Производство: Франция, 2013
Жанр: драма
Режиссёр: Мишель Гондри
В ролях: Ромен Дюрис, Одри Тоту, Гад Эльмалех, Омар Си и др.
Написанный в 1946 году роман Бориса Виана «Пена дней» за полвека экранизировали неоднократно. Первым модернистскую любовную драму визуализировал французский режиссёр Чарльз Белмонт. В горячем для Пятой Республики 1968 году (события которого во многом были предвосхищены эпатажными текстами Виана) он снял довольно «суховатый» по сравнению с сюрреалистическим первоисточником одноимённый фильм. В 2001 году на экраны вышла лиричная картина японского кинематографиста Го Ридзю «Хлоя», основанная на романе. Третий раз за текст Виана взялся Мишель Гондри. По мнению многих критиков, эта версия оказалась наиболее точным кинопрочтением, что в случае с Вианом и его психоделическими литературными приёмами (как, к слову, и с Уильямом Берроузом, Алленом Гинзбергом и другими сокрушителями литературных устоев середины прошлого века) задача не из простых. Впрочем, если ещё в 1902 году Жорж Мельес изобразил луну в виде человеческого лица, а в 1920-е Дзига Вертов уже вовсю экспериментировал с картинкой и звуком, то в нынешний компьютерный век технических проблем с изображением фантасмагорических образов почти не осталось. Были бы желание и фантазия.
Человек, не знакомый с романом «Пена дней», может воспринять невероятное количество спецэффектов в новой картине Мишеля Гондри как авторский стиль режиссёра-визионера, использующего современные достижения киноиндустрии отнюдь не только ради вписывания в голливудские стандарты.
Для Гондри, умеющего визуализировать абсурдистские образы (сюрреализм в «Токио» и «Науке сна» — тому подтверждение), «Пена дней» – отличный способ творческой реализации. Гондри филигранно переложил текст Виана на язык кино: сюжет романа, как и новой экранизации, почти аутентичны. Богатый прожигатель жизни, 22-летний Колен, знакомится с Хлоей, влюбляется и вскоре женится. На радостях Колен решает подарить своему лучшему другу Шику половину состояния, чтобы тот смог сделать предложение своей возлюбленной Ализе. Но будучи одержимым философом Жан-Солем Партром (перифраз имени Жан-Поля Сартра, в изданиях которого публиковался Виан), Шик спускает состояние на покупку его книг и личных вещей. Внезапно во время свадебного путешествия заболевает Хлоя, которой в лёгкое влетает водяная лилия. Ей необходимо дорогостоящее лечение, из-за чего состояние не знающего тягот Колена стремительно уменьшается, а сам он вынужден пойти работать…
В сюжете непрерывная цепочка неожиданных авангардистских приёмов вроде куртки из кожи молодого головореза, упомянутой водяной лилии, пианококтейля (музыкального инструмента, играя на котором, можно параллельно создавать коктейли) или квартиры, по мере приближения к развязке превращающейся из напичканного хайтеком богатого жилища в серую каморку; танца под названием «скосиглаз»; лекарства из реактивных лягушек; завода по выращиванию винтовок… Для поддержания замысла Виана по оживлению окружающих предметов Гондри сделал одушевлённым звонок-таракан у входной двери в квартире Колена, вытянул героям ноги, когда они пускались в пляс под Эллингтона, «очеловечил» мышку на кухне у повара Колена Никола, показал неизменного угря, живущего в водопроводе, а ещё наводнил городское парижское пространство странными видами транспорта в духе ретрофутуризма… Для формального усиления эффекта ужаса неотвратимого взросления вторая половина картины становится чёрно-белой и мрачной — в знак скорби по скукоживающемуся юношескому пылу, с каким до последнего писал свои тексты и Виан.
Разночтения с оригиналом разве что в 20-летних героях и играющих их актёрах явно более «высокой» возрастной категории: Хлоя — 37-летняя Одри Тоту, Колен — 39-летний Ромен Дюрис, Шик — 42-летний Гад Эльмалех. Но куда важнее передача атмосферы романа. История любви и смерти закручена Вианом в экзистенциальный клубок, начинающийся с беззаботного и полного радости времяпрепровождения, перерастающего в мрачное расставание с юностью и юношескими иллюзиями. В данном контексте наличие «взрослых» актёров можно даже воспринять как сознательный контраст возраста героев и их беззаботности, которая растворяется по мере столкновения взрослеющих людей с неприветливой реальностью.
«Самое важное в жизни — судить обо всем предвзято. Толпа, как известно, обычно ошибается, а каждый человек в отдельности всегда прав. Впрочем, не выводите из этого утверждения правил поведения. Им можно следовать, лишь пока они не сформулированы. На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы просто исчезнуть с лица земли, потому что все остальное — одно уродство. Именно это и явствует из нижеследующих страниц, где рассказана самая что ни на есть доподлинная история, поскольку я сам сочинил ее от начала и до конца. Но при всем при этом она есть и проекция реальности, однако сдвинутая в иную плоскость, ухабистую и искривленную, и в ней возникает воспаленная атмосфера перекошенных жизненных обстоятельств. Итак, как видите, если это и прием, то вполне приемлемый», — написал Виан в предуведомлении к «Пене дней».
Вероятно, именно из-за субъективизма у Бориса Виана — литератора, певца и джазового музыканта в одном флаконе — с кинематографом сложились роковые отношения: 23 июня 1959 года мэтр умер по дороге в больницу из кинотеатра «Пети Марбеф». Там проходил премьерный показ картины по мотивам виановского триллера «Я приду плюнуть на ваши могилы». Фильм снимался против воли автора, который требовал убрать упоминания о себе из титров, и когда он увидел экранизацию своего текста, сердце 39-летнего авангардиста не вынесло переживаний… В этой связи лента Мишеля Гондри — своего рода искупление вины кинематографа за смерть поэта.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
