦКК, и там были вынесены постановление о запрещении мне на год занимать ответственные должности, строгий выговор с предупреждением и обязательство покрыть эти деньги. Так как после установления партийной коллегии ЦКК в «Правде» появилась статья тов. Ройзенмана, трактующая мою ошибку в несколько неправильном освещении, я потребовал в ЦКК разбора обвинений, выдвинутых против меня в статье Ройзенмана, или предания меня советскому суду. ЦКК удовлетворил мою просьбу о предании меня суду, который состоялся и подтвердил постановление партколлегии, прибавив лишь один год лишения занимать ответственные посты»,— пишет Хвесин в автобиографии.
После этого бывший полпред СССР, военачальник и глава милиции отправился на биржу труда и устроился в Госиздат, где поочередно трудился счетоводом, заместителем заведующего, заведующим договорно-расчетным отделом и редактором.
В марте 1929 года, по истечении дисциплинарного взыскания, Хвесина командируют в почти родной с детства Саратов, где он отправляется в Краевой коммунальный отдел, оставив в Москве новую жену Еву и сына Леонида.
Как пишет Владимир Гольдман, в Саратове Хвесин встает на партийный учет в ячейку проволочного цеха завода имени Ленина, директор которого знал революционера-парикмахера с 1916 года. Но в Саратове Тихон Хвесин долго не задерживается и, судя по местной прессе, уже в конце 1929 года направляется в Сталинград (тогда он входил в состав Нижне-Волжского края и административно подчинялся Саратову), который в годы индустриализации представлял собой большую строительную площадку.

Хвесин с Луначарским
Тут стоит сделать небольшое отступление и вернуться в первые послеоктябрьские месяцы, в которые Тихон Хвесин уже продвигал идею города-сада, докладывая саратовскому исполкому: «... текущим летом (1918 года.— Авт.) будет кончена правильная распланировка нового города, будут обдуманы новые архитектурные формы и подыскано подходящее место для сада города... Новые потребности образования детей требуют постройки общественного воспитательного дома, на что нужно около 600 человек. Будет построен ряд общественных бань, на устройство которых нужно около 3 тысяч рабочих... Намечается также следующее строительство: постройка новых городских районов, упорядочение набережной реки Волги по типу морских гаваней, устройство общественных пакгаузов для хранения грузов. Численный состав городского ассенизационного обоза будет доведен до 1 000 человек. Решено также построить новую трамвайную линию в Агафоновский и Юришский поселки... Рост торговли требует постройки нового крытого рынка... Мастерские при ремесленном училище будут расширены и приспособлены для производства сельскохозяйственных машин... Плата в общественных столовых будет взиматься в размере 1 рубля 25 копеек, а для безработных — 75 копеек. Совершенно не имеющих средств будут кормить в кредит...».
«...Мы предлагаем невиданную работу, мы хотим построить новый город, так называемый город-сад...»,— пишет Хвесин в 1918 году, рассчитывая реализовать задуманное за 8-10 лет. Но лишь через десятилетие с небольшим кое-какой шанс на город будущего у урбанистов-авангардистов появился — в конце 1920-х в стране советов началась большая дискуссия о социалистическом расселении, непосредственное участие в которой принимал и Тихон Хвесин, являясь активным сторонником новых, социалистических городов или, как тогда говорили, соцгородов — новых поселений, основанных на максимальном обобществлении бытовых процессов.
Перебравшись в конце 1929 года из Саратова в Сталинград, в следующем году Хвесин стал уполномоченным управления «Сталинградстрой», очевидно, в этот же период он был начальником управления строительства соцгородов СНК РСФСР.
Газета 17 декабря 1929 года в краевой газете «Молодой сталинец» публикуется отчет о встрече Хвесина с активом саратовского комсомола, на котором он рассказал о грандиозных планах переустройства городского пространства:
«— Через 7 лет,— рассказывает тов. Хвесин,— Сталинград будет социалистическим городом, через два года в Сталинграде будет выстроено 2 района социалистического города.
Эти города будут построены по совершенно новым стилистическим принципам.
Вместо отдельной квартиры с отдельной кухонькой, с отдельными кастрюлями и чугунками, примусом и керосиновой лампочкой, вырастут корпуса социалистического города, рассчитанные на тысячи человек, снабженные всеми условиями здорового, трезвого, свободного быта.
Основным принципом строительства является максимальное обобществление быта.
Каждый гражданин социалистического города будет иметь отдельную комнату, отвечающую всем требованиям гигиены и санитарии, но основную часть времени он будет проводить в коллективах на заводе, в столовой мощного пищевого комбината, снабжающего всеми необходимыми продуктами питания, в читальнях, рассчитанных на тысячную аудиторию, в комнатах, где работают различные кружки по научным, политическим вопросам, вопросам искусства и т.д.
Социалистическая промышленность Сталинграда потребует больше сотни тысяч рабочих, эти рабочие и их семьи явятся гражданами социалистического города.
Старые рабские формы труда, старые бытовые уклады не найдут места в социалистическом городе
».
Новая концепция городов-коммун предусматривала искоренение старой патриархальной семьи и общественное воспитание детей, о чём также говорится в публикации «Молодого сталинца»:
«Тов. Хвесин так рисует систему воспитания в социалистическом городе.
Для грудных детей строятся ясли, соединенные ходами с помещениями взрослых так, что каждая мать находится в постоянной связи с ребенком. Первые три месяца матери могут жить в яслях, в отдельных комнатах, вместе с детьми.
Для детей дошкольного возраста среди общих корпусов строятся детские сады, снабженные всеми условиями, необходимыми для здорового и правильного воспитания детей.
И ясли, и детские сады в основном строятся так, чтобы сосредоточить все условия, дающие гарантию сведения на нет детской смертности.
Школа социалистического города будет обслуживать школьника в течение всего дня и в течение всего года, но каждый школьник большую часть своего времени проводит в обществе взрослых, ночуя в специальных общежитиях при яслях
».
8 апреля 1930 года президиум Нижне-Волжского крайисполкома утвердил «Положение о Сталинградстрое». Его основной задачей являлось строительство пяти социалистических городов: Металлогорода (районы металлургических и машиностроительных заводов), Лесогорода (лесные пристани и лесообрабатывающая промышленность), Центрального города, Химэнергогорода (СталГрэс и химическая промышленность), Красноармейска (судоверфь и место сооружения будущего канала Волго-Дон). Каждый из городов планировался как единый хозяйственный и социально-культурный комплекс по концепции «линейного города», основа которого сохранилась в планировочной структуре современного Волгограда, растянувшегося вдоль Волги на десятки километров.
В скором времени советское руководство свернуло дискуссию о соцрасселении, исходя из двух базовых моментов. Во-первых, в стране, с надрывом возводящей новые производства, не было достаточных ресурсов на масштабное жилищное строительство (из-за чего в основном ограничивались стройкой временных бараков). Во-вторых, советское руководство, и без того совершившее «левый поворот» в сворачивании НЭПа, понимало, что дальнейший дрейф в эту сторону на жилищно-бытовом фронте может вызвать недовольство среди населения городов, куда хлынули потоки крестьянских масс со своими представлениями, зачастую далёкими от слишком передовых даже для наших дней урбанистических инициатив сторонников соцгородов. А это в период коренного перелома сулило ослабление социальной базы большевиков, чьи вожди решили пойти на консервативные уступки (вылившиеся к середине 1930-х в возврат к «дворцовой архитектуре», известной как сталинский неоклассицизм). 16 мая 1930 года ЦК ВКП(б) издает постановление «О работе по перестройке быта», в котором отмечается:
«Наряду с ростом движения за социалистический быт имеют место крайне необоснованные, полуфантастические, а поэтому чрезвычайно вредные попытки отдельных товарищей «одним прыжком» перескочить через те преграды на пути к социалистическому переустройству быта, которые коренятся, с одной стороны, в экономической и культурной отсталости страны, а с другой — в необходимости в данный момент сосредоточить максимум ресурсов на быстрейшей индустриализации страны, которая только и создает действительные материальные предпосылки для коренной переделки быта. К таким попыткам некоторых работников, скрывающих под «левой фразой» свою оппортунистическую сущность, относятся появившиеся за последнее время в печати проекты перепланировки существующих городов и постройки новых, исключительно за счет государства, с немедленным и полным обобществлением всех сторон быта трудящихся: питания, жилья, воспитания детей, с отделением их от родителей, с устранением бытовых связей членов семьи и административным запретом приготовления пищи и др. Проведение этих вредных, утопических начинаний, не учитывающих материальных ресурсов страны и степени подготовленности населения, привело бы к громадной растрате средств и жестокой дискредитации самой идеи социалистического переустройства быта».

Москва — Саратов — Москва

В начале 1931 года Хвесина отзывают в Москву, где, по предложению председателя Госплана Валериана Куйбышева, избирают в президиум этой организации. Но уже в августе он становится первым зампредом Моссовета, где погружается в ставшую близкой и интересной после Саратова и Сталинграда работу по перепланировке города. В ту пору первым секретарём московского комитета ВКП(б) был старый знакомый — Лазарь Каганович. Как и Хвесин, Каганович активно занимался градостроительными вопросами, при нём в 1934 году был принят грандиозный план реконструкции Москвы, по которому расширялись улицы, строились новые дома и проектировались публичные пространства.
Личная жизнь Хвесина в это время претерпела существенные изменения: отношения с любившей роскошь второй женой Евой охладели, зато всё чаще он стал проявлять интерес к Ревекке Николаевой, которую знал ещё по работе в Берлине. С ней он вскоре связал свою оставшуюся жизнь и в 1934 году в последний раз вернулся по долгу службы в Саратов. 10 января 1934 года президиум ВЦИК образовал на территории Нижне-Волжского края Саратовский и Сталинградский края, и 9 декабря того же года газета «Правда Саратовского края» сообщила: «Тов. Хвесин Тихон Серафимович приступил к исполнению обязанностей председателя оргкомитета ВЦИК Саратовского края». Впоследствии он стал председателем крайисполкома.
С этим периодом связано уже не так много романтических событий, а всё больше рабочая рутина, в которую Хвесин, впрочем, окунулся с головой. О его работе на посту свидетельствуют газетные публикации тех лет. Так, в начале 1935 года в «Правде Саратовского края» опубликована большая статья Хвесина, в которой он отмечает значительное перевыполнение в прошедшем году плана отдельными предприятиями, увеличение количества МТС, тракторного парка, прибавку в количестве амбулаторий, детских садов и яслей, кинотеатров и столовых. При этом Саратовский край, пишет Хвесин, далеко не полностью использует свои возможности в развитии народного хозяйства и призывает развивать химическую и машиностроительную промышленность, станкостроение и производство двигателей, расширять и создавать новые строительные и деревообрабатывающие предприятия. Он высказывается за увеличение производства предметов широкого потребления, «а также производство местных стройматериалов, необходимых для строительства в колхозах и удовлетворения возрастающих материально-культурных потребностей колхозников».
Вот как описывает это время Владимир Гольдман:
«Ударными темпами строилась вторая очередь установок крекинг-завода. Хвесин выступал на торжественном заседании, посвященном завершению этого строительства. В районе Дегтярной площади Саратова намечалось, по решению крайисполкома, строительство большого элеватора. Шла спешная подготовка к строительству в краевом центре завода шарикоподшипников.
Поезд на ж/д мосту через Волгу в Увеке. 1935 годХвесин держал под постоянным контролем ход строительства крупнейшего в Европе железнодорожного моста через Волгу, южнее Саратова. В мае 1935 года возведение моста было завершено. Лучший машинист Рязано-Уральской железной дороги Алексей Иванов провел первый поезд по мосту. В одном из вагонов поезда находились руководители саратовской партийной организации и крайисполкома — в их числе Хвесин, начальник строительства моста Коновалов, комиссар стройки Шиманский
».
Жилищное строительство также входило в должностной функционал Хвесина, который к тому времени уже не питал иллюзий насчёт «города Солнца», больше занимаясь текущими вопросами выбивания финансирования на тот или иной объект. В круг курируемых отраслей главы крайисполкома входили сельское хозяйство, культура, образование — словом, уже работа чиновника, а не революционера-романтика.
В июле 1935 года Хвесин, как сегодня сказали бы, «попал под раздачу» во время визита в Саратов секретаря ЦК Андрея Жданова, который прибыл в город в связи с постановлением ЦК 23 июня 1935 года «Об ошибках Саратовского крайкома ВКП(б)». На внеочередном пленуме крайкома, состоявшемся 5-7 июля 1935 года, с докладом «Уроки политических ошибок Саратовского крайкома ВКП(б)» выступил Жданов, который обвинил саратовские партийные органы в неправильной проверке партийных документов (были обнаружены учетные партийные карточки с портретами Троцкого и Мартова), медлительности рассмотрения жалоб («кладутся в папку для ожиданий и лежат там по 4-5 месяцев»), недопустимой практике принятия решений не на заседаниях крайкома партии, а путем опроса членов бюро, а также в массовом смещении работников и даже в партийных репрессиях (25% всех членов саратовской городской партийной организации имели партийные взыскания). «Массовые репрессии в корне противоречат методам нашей партии, указаниям товарища Сталина. Товарищ Сталин требует внимательного, заботливого отношения к людям, к кадрам»,— говорил Жданов, чьи слова воспринимались бы вполне адекватно, если бы не кампания, которая начнётся через год с назначением на должность главы НКВД Николая Ежова.
Хвесина Жданов первоначально обвинил лишь вскользь, основной удар критики обрушив на первого секретаря крайкома Александра Криницкого, но прошедший гражданскую войну и подполье глава крайисполкома принадлежал к тем партийным кадрам, которые привыкли отстаивать свою позицию и дискутировать в том числе со старшими товарищами. В итоге на пленуме произошла словесная перепалка между Хвесиным и Ждановым, которая, однако, закончилась без последствий — в своей должности Тихон Серафимович пробыл до марта 1936 года.
В апреле 1936 года Хвесина назначили первым заместителем наркома коммунального хозяйства РСФСР, поселив в знаменитый «Дом на набережной», в котором жили представители высшего света страны советов. На этом посту он пробыл ровно полтора года. В июне 1937-го «взяли» его руководителя — наркома Николая Комарова, после чего Хвесина назначили и.о. главы ведомства, но, по сложившейся практике тех лет, ненадолго. Как пишет Владимир Гольдман, на партийном собрании в наркомате, уже после ареста наркома, «выступавшие со злым энтузиазмом говорили, что он, Хвесин, человек, ближайший по должности к наймиту империализма и врагу народа Комарову, не разглядел и не пресек его вредительскую деятельность». Хвесину даже посвятили обличительную статью в наркоматской стенгазете. В конце сентября Тихона Серафимовича арестовали и в начале февраля 1938-го расстреляли на полигоне Коммунарка за «участие в контрреволюционной террористической организации». Квартира №176 в «Доме на набережной», в котором жил Хвесин с семьёй, как утверждают его родственники, осталась Никите Хрущёву.

