Олег Воскобойников. Тысячелетнее царство (300–1300). Очерк христианской культуры Запада.
Новое литературное обозрение, 2015
Воскобойников — профессор Высшей школы экономики, продолжающий дело главных наших медиевистов прошлого — Бицилли и Гуревича. Получилась увлекательная книга про возникновение и развитие христианской системы образов и метафор в классическом средневековье (с IV по XIV век).
Сложные отношения между церковной догмой и народной на неё реакцией. Расшифровка, с переводом на понятный современнику язык миниатюр в рукописных книгах, императорских облачений, мозаик, скульптур и литургических предметов.
Иконография «Доброго Пастыря» связана с образами Орфея и пастуха Давида. На позднеантичных мозаиках Христос и Гелиос появляются в одном компромиссном лице. Классический античный лабиринт превращается в символ тернистого пути к райским вратам и проступает вновь на полу готических соборов.
Как Сенека стал для средневековых богословов «христианином до Христа»? Почему в одних странах рай изображался скорее как город, а в других — скорее как крепость? Как Парфенон в Афинах и Пантеон в Риме стали христианскими храмами? Чем принципиально отличались латинский и эллинский способы философствования и как это сказалось на расколе церкви?
Афины и Иерусалим как источники мудрости разного типа и целеполагания. Явная связь между вознесением Александра в колеснице Феба и первым искушением Христа, сулившим ему полную власть над всем миром. Образ треснувшего граната, упавшего на землю, намекает на отпадение и переход одного из десяти ангельских чинов под власть Люцифера. И множество других парадоксов, курьезов и тайных связей христианского средневекового сознания с античностью, исламом, иудаизмом и европейским язычеством.
Что значит фраза «Рим заложен в форме льва»? Какими способами делали «понятной» церковную латынь? Как сплетались и боролись схоластика и диалектика? Как почитание отдельных ангелов объединяло христианское богословие с исламским? И на каком готическом витраже воочию видно влияние астрологии на церковную модель Вселенной?
Виктор Серж. Сопротивление.
Свободное марксистское издательство, 2015
Через него, Виктора Сержа, наша гражданская война и последующие репрессии заговорили на языке французского верлибра — обрусевшего благодаря переводам Кирилла Медведева, не только создателя «Свободного марксистского издательства», но и признанного верлибриста.
«В воротах домов, в воротах дворцов — которые мы
захватили —
По всему городу,
где идёт холодный, угрюмый и мощный бунт,
повсюду в дверях наших домов —
пулеметы в темных углах».
Биография Виктора Кибальчича, взявшего себе псевдоним Серж, полна приключений и переездов, которые начались ещё до его рождения. Его родители, русские революционеры (дальние родственники Николая Кибальчича), уехали из царской России, но сам он вернется в 1919 году, чтобы участвовать в гражданской войне и строить новую большевистскую Россию.
До мозга костей европеец, интеллектуал, поэт, богема, после гражданской войны он пытается создать образцовую коммуну недалеко от Петрограда, позже участвует в левой внутрипартийной оппозиции, сослан, спасен из ссылки в 1936-м благодаря вмешательству французских интеллектуалов. Пишет роман «Полночь века» о сосланных или расстрелянных троцкистах, которых он хорошо знал в СССР. Продолжает уже во Франции свою революционную деятельность, но вынужден и оттуда эмигрировать в Мексику, где и закончит свои дни в могиле для безымянных бедняков.
Первый свой роман он писал во французской тюрьме, куда в 1912-м попал как пособник и пропагандист анархистов-налетчиков, грабивших банки. Большинство из них погибли в перестрелках с полицией. Во Франции он дружил с сюрреалистами, а в России общался с Блоком, Есениным, Пастернаком и Маяковским и оставил их точные портреты на страницах парижского журнала «Кларте».
Целью французско-русского авантюриста, радикала и поэта было «наделить бедность поэтическим языком». Говорить от имени тех, у кого пока или вообще нет голоса,— от имени неграмотных, убитых, неодушевленных предметов и орудий труда.
Космическая рифма между звездами неба, язвами нищих и пулями повстанцев. Холодная вода сибирских рек, беспощадная природа, непредставимая жестокость восставших людей и всё же солидарность со всем человечеством, опрокинутым в воронку общей истории. Историческая синхронность, когда русская революция сливается с французской, а вместе они продолжают республиканские восстания Древнего Рима.
В «Сопротивление» вошли стихи, написанные в 1933 году в уральской ссылке, где Серж голодал вместе со своей семьей. Поэзия грубой материи, рыбной ловли или сбора кизяка, прерываемая вдруг мифическими образами:
«Здесь уверяют,
что если умело снять шкуру с волка,
то он сможет ещё долго бежать пустыней, в крови,
бежать, бежать к чудесному ручью в Каракумах,
к Млечному пути,
чтобы утолить неимоверную жажду».
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги: