Эта тема из-за особенностей формирования города всплывает в Саратове постоянно. Нас не бомбили и не захватывали, но вместо внешних врагов, поломавших не один российский град, саратовскую старину, застывшую в камне, подтачивают «внутренние» факторы. Длительное отсутствие должного ухода и внимания со стороны властей, а также интересы некоторых застройщиков, которые в погоне за сиюминутной прибылью готовы любой ценой «выпиливать» целые исторически ценные кварталы вместе с их несчастными обитателями, чтобы построить на освободившемся месте билдинги в стилистике, модной на рубеже тысячелетий, и стилизованные под кладбищенские обелиски из 90-х дорогие ресторации и офисные центры в мраморе с псевдоисторическими барельефами.
Тема с объектами культурного наследия недавно обострилась после двух резонансных поджогов старинных зданий и почти синхронной критики девелоперов в адрес профильного регионального управления на ул. Мичурина, 86, которое начало формировать охранные зоны, за что стало объектом медийного шантажа отдельных СМИ.
О том, что делать с культурным наследием Саратова, говорим с нашими экспертами.
Наталья Коляденко, начальник отдела учета объектов культурного наследия управления по охране объектов культурного наследия правительства Саратовской области
Алексей Наумов, депутат Саратовской областной думы
Владимир Лешуков, политолог, краевед, блогер, эксперт Фонда «Мастерская евразийских идей»
Владимир Федосеев, главный редактор информационно-краеведческого центра «Не за тридевять земель», старший архивист ОГУ ГАСО
Игорь Сорокин, музейщик
Алексей Голицын, журналист
Евгений Спирин, архитектор
Наталья Рапопорт, архитектор
Недавние резонансные пожары в доме Яхимовича и бывшем общежитии издательства «Слово» многие (во втором случае это подтвердили и в МЧС) считают поджогами. Если это так, кому выгодно, чтобы эти исторические здания в центре города сгорели? Есть ли у них после всего произошедшего шансы на сохранение?
Наталья Коляденко
Обсуждать версию поджогов считаю преждевременным до того, как будут проведены все необходимые следственные действия и получен официальный ответ от МЧС. Выгода здесь сомнительная, т.к., несмотря на ухудшение технического состояния объекта культурного наследия в результате пожара (если говорить о Доме Яхимовича), собственнику необходимо будет выполнять комплекс ремонтно-реставрационных работ в соответствии с Федеральным законом 73-ФЗ. Уничтожение объектов культурного наследия запрещено. Это влечет за собой административную и уголовную ответственность.
Игорь Сорокин, музейщик
Любой следователь первым делом поставит вопрос: кому эти пожары выгодны? Не исключено, что действительно есть расчёт и умысел, и тогда это настоящее преступление, за которым должно последовать наказание. В принципе, логика проста. Если на месте этих домов предполагается новое строительство, то устроить пожар — в интересах застройщика. Если удастся доказать, что предпроектные работы велись до пожара, можно выдвигать обвинения. Уже намерение строить на месте объекта культурного наследия само по себе преступно! Если же владелец зданий намерен их отреставрировать, но у него нет средств уберечь памятник от вандалов, то это преступная халатность. Преступная халатность тоже должна наказываться. Как минимум — компенсацией затрат на восстановление утраченного в связи с пожаром. Дома, насколько я понимаю, вполне восстановимы. Вопрос только в средствах, которые необходимы для этого. Надо, если у города нет сил на спасение своих памятников, выносить эту проблему на широкое обозрение — кричать SOS всему миру, искать заинтересованных владельцев, передавать на выгодных условиях, содействовать сохранению!
Алексей Голицын, журналист
Давайте я жесткую аналогию приведу. Допустим, у вас начался кариес, и нужно срочно запломбировать дырку. Но вы об этом не знаете, потому что дантист подговорил ваших соседей, и они убедили вас, что вставная челюсть — это круто! И человек в белом халате сносит вам родные зубы и вворачивает на их место протезы. И пусть они в два раза длиннее, и рот не закрывается, но зато всё блестит, а золотая фикса на клыке прямо-таки сияет. Что, разве не так выглядит Саратов с Волги?
Парадоксальным образом трудно найти хоть какую-то заинтересованную группу, которой уничтожение исторических зданий были бы невыгодно. Чиновникам интересно ежегодно осваивать транши из федерального бюджета и для этого как можно хуже проводить ремонт. Застройщикам выгодно снести аварийный дом и воткнуть на его место что-нибудь 18-этажное. Потому что иначе не окупится. Жители, у которых пол под ногами ходит, спят и видят, чтобы им дали квартиры хоть у черта на рогах, лишь бы не текло и не шаталось. Бюджетники, которых сгоняют на общественные слушания, проголосуют за что угодно, они и правда ничего плохого не видят в том, чтобы жить в муравейнике.
