«Исследователи сегодня фиксируют новый виток интереса россиян к дачному отдыху, правда, связан он с другим — модой на экологию, экопродукты и соответствующий стиль жизни»,— сообщает свежий номер журнала «Огонек». Материал Ольги Протасовой «ОМ» напечатал восемь лет назад, и тема по-прежнему актуальна. Ольга писала о политике, экономике, социальной проблематике. А вот про дачу — это, как ни странно, о том, другом и третьем сразу. Плюс особенности национальной ментальности и прочие философские коннотации.
«ОМ», №5, 2006
Несомненно, дача — такая же национальная особенность русских, как водка, баня, балет и медведи. В европейских языках даже нет слов, адекватно передающих привычное нашему уху понятие. Если не считать французов, у которых слово datcha обозначает собственно «русский сельский дом, находящийся вблизи большого города». Дачные традиции в России вообще крепки. В словаре Даля слово «дача» упоминается в статье «давать и дать» — участки земли с крестьянами давал сюзерен, то есть царь, своим вассалам в качестве платы за верную службу.
Коммунисты тоже давали, особо отличившимся,— в сталинские аскетичные времена крупные города быстренько опоясались поселками правительственных дач. Дача входила в обязательный соцпакет генералов, академиков, космонавтов, полярников и прочего советского бомонда наряду со служебной машиной и квартирой.
Дача — это святое. Признавали ее особый статус даже в самые суровые времена. «Брали» на дачах редко. Примету времени отразил в своем фильме «Утомленные солнцем» Никита Михалков. Конечно, загородные дома партийных бонз не были настоящими дачами в том понимании, которое возникло позже, когда дачное движение приобрело сверхмассовый масштаб.
Первым маячком стали крошечные огородики, которые жители городов разбивали под окнами многоэтажек. Расчищали пространство, выковыривали строительный мусор, просеивали сквозь сито земельку, протягивали из окна кухни шланг для полива — вот и вся нехитрая агротехника. Причем выращивали не цветы, а овощи. О полезности этих вымученных в экстремальных условиях даров природы можно поспорить: урожай требовалось постоянно охранять от дворовых озорников и выпивох. Тем не менее, городские огородники продолжали с энтузиазмом, достойным лучшего применения, возделывать свои квадратные сантиметры. Осознав, что колхозы не справляются с потребностями растущего организма страны советов, руководство позволило народу самому заняться поисками подножных кормов.
Когда разрешили дачи, их брали все! Так начался самый демократичный этап дачного движения — хрущевский. Еще ни одно решение партии и правительства не встречалось с таким искренним воодушевлением. Весь земельный неликвид, все «неудобья» — солончаки и буераки, отвесные склоны и болота — активно заселялись, окультуривались, цвели и плодоносили. Вот когда сбылась мечта поэта о городе-саде. Статистика подводила оптимистичные итоги: население абсолютно самостоятельно, безо всяких министерств и ведомств, обеспечивало страну овощами и фруктами на 80 процентов. И это на шести сотках, зачастую вообще не пригодных для растениеводства, где было невозможно создать сколько-нибудь грамотную экономику и агротехнику, без специальных знаний и опыта, работая по выходным. При этом власти еще и понаставили множество ограничительных флажков — «десять яблонь, из них две груши». Домики разрешалось строить не всем, только в один этаж и не более 25 кв. м. Даже обкомовскому люду, имевшему материальные возможности, приходилось умерять амбиции: за дачные излишества можно было запросто лишиться партбилета. А самые ранние постановления 50-х годов вообще разрешали отводить участки под сады и огороды без права застройки, так что все появившиеся на них скворечники и даже более поздние крепенькие домики возводились незаконно. Подпольное дачестроительство оставило свой след и в языке. Люди старшего поколения по старинке шифруются и сегодня, говоря «поехал на участок», хотя имеется в виду вполне обустроенный коттедж.
Трудно сказать — в плюс или минус оказалось обстоятельство, что дачное движение так и осталось стихийным и вне вектора стратегического развития страны. Да, был принят 66-й закон, который обязывал органы власти оказывать садоводам и огородникам всяческое содействие. На деле же дачники были предоставлены сами себе. Самостоятельно строили дороги, вели воду, газ, свет. В лучшем случае администрации и транспортники шли навстречу — пускали дачные маршруты. Что до строительства крыши над головой, все делалось с гигантскими затратами времени и сил, неорганизованно, кое-как, а потому получалось убого. Зачастую использовались ворованные материалы, так что по крыше или забору дачи можно было с точностью определить место работы хозяина. В целом же дачное процветание было возможно только за счет дешевых ресурсов СССР: транспорта, электроэнергии, воды. И, конечно, нечеловеческого труда, который тоже никто тогда не считал.