Дом на набережной
P.S.
Ревекку Хвесину арестовали через полгода и осудили на 8 лет лишения свободы, которые она отбывала в Темниковском лагере Мордовии. Приёмного сына Диму она успела отдать на воспитание сестре. После отбытия наказания Ревекка Израилевна поселилась в Рыбинске.
В 8 классе средней школы Дмитрий поступил в аэроклуб, прошел теоретический курс, но к полетам его, как сына врага народа, долгое время не допускали, как и не давали поступить в авиационное училище. Уже во времена «оттепели» он при поддержке маршала Жукова всё же был принят в Вольское авиатехническое училище.
Вторая жена Т.С. Хвесина, Ева Вениаминовна, работавшая редактором звукозаписи в отделе литературно-драматического вещания Всесоюзного радио, была уволена с работы в период борьбы с космополитизмом, но впоследствии с помощью друзей её устроили в Московский дом учёных.
Сын Евы Вениаминовны и Тихона Серафимовича Леонид работал замначальника одного из управлений Госкомстата СССР.
О первой жене Хвесина — Марии Филипповне — известно, что в Великую Отечественную войну она работала санитаркой в поезде-госпитале. В одну из поездок к фронту ее тяжело ранило.
Могила Татьяны Хвесиной на Востряковском кладбищеДочь от первого брака — Татьяна Тихоновна — поступила на работу в Минюст РСФСР, откуда её уволили в послевоенные годы, вспомнив про отца. Впоследствии она работала в адвокатуре. Известно, что могила Татьяны Хвесиной находится на Востряковском кладбище Москвы.
Другая дочь Тихона Хвесина от первого брака — Ольга — работала секретарём юридической консультации московской городской коллегии адвокатов.
Брат Тихона Хвесина, Михаил, с 1935 года был наркомом здравоохранения Республики Немцев Поволжья. В 1937 году его арестовали по обвинению в контрреволюционной агитации и злоупотреблении служебным положением, выразившимся в строительстве дачи для правительства республики. К защите Михаила Яковлевича Хвесина был привлечен известный адвокат Коммодов, и в разгар Большого террора, как ни странно, политическое обвинение отпало. В итоге Михаилу Хвесину дали 10 лет лагерей, в которых он пробыл «от звонка до звонка». После освобождения умер в безвестности.
Реабилитация жертв репрессий началась в 1954 году, и после гибели Тихону Хвесину «повезло» оказаться в числе тех, кого оправдали одним из первых,— в 1955-м.
«Хлопоты о восстановлении его честного имени вели с трех сторон, в общем-то, независимо друг от друга, дочь, Татьяна Тихоновна, сын, Леонид Тихонович, и жена, Ревекка Израилевна. Активно участвовала в этих хлопотах бывший боец Чапаевской дивизии Попова, вошедшая в историю как Анка-пулеметчица»,— отмечает Гольдман.
По словам Дмитрия Хвесина, помощь в реабилитации оказал старый знакомый цирюльника революции — Лазарь Каганович. В итоге, как говорится в сообщении Главной Военной прокуратуры, 5 октября 1955 года дело в отношении Тихона Хвесина прекращено за отсутствием состава преступления, а сам он полностью реабилитирован.

P.P.S.
Автор благодарит за поддержку и дружеское участие при работе над статьёй Маргариту Николаевну Шашкину, ведущего архивиста Государственного архива Саратовской области.

Краткая автобиография
ХВЕСИН — член ВКП(б) с 1911 года. Партбилет №O60986. Рожден в 1895 году. Сын портного. Национальность — еврей. Социальное положение — служащий. Образование — самообразование. В старой армии служил (был взят как политическ. ссыльный и был первое время под надзором). В красной армии служил в качестве начальника штаба Уральской армии и комиссаром этой армии. В других партиях не состоял. Партвзысканиям подвергался — был даден строгий выговор с предупреждением ЦК ВКП(б).

Xарактеристика

Политически развит хорошо. Этически выдержан. Дисциплинирован. В ячейке ВКП(б) проволочного цеха состоит с апреля мес. 1929 года. Собрания и бюро ячейки посещает аккуратно. Замечаний никаких не было. Партзадания выполняет аккуратно. Членские взносы платит аккуратно. В 1921 году были уклоны и колебания, в настоящее время не замечается. Связи с чуждым элементом –/–
БЮРО ЯЧЕЙКИ ПРОВОЛОЧНОГО ЦЕХА ЗАВОДА ИМЕНИ ЛЕНИНА

Погромы 1905 года
Осенью 1905 года по стране прокатилась волна еврейских погромов. Жандармы тайно их стимулировали и открыто в чем-то им содействовали.
В Саратове погром начался в ночь с 19 на 20 октября и продолжался в течение всего дня. Были убитые, искалеченные, изнасилованные. Черносотенцы и казаки разгромили 66 квартир, десятки магазинов и лавок.
Семья Хвесиных не пострадала. Из тех дней запомнился Семе рассказ тети Фани, жены двоюродного брата отца, о матери ее подруги А.О. Шмайс.
...Анна Осиповна жила с дочерью и внуками на ул. Московской. В густонаселенном дворе они были единственной еврейской семьей. 20 октября утром на улице появились казаки. Анна Осиповна дома была одна. О приближающейся «черной сотне» ее оповестили русские соседки. Они, как одна, предлагали ей у себя места, где можно было бы надежно укрыться. Бабушку Аню, как звали ее соседи, любили за бескорыстную доброту, заботливость, готовность помочь, чем может, дать дельный совет. Женщины помогли, да что помогли — затолкали Анну Осиповну в маленький погреб, вырытый в сенцах, бросили на творило старый коврик, поставили корзину с грязным бельем.
Распахнув калитку, пьяные казаки ворвались с криком: «Жиды есть?». Женщины уверенно отвечали: «У нас таких нет. Ищите в другом месте». Казаки все-таки оббежали домишки, всматриваясь в лица взрослых и детей. Над головой Анны Осиповны бухали сапоги черносотенцев, и вытащить из погреба бабушку Аню женщины не смогли. Толстая, весом далеко за сто килограммов, она сидела обмякшая, с выпученными глазами, невнятно мычала. Бабушку разбил паралич: отказали правая рука и нога, отнялась речь. Вызволили ее из погреба мужчины.
Из книги В.С. Гольдмана «Тихон Хвесин. Революционер. Военачальник. Государственный деятель» // Иерусалим, 2001


Захват банков в ноябре 1917 года

Проделав лихорадочно все работы по захвату могучих орудий власти капитала, как телеграф, телефон, почта, завоевав реальную силу солдат и полузавоевав транспорт,— Саратовский исполнительный комитет в одном из своих ночных заседаний (заседание исполкома шло круглые сутки) выделил инициативную группу для спешных ударных работ. Группе этой было дано право проводить свои решения быстро и без предварительного обсуждения исполкомом. В эту инициативную группу входили: предгубисполкома тов. Антонов и члены президиума т.т. Хвесин и Бабушкин.
Глубокой ночью эта тройка удалилась в комнату тов. Антонова и принялась за дело. А нужно сказать, что жизнь в исполкоме (дом бывш. губернатора) кипела день и ночь; в то время как-то дико и нелепо слышать — «устал, домой» и т.д. Почти весь президиум жил, ел, спал там же — на работе в исполкоме или где его свалит усталость.
Владимир Павлович Антонов информировал нас о том, что некоторые банки финансируют начавшееся движение контрреволюционных генералов на Дону — Корнилова, Алексеева и других, а потому быстро и решительно нужно забрать банки в свои руки.
Дело с захватом банков для нас с тов. Хвесиным было довольно-таки неприятным, так как после захвата какого либо учреждения захватчик обязательно становился и во главе его как управитель. Управлять же хитрой машиной банковских операций — нам не улыбалось, так как я в то время, да, думаю, и тов. Хвесин, понимали в банковских делах столько, сколько понимает сазан в Библии.
Это опасение мы высказали Владимиру Павловичу. Но на динамичного Антонова эти доводы не повлияли нисколько, а мы пережили несколько мучительных часов слушанья экспромтной лекции о строении и деятельности банков.
Со смутной головой от усталости и смыкающимися глазами от ряда бессонных ночей мы сидели и слушали «лекцию». С тех пор и до нынешнего дня я ненавижу всякие «лекции» до отвращения. Помню, как туго залазили в голову хитрые операции банков и всевозможные специфические термины, вроде «акцептант» и т.д.
Инициативной группой было поставлено назавтра захватить банки в свои руки и только после проведенной операции сделать доклад исполкому.
План захвата был радикален и прост. Было решено с утра смешанной воинской силой солдат местного гарнизона и красной гвардии, под руководством железнодорожников, одновременно оцепить банки.
В пасмурное холодное утро, когда ветер мелкой пылью разметал сухой, только что выпавший снег, по замерзшей кочками земле,— я с телефонной книжкой в руках разбивал, смешивал отряды солдат, с красной гвардией и посылал с напутствием для захвата банков, предварительно справляясь по телефонной книге абонентов адреса банков. Неумело, не по-военному скомандовав, двинулся первый со своим небольшим отрядом в двадцать человек Сережа Кособоков, а за ним тронулись второй, третий отряды и т.д.
Виктор БабушкинОтослав все отряды, я сообщил тов. Антонову, и мы трое, Антонов, я и Хвесин, на автомобиле поехали отнимать у капитала капитал, последнее могучее орудие, посредством которого он еще боролся с диктатурой пролетариата. Подъезжая к «государственному банку», я увидел небольшие кучки народа, и сейчас же мелькнула мысль о нелепых слухах, которые полетят по городу со скоростью радио. Впоследствии так и вышло. «Интеллигенция» и обыватель с пеной у рта доказывали, что большевики вывозили ящики с золотом, а тройка на автомобиле так нагрузила автомобиль, что деньги прямо сыпались на землю, и кое-кто из подбиравших потом «человеком стал».
В «государственном банке» нас встретили воем и истерикой, так как кроме служащих была задержана и вся «публика», пришедшая «вложить» или «выложить». В кабинете директора нас встретил «сам» — с широкой, седой, холеной бородой и, как говорится, «солидный». Объясняем цель прихода и диктуем: дать сводку операций банка, отпечатать сейфы и т.д. «Сам» стал сопротивляться, доказывать, что он отвечает только перед центральной властью временного правительства и т.д.
Полились убеждения и доказательства со стороны тов. Антонова. «Сам» не сдавался. Когда переговоры стали принимать затяжной характер, я не вытерпел и предложил взять в работу ретивого чиновника. Это резкое предложение человека в рваной солдатской шинели быстро привело к соглашению солидного директора, а мы, выпустив публику домой и заставив чиновников составлять сводку, двинулись дальше.
И так мы ездили из банка в банк и везде встречали одну и ту же картину. Задержанную и волновавшуюся публику мы выпускали из временной золотой тюрьмы домой, а чиновников заставляли работать. Наша комиссия почти везде, во всех банках, встречала самый ярый саботаж чиновников первого разряда. Нам везде заявляли, что наши требования о составлении сводки невыполнимы, что «это дело 5-ти дней», и кое-где заявили, что на сводку нужно 1,5-2 месяца сроку. Несмотря на такие «страшные» заявления чиновников, мы твердо заявили им, что до тех пор они не пойдут домой, пока сводка не будет готова.
— А если для этого потребуется год! — кричали чиновники.
— Будете сидеть здесь год,— отвечали мы невозмутимо.
Видя такую твердость с нашей стороны, чиновники остались делать сводки, и самая поздняя сводка поступила к нам в два часа ночи. В этот исторически-революционный момент не обошлось и без курьезов. Посланный мной отряд под командой тов. Черненко (железн. дорожн. рабочего) с адресом, мною взятым из телефонной книжки, попал не в банк, ему указанный, а в «страховое общество», ибо банк давно уже перебрался в другое помещение и адрес в старой телефонной книге был старый. Ошарашенные страховики пытались было доказывать, что они, де, не банк, а «страховое общество», но... Черненко был непреклонен, и «банк» был им атакован. Самым последним и скандальным местом было казначейство (где ныне губпрофсовет). В казначейство мы попали в 12 часов ночи, а там вся публика задерживалась до нашего приезда; легко себе представить испуганно-озлобленных голодных чиновников и публику, которая нас встретила. В то время, когда мы появились около «Волжско-Камско-Коммерческого банка», чтобы наложить пролетарскую «лапу» на золото капиталистов, нас встретила «делегация думских деятелей». «Думские деятели» призывали нас «побояться бога и не трогать «святой собственности». К сведению потомства сообщаю, что в этой «альтруистической» делегации были толпы кадет, меньшевиков и эсеров, а также представители попов, черной сотни и просто торгашей с Верхнего базара. Просьбы их «остановиться от грабежа» были полны угроз и кары возмездия. Вот это — истинные слуги капитала... В час ночи мы были в доме бывш. губернатора и информировали исполком о переходе капитала в валюте от капиталистов в руки рабочих и крестьян. В это время у нас были в руках почти все сводки банков, и мы, делая информацию, оперировали цифрами.
В.Ф. Бабушкин. «Захват банков» // Сборник «1917 год в Саратове», 1927

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями


Теги:

Оцените материал:12345Проголосовали: 28Итоговая оценка: 3
В саратовских школах, где будут проходить выборы, отменят уроки
В Саратовской области официально вводится карта жителя: что она дает
Председатель Саратовской облдумы возмутился зарплатой под 200 тысяч рублей
Иван Козаченко уволился из "СГЭТ" через месяц после назначения
Депутат отрезал воду и электричество в скандальном общежитии в центре Саратова: жильцы десять лет скитаются по родственникам
Мэра Саратова и депутатов гордумы предложили не наказывать за коррупцию во время эпидемий, забастовок и терактов
Так "прикрывают" только своих. Официальный комментарий по поводу полицейского "нападения" на шиномонтаж в Октябрьском районе
Реконструкция трамвайного маршрута №8 в Саратове. В Комсомольском поселке уложили шпалы
На социальные гарантии сотрудников и неработающих пенсионеров ПривЖД в 2023 году направлено более 4,5 млрд рублей
В Саратовской области районным прокурором стала 30-летняя Анастасия Решетняк
Какой малый город Саратовской области является комфортным для жизни?
Оставить комментарий

Новости

Частное мнение

18/03/2024 17:19
Беседа с инсайдером: продолжаются проблемы с Саратовгражданпроектом
Беседа с инсайдером: продолжаются проблемы с СаратовгражданпроектомСлухи у нас
17/03/2024 12:00
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 18-24 марта
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 18-24 мартаКонцерты, спектакли, выставки и другие интересности
16/03/2024 10:00
Субботнее чтиво. Итоги уходящей недели
Субботнее чтиво. Итоги уходящей недели За мельканием одних и тех же кадров сложно уследить
15/03/2024 16:00
Серийные разборки. Сериал
Серийные разборки. Сериал "Женщина в доме напротив девушки в окне"Странный "женский" триллер, создатели которого не смогли ни с чем до конца определиться
14/03/2024 14:22
Так
Так "прикрывают" только своих. Почему в деле о полицейском "нападении" на шиномонтаж в Саратове столько тумана?Произошедшее в Октябрьском районе наводит на вполне определенные выводы

Блоги



Поиск по дате
« 19 Марта 2024 »
ПнВтСрЧтПтСбВС
26272829123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Яндекс.Метрика


«Общественное мнение» сегодня. Новости Саратова и области. Аналитика, комментарии, блоги, радио- и телепередачи.


Генеральный директор Чесакова Ольга Юрьевна
Главный редактор Сячинова Светлана Васильевна
OM-redactor@yandex.ru

Адрес редакции:
410012, г. Саратов, Проспект им. Кирова С.М., д.34, оф.28
тел.: 23-79-65

При перепечатке материалов ссылка на «Общественное мнение» обязательна.

Сетевое издание «Общественное мнение» зарегистрировано в качестве средства массовой информации, регистрация СМИ №04-36647 от 09.06.2021. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Эл № ФС77-81186 от 08 июня 2021 г.
Учредитель ООО «Медиа Холдинг ОМ»

18+ Федеральный закон Российской Федерации от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