Остается условное сообщество образованных неравнодушных граждан «с запросами», которых вся вышеуказанная публика искренне считает сектой. И поступает с ней соответствующим образом.
Алексей Наумов, депутат Саратовской областной думы
Не хочу гадать и делать предположения, кому это может быть выгодно. Пусть этим занимаются правоохранительные органы. Относительно второй части вопроса могу сказать одно. В русском языке есть очень сильное слово: воля. Воля говорить правду, воля служить людям, воля принятия решений. Если у исполнительной власти будет воля для конкретных действий по спасению Дома Яхимовича — здание будет спасено, если нет — мы потеряем еще одно знаковое место в Саратове. Мы устраивали рейд по памятникам
наследия почти за месяц до пожара, от комитета по культуре отправлялось письмо на имя балансодержателя Дома Яхимовича, там были не только результаты мониторинга, но и конкретные предложения по консервации здания. Увы, ответ-отписку мы получили чуть ли не в последний день, установленный порядком рассмотрения обращений. Это было уже после пожара и после моих заявлений прессе, что ответа от балансодержателя пока не получали. Т.е. в этой истории есть конкретные люди, которые ответственны за произошедшее и с которых нужно спрашивать.
Евгений Спирин, архитектор
Понятия не имею, если говорить о конкретных личностях. Коллективный застройщик, который ничем не лучше среднестатистического коллективного саратовца. Прекрасный пример — ситуация с Домом Кожевникова. Я совершенно точно знаю, что большинство жителей Саратова при выборе жить в отреставрированном старом доме — малой этажности, со своим двориком — или равнозначной по площади квартире в многоэтажном муравейнике без двора, выберут последнее. Ибо первое трухляво и ненадежно, а второе — хорошая инвестиция. Инвестиция здесь ключевое слово. В советских семьях было нормальным заменить полированным шкафом родовой резной из дуба. Это понятный пример заблуждений. Но их необходимо пережить. Я это к тому, что застройщик реагирует на спрос.
Шансов нет. Родовой шкаф будет на помойке.
Владимир Лешуков, политолог, краевед, блогер, эксперт Фонда «Мастерская евразийских идей»
Безусловно, я считаю, что пожары в исторических зданиях, занимающих самые «лакомые» участки земли центра города, выгодны девелоперам. Тем, кто хотели бы эту землю «освоить». К сожалению, такая практика существует, и не только в Саратове. Шансы на сохранение упомянутых объектов есть. Насколько понимаю — ни первому, ни второму зданию не был нанесен некий непоправимый ущерб, обрекающий их на уничтожение. Очень надеюсь, что Дом Яхимовича, как и задумывалось, передадут АО «ДОМ.РФ» (бывшее АИЖК — Агентство по ипотечному жилищному кредитованию.— Авт.) для реконструкции под арендное жилье, и очень надеюсь, что расселенное общежитие издательства «Слово» продолжат ремонтировать его нынешние владельцы. Ибо иные сценарии, какие могут реализоваться по отношению к данным зданиям, вызывают самые негативные эмоции, самое сильное возмущение. Глубоко убежден, что нельзя сносить уникальный Дом с кариатидами и «лепить» убогий новодел, надстроенный десятью этажами. Нельзя ломать красивое советское здание на улице Григорьева, чтобы выстраивать вместо него какое-нибудь офисное уродство из стекла и бетона.
Наталья Рапопорт, архитектор
Произошедшие в последнее время пожары в Доме Яхимовича и общежитии издательства «Слово», на мой взгляд, являются намеренными поджогами с целью ускорить их разрушение или привести к опасному состоянию, чтобы было легче констатировать невозможность их восстановления. На состояние Дома Яхимовича однозначно оказало большое влияние строительство многоэтажного жилого дома в непосредственной близости. На это указывают горизонтальные упоры, идущие к нему от нового дома. Так что доведен он до такого состояния именно застройщиком. Это говорит о том, как важны охранные зоны для ОКН (Объектов Культурного Наследия).
То, что он так давно стоит без консервации и охраны, тоже показательно. Передав его областной структуре, город отделался от ответственности, а область ее на себя не взяла, понадеявшись на обещание АИЖК на его реставрацию. Но надо понимать, что АИЖК — это структура, созданная застройщиками с целью лоббировать их интересы и искать выгодные площадки и проекты в регионах. Реставрация памятников — не их профиль и не входит в их интересы. Реставрация требует особенных знаний и навыков и не предполагает увеличения никаких параметров здания. Это огромные средства, которые надо вкладывать, не получая отдачи. Найти желающих делать такие вложения очень сложно, а в бедном Саратове, практически, невозможно.
Владимир Федосеев, главный редактор информационно-краеведческого центра «Не за тридевять земель», старший архивист ОГУ ГАСО
Кому выгодны пожары старых зданий-памятников, нуждающихся в реставрации? Малообразованные в законодательствах представители доморощенной прессы на страницах разных фейсбуков уже разразились гипотезами о том, кто тайно ночью поджигал…
Выводы неутешительные, исходя из гипотез: выгодно всем, но прежде всего, почему-то краеведам, структурам, надзирающим за историко-культурным наследием, и МЧС. В последнюю очередь идут застройщики и (куда деваться) СМИ. Ну просто потому, что в силу литературной традиции и вор должен громче всех кричать «Держи!!!». Честно сказать, я вообще не вижу на данном этапе более-менее заинтересованных в пожарах лиц или организаций.
Любой пожар — это возбуждение уголовного дела. Это большая огласка и ненужное внимание. К тому же, с точки зрения законодательства, уничтожение памятника вовсе не ведет к автоматическому освобождению места под застройку: согласно законодательству, памятник все равно необходимо восстанавливать…
Последние годы застройщики и разного рода комментаторы говорят о необходимости сокращения количества памятников культурного наследия. Дескать, таких зданий в городе слишком много, но почти все они находятся в плачевном состоянии и дать им «вторую жизнь» якобы невозможно. Согласны ли вы с этим тезисом или это всего лишь замаскированный «проброс» строительного лобби, которому памятники мешают осваивать исторический центр?
Игорь Сорокин
Дать вторую жизнь памятнику всегда возможно, и примеров тому не сосчитать — об этом даже не стоит говорить. Это вообще не аргумент. Здесь вопрос исключительно экономический. Строить типовое многоэтажное жильё дешевле, чем реанимировать изношенное малоэтажное. Строить в центре города выгодно. Тут всё работает, инфраструктура есть, покупательская потребность — тоже. Это общеизвестно. Сумей только подключиться к изношенным сетям, а потом — хоть потоп и трава не расти! И строительство жилья, по всей видимости,— это отрасль, всё ещё приносящая доходы, даже несмотря на то, что в Саратове достаточно полупустующих новостроек (не в том смысле, что квартиры никому не принадлежат, а в том, что в них часто никто не живёт — это просто вложение денег).
Все разговоры о необходимости сокращения количества памятников культурного наследия рождаются от отсутствия чёткой стратегии развития. Было бы решено, что регион делает ставку на развитие промышленности, и только промышленности, а памятники мешают заселять город столь необходимой для этого рабочей силой, это одно. Однако если мы хотим, чтобы к нам приезжали туристы — а об этом всё время говорится и говорится, мы должны иметь как раз обратную стратегию — стратегию максимального сохранения наследия! Не происходит ни того, ни другого.
Сами по себе застройщики не могут решить задачи такого масштаба — они просто строят то, что умеют строить (строительный комплекс мощный, заложен был ещё в советские годы и до сих пор работает). Для того чтобы застройщик пожертвовал сегодняшним благом и начал работать на перспективу, сознательно вкладывая деньги в долгосрочное стратегическое развитие, нужно слишком много составляющих — больше одной или двух.
Взять хотя бы родники и саму физику местности. Мы можем иметь многокилометровую речную сеть внутри города, превращая воды наших четырнадцати речек — за счёт естественного уклона рельефа к Волге — в проточные пруды, фонтаны и водопады, а мы давим эту воду, дышим сыростью подвалов, город трещит и проваливается, но мы всё равно не хотим с этим даже начать разбираться! А многоэтажные громады встают прямо поперёк воды. Что это? Гордыня? Мол, всё нам нипочём, у нас современные технологии? Или просто некогда разбираться?
И, разумеется, археология! Ни один застройщик у нас добровольно не пригласит специалистов на стройплощадку. Потому что это, опять же, очень долго и дорого. История отгружается грузовиками на свалку — культурный слой вывозится тоннами, а мы только разговариваем о возможностях развития туризма. Сказывается элементарная нищета нашей жизни — нищета как в материальном плане, так и в плане духовном. Общественное благо отсутствует, налицо стремление к быстрому обогащению частных лиц. Грубо говоря, недобросовестные застройщики и преступные чиновники, им способствующие, тырят по карманам свои быстроденьги, навсегда закапывая наши общие сокровища!
Евгений Спирин
Возможно, в этом есть здравый смысл. Но у нас лучше так, потому что если дать слабину, а это будет воспринято именно так, в итоге вместо здания консерватории будет стоять типовой многоэтажный дом с видом на другой типовой многоэтажный дом. Т.е. большое количество памятников — это система защиты от потери самоидентификации города.
Наталья Коляденко
Справедливости ради, в такого рода дискуссиях речь не идет об объектах федерального, регионального, муниципального значения. Такие памятники прошли все возможные экспертизы, и их ценность и необходимость сохранения доказаны.
В данном случае рассматриваются лишь выявленные объекты культурного наследия. Ранее, еще до существования нашего ведомства в 90-е годы, их включали большим списком. При этом каждый объект впоследствии должен пройти государственную историко-культурную экспертизу для включения в список с определенной категорией либо исключения. Этим управление занимается и по сей день.
Неважно, строители или просто жители области инициируют вопрос сокращения численности памятников, но наше ведомство призвано не сокращать, а сохранять объекты. Мы понимаем, что город должен развиваться, и люди хотят жить в удобном и комфортном жилье. Однако для исключения должны быть веские основания. Именно поэтому мы действуем четко на основании законодательства, то есть опираемся на государственную историко-культурную экспертизу. Надо отметить, что за последние несколько лет эксперты стали более осторожно подходить к вопросам исключения, тщательно обосновывать выводы экспертизы, поскольку аттестует их Министерство культуры Российской Федерации, которое же и отслеживает все выданные экспертом заключения.
Вообще, каждый объект требует индивидуального подхода, в котором учитывается и архитектурная, и градостроительная, и историко-мемориальная значимость объекта. А техническое состояние не является основополагающим критерием исключения объекта из перечня выявленных. «Вторую жизнь» можно дать практически каждому объекту — здесь больше вопрос стоимости предполагаемых работ.
Наталья Рапопорт
Помню, в начале 90-х, я слышала, что, на волне подъема демократического движения и возрождения интереса в стране к историческому наследию, было желание попытаться присвоить Саратову статус исторического поселения. И возможно, что при составлении списка памятников руководствовались в первую очередь увеличением их количества. Поэтому в списки были включены здания в основном по признакам возраста, а не их настоящей историко-архитектурной ценности. Возможно, это и не так, но количество ОКН действительно внушительное. При этом многие действительно интересные здания в этот список не попали.
Что касается «плачевного состояния», это беда всеобщая, государство многие годы не занималось их ремонтом, не обеспечивало современными инженерными коммуникациями. В итоге, с изменением общественного строя, эти заботы легли на плечи жителей, которые получили их в собственность.
При этом надо понимать, что не все здания, включенные в список, достойны быть именно отреставрированы, а не реконструированы или, да простят меня защитники, снесены. Дело в том, что качество строительства большинства из них очень низкое, не идущее ни в какое сравнение с ОКН столичных или зарубежных городов, а именно архитектурная ценность не очень высока. Кроме того, жизнь людей в таких зданиях крайне некомфортна и порой опасна.
Большинство зданий из списка не имеет историко-архитектурных заключений и обоснований назначения их ОКН. Все это и вызывает вопросы не только застройщиков, но и их собственников. Это не значит, что я поддерживаю в этом вопросе наше «строительное лобби», отхватывающее куски охранных зон ОКН и строящее рядом высотные дома. Я только хочу сказать, что какие бы строгие правила защиты ОКН ни принимались и даже чем они строже, тем, как ни странно, хуже для памятников, потому что отсекают любые, даже самые хорошие предложения по приспособлению этих зданий к современной жизни.
Владимир Федосеев
Разговоры об «излишках» памятников архитектуры ведутся уже давно. Главные лоббисты в этом, как ни странно, не застройщики, а архитекторы. Им тупо надо продавать свою продукцию — новые проекты. И их никогда не волновало, на каком месте будет выстроен купленный у них проект. Но в цене на проект они кровно заинтересованы, априори являются «экспертами в архитектуре» и прекрасно знают, в каком районе города самая высокая цена застройки, а значит и архитектурного проекта. Тут архитекторы и застройщики выступают в тандеме. Причем застройщики могут оставаться долгое время в тени. Вопросом надо задаваться совсем другим: почему застройщики не претендуют на частный сектор? Почему они не желают расселять людей из натуральных трущоб и на освободившейся территории строить? Заниматься комплексной, а не точечной застройкой? Вывод один — с чиновниками и госсобственностью легче иметь дело. Коррупцию-то никто еще не искоренил. Ну а о количестве старинных зданий сказать можно одно: их не становится больше, они сокращаются с каждым годом. Нынешним строительным олигархам, конечно, плевать на будущее и на прошлое, а посему они всегда говорили и говорить будут об «излишках» культурного наследия.