Русские писатели оставили нам щедрое наследие для изучения особенностей загородного житья конца XIX века. Бунинско-чеховские дачные хроники: дачные романы, дачный преферанс, дачный театр. Но сибаритство и жизнелюбие под сенью вишневых садов осталось в литературе. У строителей коммунизма была иная философия и мотивация, будь они представителями класса гегемонов или прослойки,— на дачах вкалывали все.
В семидесятые ведро проданной на рынке вишни покрывало расходы дачника на свет и воду. Лично знаю семью, которая благодаря даче выстроила в городе трехкомнатную квартиру. На десяти сотках не было ни одного не занятого овощами сантиметра. Деньги делались на всем: от молодой зелени до вошедшего в зрелость укропа и хреновых листьев, которые уходили влет в горячую пору засолки огурцов. Даже когда приятель приглашал нас на дачный пикник, без спросу у главы семьи нельзя было сорвать и стрелки лука в салат. Причем на спрос был отрицательный ответ. Поэтому на дачу мы приезжали под завязку затаренные овощной снедью, купленной на базаре.
Дачи тихо-мирно просуществовали вплоть до демократических перемен. И вполне вписались в новую реальность, в очередной раз не дав народу помереть с голоду в карточный конец 80-х. А в политической жизни страны появилось неожиданное понятие — дачный сезон. Попробуйте устроить выборы в сажательно-копательный период — забудьте о явке. А если надобно сорвать какой-нибудь неугодный власти референдум, смело назначайте с марта по октябрь и можете о результатах не волноваться. Плевать они хотели на все, если картошка в срок не посажена. Или не убрана.
Вечный зов
Для русских дача — какой-то хитрый кайф. Как можно получать удовольствие от длительного времяпрепровождения в неестественных для прямоходящего существа позах? А ведь получают! Махнул сотку, другую, разогнул со скрипом спину, оглядел проделанную работу с удовлетворением, прищурился на солнышко, потянулся сладко: кайф!
А этот миф о здоровом образе жизни! Да у дачников профессиональных заболеваний не меньше, чем у шахтеров! А дачный загар! А прополка — смерть маникюру! А вечные вопросы: обокрали — не обокрали, вымерзло — не вымерзло!
Наверное, дача — это одно из проявлений стоицизма русского характера. Сами себе создаем трудности и сами успешно их преодолеваем. Дались нам эти томаты в стране вечнозеленых помидоров. К тому же, на рынке привозные в сезон стоят тридцать копеек. Но свои же вкуснее.
Либо дача — это такой национальный спорт, которым охвачены абсолютно все: мужчины и женщины, городские и селяне, богатые и бедные.
Конечно, дело не только в желании набить погреб соленьями-вареньями. Корни значительно глубже. Испокон веков Россия была аграрной страной. Урбанизация. Индустриализация. Коллективизация. Огромные массы населения были сдернуты с привычных мест и загнаны в каменные мешки. Быть может, именно потомки выселенных на север кулаков (сегодня их уважительно называли бы крепкими хозяйственниками, опорой и кормильцами) пытаются выращивать морковку на вечной мерзлоте. И все чаще звучит идея возвращения к поместной России.
Для советского человека, жившего при тоталитарном режиме, под неусыпным оком большого брата, дача была единственным островком частной собственности и частной жизни, местом, где он мог реализовать свою хозяйскую и творческую жилку, проявить индивидуальность. Причудливые цветники и небывалые урожаи становились способом самовыражения. А сама дача — местом/территорией/пространством для внутренней эмиграции. На дачи сбегали от занудства жен и алкоголизма мужей, на дачах укрывались от идеологического вранья, проблем на работе и бытовой неустроенности. Пусть иллюзия свободы, пусть свобода ограничена забором по периметру шести соток, все равно ее здесь было больше, чем в квартирах, кабинетах, цехах.
