В конце ноября прошлого года Госдума приняла поправки в законодательство, которые, в частности, предусматривают с 1 января двукратное увеличение размера платежа страховых взносов для самозанятого населения. Совокупный платеж в Пенсионный фонд и Фонд обязательного медстрахования возрос с 17 тысяч рублей до почти 36 тысяч рублей в год. Из-за двукратного повышения страховых взносов для малого бизнеса в регионе закрыли дело более 5 тысяч индивидуальных предпринимателей. По всей России эта цифра составляет порядка 352 тысяч.
Но, похоже, власти пошли на попятную: в феврале в правительстве РФ говорили о пересмотре данного решения, а на недавней конференции ОНФ в Ростове-на-Дону и сам президент Путин заявил, что сокращение числа ИП «вызывает тревогу».
Впрочем, тревогу вызывают и другие моменты. Например, соблюдение трудовых прав работника в сфере малого предпринимательства.
На эти темы мы говорим с представителями малого бизнеса, экспертами и активистами, которыми стали:
Алексей Лукьянов, исполнительный директор ООО «ВЕТАЛ фарм», председатель регионального отделения РПР-ПАРНАС;
Анатолий Файфель, руководитель группы IT-компаний «Fayfel Group»;
Андрей Руфанов, директор и учредитель группы компаний «Лицей-С»;
Норберт Егиян, экс-директор и учредитель ООО «Серебряная Русь»;
Анна Рудова, директор детской студии инновационного развития «Арлекин», гендиректор АНО «Центр развивающих инновационных методик в области образования и культуры;
Дмитрий Гречкин, директор ООО «СарПродАгро».
Считаете ли вы, что малый бизнес в России слишком сильно облагается налогами? Какие меры должна принять власть для облегчения ведения бизнеса в стране?
Анатолий Файфель. Если говорить конкретно об увеличении обязательных платежей для ИП, я не считаю это увеличение смертельным. Что же это за деятельность, для которой увеличение издержек на $600 ставит под сомнение осмысленность всего предприятия? Это что угодно, но только не бизнес. Другое дело, что тренд, конечно, настораживающий и явно не нацелен на поддержку малого предпринимательства.
Для упрощения ведения бизнеса в стране необходимо, в первую очередь, уменьшать запретительные административные барьеры.
Алексей Лукьянов. Считаю, что малые предприятия (юрлица) в первые 2-3 года, пока не встанут на ноги, не должны облагаться налогами, кроме НДС. Сначала необходимо вернуть вложенные инвестиции – это и аренда помещений, проценты по кредитам и разрешительная документация. Особенно вначале тяжело тем, кто занимается производством, в котором ответственности и рисков намного больше, нежели в обычной торговле. Возможно, здесь уместно было бы разделить производственные компании и торгово-закупочные. А индивидуальные предприниматели вообще не должны облагаться никакими налогами первые 3 года. Достаточно того, что они сами работают и платят зарплату наёмным работникам. Увеличение платежей в Пенсионный фонд и Фонды социального и медицинского страхования – это безобразие: власти хотят закрыть прорехи в этих фондах за счет предпринимателей, а в результате непосильного бремени количество ИП и малых предприятий сокращается. Нужен другой путь – резкое уменьшение льготников в пенсионном обеспечении – это пенсионеры ФСБ, прокуратуры и прочее отставное чиновничество. Ведь чиновники себя любимых не обидят, поэтому закручивают всё туже петлю на податном сословии.
Анна Рудова. Регистрация АНО – процесс несложный и по времени занял около 3 месяцев. Выбор в сторону именно этой формы обусловлен тем, что получить лицензию на образовательную деятельность могут лишь некоммерческие организации. Да и на некоторые виды грантов можно претендовать, только если организационная форма частного предприятия АНО или НОУ. Но, как показала практика, выиграть какой-то грант практически нереально.
На начальном этапе развития деятельности было много трудностей из самых различных областей. Было сложно найти подходящее для наших целей помещение. Не хватало средств на оборудование и материалы для занятий. Нужные пособия приходилось кропотливо искать по просторам страны и даже заказывать за рубежом. Даже приобрести детскую мебель, которая подходила бы по санитарно-гигиеническим и практическим соображениям, оказалось не так просто.
Все попытки найти поддержку на любом уровне наталкивались на непонимание: зачем нужно заниматься с «особыми» детьми?! Помню, как одна высокопоставленная чиновница, отказывая нам в просьбе, заявила мне прямо в лицо: «Я не хочу, чтобы дети-инвалиды ходили по улицам города». Так что опыт научил рассчитывать только на свои силы. Мы никогда не брали кредитов. Никогда не просили никаких субсидий. Иногда помощь приходит, но не «сверху», а от самых обычных людей, отчего она особенно ценна. Кто-то подарит коробку фломастеров, кто-то принесёт пачку бумаги. Зимой мы объявили благотворительную акцию «Подари детям-инвалидам праздник», и саратовцы принесли нам много игрушек, которые мы подарили на новогодних утренниках детям с нарушениями в развитии.
Норберт Егиян. Власть должна стать народной. А пока бизнес (малый и средний) должен понять, что ему дали мнимую, временную свободу для разобщения общества и взаимного уничтожения через конкуренцию, которая в конечном итоге перерастает не только во вражду между собой, но и уничтожение своих «потребителей», т.е. народа, дешевыми, некачественными, а в конечном итоге опасными товарами.
Андрей Руфанов. В моем понимании изменчивое налогообложение лишь малая часть из проблем (причем не главная) отсутствия системного внимания и заинтересованности власти в развитии среднего и малого бизнеса. Крупные чиновники заняты совсем другим: финансовыми потоками в добывающей промышленности; перераспределением и пластованием под себя крупных корпораций, которые в нашей стране опять же завязаны на энергопроизводящую и добывающую промышленность; техникой вывоза своего капитала и своих семей и легализацией их за границей... И им нет дела и времени до всего остального либо они имитируют в рамках номинальных обязанностей свои, чаще полумерные, инновации в законотворчестве. Люди производства, бизнеса и услуг в нашей стране на разных уровнях научились приспосабливаться: беря пример «с головы», работать на серых и черных пространствах бизнеса. Это превратилось в естественную привычку уже нескольких поколений, и в плане налогов большинство просят одного – не меняйте ничего. Не меняйте!
Дмитрий Гречкин. Наша фирма занимается растениеводством и животноводством в Саратовском районе. Со вступлением России в ВТО импортные пошлины на живую и мороженую свинину резко упали. С учетом российского климата и незначительной поддержки сельхозпроизводителей (бюджетные дотации на сельское хозяйство меньше, чем в маленькой Швейцарии) животноводство может быть обречено. Субсидий и поддержки от властей не хватает – ни на ГСМ, ни на удобрения. Большие проблемы с сортами семян – их никто не выводит и не проводит новые селекции. Очень дорогие корма, а они составляют до 70% в себестоимости продукции. Плохо развита технологическая база, отечественная сельхозтехника также не дотируется.
Кредиты, например, в Германии – 3-4% годовых, есть даже беспроцентные, у нас – 14-15%. По налогам скажу так: главное – видеть отдачу от них. А этого, увы, нет. Энергетические тарифы высокие: в Саратовском районе они не ниже, чем в Саратове. В итоге в Германии собирают 80-100 ц/га зерна, а в России 15-20 ц/га.
Что необходимо сделать, чтобы проверяющие и силовые органы перестали, как теперь модно говорить, «кошмарить» бизнес?
Норберт Егиян. Ввести жесткую ответственность для «слуг народа»: от 3 до 10 лет;)
Алексей Лукьянов. Запретить специальным указом органам МВД, прокуратуре, СК проверять и вмешиваться в коммерческую деятельность предприятий любой формы организации. И никаких проверок, изъятий, налётов, профилактических бесед и уведомлений, особенно когда правоохранители из МВД, часто прикрываясь «законом о полиции», творят беззаконие. Лицензионные и разрешительные органы, которые контролируют ту или иную сферу бизнеса, в первую очередь, должны иметь и обязательно давать предпринимателям всю необходимую информацию по решению требований, предъявляемых к их деятельности, выступать в роли помощника. Энергосбытовые компании, помимо драконовских цен на оформление подключений, ещё и выполняют эти подключения полгода, иногда и больше. Они, конечно, не «кошмарят», они технично не дают развивать бизнес. Многие не хотят ждать, разумеется, платят за ускорение. Администрации, что в связке с управляющими компаниями, тоже желают откусить предпринимательский пирог.
Для этого нужно сменить эту власть на республиканскую (демократическую). Выборный начальник муниципальной полиции, выборный прокурор области не посмеют «кошмарить» бизнес. Их просто не переизберут на следующих выборах.
Андрей Руфанов. Невероятный феномен бесконечного обжорства, открытый классиком русской басни Крыловым (сам от него ведь погиб), удивляет весь мир, но не нашу власть. Кичась друг перед другом домами на рублевках и кипрах, давя на машинах с мигалками простых смертных, они не в состоянии отправить команду братьям по спруту на более низовой уровень, чтобы те оставляли живые побеги. Искать управы снизу вверх почти бессмысленно, а сверху вниз видится, уверен, все вполне комфортно и иначе. Сытый голодного не разумеет, но в нашей стране научились выживать и не в таких условиях.
Анна Рудова. Мы вовремя платим налоги и не пытаемся «мухлевать». Но не буду врать, что работать легко. Оглядываясь на 2009-2010 годы, могу констатировать лишь увеличение налоговой нагрузки для упрощенцев и рост трудоемкости по бухгалтерскому и налоговому учету бизнеса. Отдельные слова «благодарности» хочется высказать Министерству финансов РФ, которое в конце 2012 года под громкие вопли о грядущем Армагеддоне устроило конец света для огромного числа хозяйствующих субъектов. Без широкого освещения в прессе и на телевидении. Без общественного обсуждения. Под нож пошли ИП – им втрое увеличили налоговую нагрузку в Пенсионный фонд. Не на 10-15%, нет – втрое! Причем все равно, ведется деятельность или не ведется. Для упрощенцев тоже сюрприз подготовили: будьте добры вести бухучет. То есть ключевое отличие общего налогообложения от особых режимов уничтожено. Других отличий и так уже два года не наблюдалось. Для микроорганизаций это можно образно сравнить с переходом от вспашки огорода мотокультиватором к трактору «Беларусь» со всеми вытекающими последствиями. Трактор он на больших объемах хорош, и механик к нему желателен широкого профиля. Да только кто об этом будет сильно задумываться в правительстве? Если предприятие среднего и малого бизнеса не выдерживает конкуренции, значит – не судьба.
Анатолий Файфель. Проверяющие и силовые органы — это два разных кошмара для бизнеса. Если первые, как правило, по-мелкому «доят» мелкий бизнес, то вторые обычно стараются бизнес отнять. Но в основе и того, и другого лежат или юридическая безграмотность предпринимателей, или нарушения, или изначально незаконная схема обогащения, часто всё вместе. «Докопаться», конечно, можно и до столба, но проще это сделать, если есть реальные нарушения.
Насколько часто вам приходится сталкиваться с коррупцией и нашли ли вы способ борьбы с этим явлением?
Алексей Лукьянов. Хорошие способы бороться с коррупцией – это максимальная открытость всех расходов бюджета разных уровней и публикация всех распоряжений, постановлений органов власти в интернете. Приняли на работу уборщицу – публикуйте. Купило управление ветеринарии области автомобиль — публикуйте! И последнее: пока власть не посадит своего ближнего взяточника, борьба с коррупцией останется только на бумаге и в уютных залах общественных помещений.
Андрей Руфанов. Бороться с естественным наполнением жизненного пространства шестой части суши? Салтыков-Щедрин и Гоголь двести лет назад все это очень точно описали. Стоит ли на борьбу с мельницами тратить время?
Норберт Егиян. Очень часто. Из-за этого я бросил бизнес и стал коммунистом.
Анатолий Файфель. В бизнесе ни разу. В откатных схемах мы не участвуем, на темах не сидим. Наш бизнес интеллектуальный, так что «кошмарить» нас не получится, да и не за что.
Согласны ли вы, что крупные монополии выдавливают с рынка и банкротят «мелких» конкурентов? Это объективный экономический процесс или существуют какие-либо альтернативы монополистическому капитализму?
Дмитрий Гречкин. Конкуренция может существовать только в экономически развитом обществе. А у нас она несовершенная, некультурная, стихийная. Одним словом — хаос. Малый бизнес никого не волнует, хотя он дает и рабочие места, и налоги. Всегда приятно, когда люди работают, получают зарплату, содержат семьи. Но рынок труда год от года мельчает. Налицо большая нехватка специалистов. У нас 24 работника, в сезон доходит до 30. Возраст большинства из них пугает, а молодежь не идет работать на село.
Андрей Руфанов. Крупные не замечают, как проглатывают мелких. Они просто в другой системе координат. Если же создавать экономические условия для мелких, крупный бизнес и чиновники системно и быстро, приспособившись, начинают красть «свое» через мелкие, не доводя до них прописанные на бумаге блага и льготы. Получается замкнутый круг, в котором лучше сохранять однажды принятые условия.
Анатолий Файфель. Частных монополий в России просто нет. Крупные частные компании, вступающие в ценовой сговор, могут быть похожими на монополии, но в действительности не являются ими. По-хорошему, их деятельность должна регулироваться антимонопольными службами, но, вероятно, из-за коррупционной составляющей, этого не происходит. Что касается выдавливания с рынка мелких конкурентов, это происходит с помощью экономических инструментов: снижение издержек, повышение эффективности и т.д., с помощью заказных накатов госорганов. И еще: так как крупные компании не заключают со своими мелкими конкурентами никаких сделок и не кредитуют их, термин «банкротят» не подходит.
Если же говорить о госмонополиях (главным образом о компаниях энергетического сектора), это одинаковое зло для всех бизнесменов вне зависимости от размеров бизнеса.
Анна Рудова. Чтобы выдержать все экономические «сюрпризы», приходится постоянно совершенствовать качество предлагаемых услуг. Наибольшая сложность в организации коррекционно-развивающего центра – подбор кадров. Вузы в нашей стране не дают, как оказалось, объёмных знаний и достаточных навыков для работы с детьми с тяжёлыми и множественными патологиями развития. А после работы в государственных коррекционных заведениях специалисты зачастую имеют искажённое представление о смысле и специфике работы с детьми-инвалидами.
Если говорить о поддержке, которую хотелось бы получить от местной власти, – это информирование населения. Остро нужны социальные телепрограммы, нужно, чтобы об этом писали в газетах, говорили с высоких правительственных трибун. Хотелось бы, чтобы в рамках масштабного информирования у каждого коррекционного центра и детской студии появилась возможность бесплатно рассказать о себе, о своей работе.
Алексей Лукьянов. Крупный бизнес банкротит малый в силу экономических преимуществ. Это имеет место и в нашем регионе. Но монополизм пресекается антимонопольными законами государства. У нас такие законы есть. Правда, тут уместен извечный русский вопрос: а как исполняются законы?
Норберт Егиян. У монополистического капитализма есть две альтернативы: 1) социализм; 2) война на уничтожение материальных ценностей (и конкурентов) с последующим возвратом к производству и торговле, т.е. на исходную точку для обывателя и дальнейшее обогащение для капиталистов.
Насколько защищены трудовые права наёмных работников, занятых в малом и среднем бизнесе? На ваш взгляд, трудовое законодательство должно делать акцент на защите прав работника или работодателя?
Андрей Руфанов. Нет, конечно, не защищены. И дело опять не в документной базе, а в сути. Больше всего страдает наша молодежь, которая часто не может даже свою трудовую книжку куда-то положить-пристроить. И поэтому удивляться, что умные молодые россияне эмигрируют за границу, мы, увы, давно перестали.
Конечно, законодательство должно больше в сторону работника включаться. Но у меня нет ответа опять же для нашей страны — каким образом? Работники тут же будут использовать любой шанс, чтобы выкручивать «кровососам» руки. А идеальные тонкие отношения «кнута и пряника» в создавшемся очень своеобразном поле страны не пропишешь ни одним законодательством.
Анатолий Файфель. Неожиданный вопрос в данном контексте. Закон — это инструмент, которым необходимо уметь пользоваться. Права наемных сотрудников защищены достаточно хорошо, однако зачастую люди просто не знают своих прав. Комичность ситуации еще и в том, что часто и работодатель не знает своих прав и, что еще важнее, не знает своих обязанностей. Это в свою очередь приводит к наезду на предприятие трудовой инспекции, которая, кстати, совсем не стремится отстоять интересы работника, а отстаивает свои собственные интересы. Поэтому в любом конфликте между работодателем и работником побеждает не более образованный, а более наглый. Такая вот схватка двух якодзун:)
Алексей Лукьянов. Там, где не защищены предприниматели, не могут быть защищены работники малых предприятий. Зачастую они получают зарплату по «черным» или «серым» схемам и, соответственно, не имеют социального и пенсионного страхования. Многие мирятся с этим, потому что понимают – если разорится их предприятие, у них даже «серой» или «черной» зарплаты не будет. Это просто ужасно, как на фоне жиреющих чиновников простые люди труда влачат существование, как в 19 веке. Сегодня Трудовой кодекс не работает, пример тому – ситуация в торговой сети «Магнит», где нарушались и нарушаются права работников. Принятый более десяти лет назад ТК уже устарел. Если он и работает, то в бюджетной сфере, да и там права работников тоже нарушаются, а работников малого и среднего бизнеса он почти не защищает. Сегодня способ защитить права работника и работодателя – это полный переход на контрактную (договорную) систему. Именно в трудовом договоре будут защищены индивидуально все права и обязанности обеих сторон, определены сроки и ответственность.
Норберт Егиян. Трудовые права наемных работников сегодня не защищены никак. Все права и обязанности сформулированы с учетом интересов чиновничьего класса и капиталистического монополизма. Поэтому отвечать приходится формально мелкому бизнесу, а фактически — и мелкому, и среднему. Наживаются монополист и его прислужник — чиновник.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