«Земля зовет»,— говорит сосед по подъезду. Этот зов заставляет пожилого и тяжело больного человека поздней осенью ехать за город обвязывать молоденькие деревца, «чтоб зайцы не погрызли». Ну, хорошо, он дачник с полувековым стажем. Но когда дачи покупают молодые…
Последнее, что окончательно утвердило меня в мысли, что дача — это наше все,— Наташа. Все школьные годы чудесные родители (хорошие люди, но совершенно двинутые на дачной теме) нещадно эксплуатировали детский труд, заставляя ребенка пропалывать километры грядок. Подруга ненавидела шесть семейных соток всей душой. Выходные на даче она называла «уик-энд в стиле садо-мазо». Проклинала генеральных секретарей и всех членов политбюро по списку за то, что те в приступе либерализма выпустили из подполья неистребимый вид «грунтус-ковырянтус». Апофеозом ее страданий стало крушение личной жизни. Они встречались с Андреем полгода, наступил ответственный момент — знакомство с родителями. Цвел май, предки пригласили молодежь на дачу в Латухино. Услышав пункт назначения, юноша, у которого было свое тяжелое дачное детство, дрогнул: «У тебя есть дача???!!! На ней же придется работать!!! Извини, дорогая, я не готов». Бедная Наташка! Я застала ее рыдающей под ранний «Ленинград» (кассета в магнитофоне — единственное, что осталось в доме от Андрея), на песне «Дача» Наташа сломалась: «Помоги собрать вещи». Наташа ушла из дома, сняла комнатушку в коммуналке и больше никогда не ездила на дачу.
Постепенно все устроилось, Наташка окончила институт, нашла высокоинтеллектуальную и хорошо оплачиваемую работу, вышла замуж и родила чудесную девочку. Правда, с родителями так и не помирилась. Даже отказывалась принимать садово-огородные гостинцы, опасаясь, что за ними последует незамедлительное приглашение «отдохнуть на даче». И вдруг подруга сообщает, что купила участок в Волжских далях. «Это не дача, а загородный дом. Мы там будем отдыхать. Никаких грядок, только газоны и цветы,— горячо убеждала меня новоявленная домовладелица.— Надо же ребенка вывозить на свежий воздух».
Через месяц она уже донимала меня вопросами, какими химикатами опрыскивать яблони от гусениц, через два просила напомнить рецепт засолки помидоров. А зимой я встретила ее в книжном магазине, вдумчиво выбирающей книги по садоводству и огородничеству. Подруга готовилась к следующему сезону. «Знаешь, а дача затягивает»,— вздохнув, призналась она.
Дачная экономика
Один из российских парадоксов: в далеко не богатой стране — один из самых высоких уровней «землевладения» в мире. По официальной статистике, каждая вторая семья, живущая в городе, имеет земельный участок. А в пик аграрного сезона в садово-огородническую деятельность оказываются вовлечены почти 40 процентов взрослого населения страны, независимо от социального и материального статуса. При этом если раньше садами-огородами занимались из-за постоянного страха физического исчезновения продуктов питания, то сегодня экономическая целесообразность дач ставится под большое сомнение. Расходы на дорогу, свет и воду давно не покрываются доходами в виде поступающих на стол овощей и фруктов. А в условиях постоянного роста цен на энергоносители этот перекос будет еще сильнее. Однако дачи все равно не бросают.
Ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН, заместитель директора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Ростислав Капелюшников искренне недоумевает, как это возможно, чтобы в постиндустриальном обществе, в урбанизированной стране, располагающей высокообразованной рабочей силой и развитой сферой услуг, миллионы людей занимались примитивным ручным трудом и этот труд обеспечивал более половины всей производимой в сельском хозяйстве продукции. При этом вклад дач в ВВП всего лишь 4%. То есть, если рассматривать тему с точки зрения интересов страны, получается, что огромные массы трудоспособного населения, работая на своих приусадебных и дачных участках, трудятся почти вхолостую. Эх, такую силищу, да в правильное русло! «Перед нами наглядная иллюстрация того, насколько неэффективен труд в столь уникальном секторе российской экономики»,— подводит грустный итог ученый.
С ним спорит Вадим Радаев, первый проректор Высшей школы экономики, который отнюдь не считает дачи бессмысленными: «Да, тратятся огромные человеческие ресурсы, а в результате мы получаем всего лишь 4% ВВП. Но нельзя же все мерить экономическими мерками. ЛПХ — это мощный и очень дешевый институт социального и политического контроля. Что бы было, если бы все эти семьи, эти еще трудоспособные мужчины и женщины, оставались на субботу и воскресенье в городах без денег и развитой инфраструктуры досуга? А так люди получают по шесть соток земли, в свое свободное время трудятся, тем самым сбрасывая социальную и политическую энергию и консолидируя первичные ячейки».
Трудно не согласиться. Дачи — тот громоотвод, через который уходит в землю большая часть накапливающегося в обществе негатива. Для властей дачники — просто подарок. Безобидные, тихие, непритязательные. Главное, дачи не отбирайте — могут и за вилы схватиться. А пока население с энтузиазмом удваивает ВПП (валовой персональный продукт) на своих шести сотках, можно не опасаться за рост его политического и гражданского самосознания. Просто некогда людям политикой заниматься, когда идет битва за урожай.
Ну а если пофантазировать и попробовать представить, что было бы со страной, если бы не дачи. Вероятно, экономический и политический кризисы настигли бы СССР значительно раньше, потому что неэффективное коллективное сельское хозяйство в попытках прокормить страну начало выдыхаться еще в 60-е. Возможно, приостановились бы процессы урбанизации. Тотальный дефицит и угроза голода в городах вынужденно привязали бы сельских жителей к земле. Однако это не помешало бы назреванию революционных настроений в агрессивной городской среде, где люди по-прежнему выкладывались бы на работе, не получая адекватных условий для жизни и развития. С другой стороны, если бы человек жил и работал согласно единственному вектору, если бы у него была одна работа, а не две (работа и дача), если бы все человеческие ресурсы тратились исключительно на производстве, возможно, все это сказалось бы на эффективности советской экономики. А у граждан оставалось бы больше времени на отдых и творческую реализацию. Но тогда это была бы совсем другая страна.
Дачный тупик
«Дачное движение второй половины прошлого века является великим народным проявлением неприятия индустриальных городов как идеала правильного российского города. Оно демонстрирует волю к преображению мегаполисов и отчаянное бегство от многоэтажной анонимности и бесперспективности»,— пишет ученый Юрий Крупнов в своих очерках «Градостроительные тупики». Однако Крупнов считает, что дачный формат отжил свое, его срочно требуется переформатировать, дав людям возможность создания собственных усадеб и поместий на уже обжитых местах. «Мы не настолько богаты, чтобы позволять себе и дальше растрачивать народно-национальную энергию на плохо устроенное расселение». Опираясь на исторический опыт, отраженный в литературе, ученый предостерегает: «После того как мы уничтожим деревни и заменим их дачами, не создав реальных альтернативных систем расселения и жизни,— мы выродимся в дачно-кухонных дикарей и окончательно потеряем страну. А тем, кто останется в живых, придется уже рыть землянки».
Плодитесь и размножайтесь
Наши взаимоотношения с дачей могут развиваться по совершенно непредсказуемому сценарию. Хуже всего, когда дача — неприятная повинность и на грядки вас гонит чувство долга. Примите соболезнования: дача может превратиться в настоящего врага-паразита, который высосет из вас все соки. Распространенная ситуация: жена — дачный фанат, муж — дачененавистник. У таких хозяев дача быстро покрывается камнями преткновения, а яблоки раздора зреют мешками прямо на кустах картошки. Но дача может быть отличным другом. С ней можно научиться разговаривать на одном языке, выстраивая взаимовыгодные отношения. И тогда она щедро одарит вас своими плодами. Николай Курдюмов — профессиональный садовод, писатель, экспериментатор и пропагандист дачного движения — предлагает свою формулу успеха: дача + человек = равноценное партнерство. Во-первых, партнерство — это общение и взаимный интерес. Во-вторых, симбиоз взаимовыгоден. Вы даете растениям то, что им надо, они вам — то, что надо вам. Вы им больше — они вам больше. Это восходящая спираль партнерства, каждая ступенька которой — успех. Симбиоз всегда увеличивает свободу обоих партнеров. Иначе в природе не было бы сожительства. Попробуйте прямо, без обиняков ответить на вопрос, дача увеличивает вашу личную свободу? Положительный ответ считается честным, если вы никогда не сетуете по поводу дачи. Разумное партнерство: я вместе с тобой, чтобы лучше жилось мне, а ты со мной, чтобы лучше было тебе. Исключены зависимость, долг и вина. Вместо них — сотрудничество. Как только появляется зависимость, симбиоз кончается и начинается паразитизм. При этом всегда страдают оба, хоть и по-разному: паразит деградирует, а хозяин чахнет. Курдюмов мечтает о возникновении нового вида дачников — счастливых. Тех, кто работает на даче не из последних сил, стиснув зубы, а с улыбкой. Тех, кто решительно пересмотрел смысл дачи и подчинил ее себе. Новый дачник очень уважает себя. Любознателен и наблюдателен. Не любит работать впустую, а любит думать, добиваться успеха и отдыхать. Ценит удобство и красоту. Делает только то, что решил сам. Не обязан. Не зависит. Не боится. Жизнь и свою персону воспринимает с юмором. Не следует стандартам, а создает их.
Этому новому виду дачников посвящается.
___________________________________________________________________________
Реклама
Дача – место отдыха после трудовой недели. Однако для обеспечения соответствующего отдыха необходимо привести данную недвижимость в прекрасное и зеленое место. Автополив на даче поможет Вам в решении последнего вопроса. Отныне зеленая травка будет радовать Ваш глаз.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