Алексей Наумов
Очень много думаю об этом. Это важная тема. Пришел к тому, что она в первую очередь не про памятники, а про людей, потому что город — модель того общества, в котором он существует. В Саратове девальвированы исторический центр и наследие. Т.е. тот период, когда нужно было запрещать строить в историческом центре многоэтажки и выносить развитие города на периферию, упущен. Теперь в наследии у нас живут самые разные люди и большинству из них не до сохранения памятников. Т.е. если в Европе, даже в Петербурге жить в старинном здании — престижно, недвижимость в нем дорого стоит и у наследия есть экономика, то в Саратове этого нет. Нет стратегии спасения наследия, здравой, обоснованной, с конкретными шагами к реализации. Есть отдельные потуги, но они эпизодические. Другой фактор: геология и гидрология города. Ямы в асфальте, памятники, которые расползаются волнами и трещат по швам, представляя угрозу жизни и пр. Это не поджоги, это непредсказуемая реальность. Спасение такого памятника обойдется в сотни миллионов. А где их взять? Саратов превращается постепенно в город-призрак с пустующими историческими зданиями. Посмотрите, сколько их в центре. То, что строительное лобби сегодня самое организованное и активное локальное городское сообщество — это факт. Хорошо это или плохо, но есть группа людей, которая отстаивает свои интересы, имея стратегию, принявшая правила игры в сложившейся системе. Что может противостоять хорошо организованным людям? Я считаю, что проблему сохранения наследия невозможно решить без инвесторов, но нужен качественный диалог, и в первую очередь власть должна определять прозрачные правила игры, создавая здравую конкурентную среду, а не возможности для реализации коррупционных схем.
Владимир Лешуков
Нет, категорически не согласен с идеей тотального сокращения списка выявленных или уже официально зарегистрированных объектов культурного наследия. Это наша история, это наше достояние. То, что досталось нам от предков. В Европе такие здания тщательно берегут. Даже в соседних Тамбове, Оренбурге, Пензе, перемещаясь по историческому центру, вижу хорошее состояние большинства фасадов, высокую сохранность исторической среды. Так почему у нас все подряд должно сноситься ради чьих-то баснословных прибылей? Да, есть здания на Московской или Первомайской, которые не являются бесспорными шедеврами архитектуры. Но там сохранились целые исторические кварталы! Все строения вместе составляют аутентичную городскую среду дореволюционного купеческого города. Кто были в Ульяновске, кто видели Музей-заповедник под открытым небом «Родина В.И. Ленина», те знают, каким очарованием, какой восхитительной атмосферой обладают две заповедно сохраненные дореволюционные улочки (Ленина и Льва Толстого), превращенные в ухоженные музеи, в туристические объекты. Кроме того, давайте уточним: любое сокращение списков ОКН надо производить по закону, а не как нам порой предлагают — массово что-то оттуда вычеркнуть, наплевав на федеральное законодательство.
Алексей Голицын
Подавляющее большинство саратовских памятников построено более ста лет назад, последний капремонт проводился еще во времена советской власти, поэтому здания предсказуемо обветшали. Чтобы довести любой дом до руинированного состояния, теперь достаточно небольшого отверстия в крыше или течи в подвале. Собственники будут ждать помощи от государства, у государства опять не окажется денег, и через пару лет завалы на месте особняка будут разбирать спасатели. А зачем давать кому-то «вторую жизнь», если она принесет лишь убытки? И нас убеждают, что знаковые для саратовцев строения спасти невозможно. Хотя восстановить можно всё, найдите ради интереса фотографии Дрездена или Невского проспекта после бомбежки.
Как бы ни говорили местные чиновники о необходимости сохранения архитектурного облика, уникальном наследии, туристическом потенциале Саратова etc, это не мешает им выдавать, мягко говоря, «дискуссионные» разрешения на строительство в историческом центре, которые уничтожают объекты культурного наследия и размывают культурно-историческую идентичность города, и устраивать при необходимости профанацию публичных слушаний с помощью админресурса. Как с этим бороться? Можно ли в нынешних условиях заставить саратовских застройщиков работать не во вред, а на благо?
Алексей Голицын
Саратов, думаю, уникален в том смысле, что ни мощного производства, ни обилия ископаемых у нас нет, поэтому самые влиятельные бизнесмены здесь — застройщики. Которые влияют, разумеется, в первую очередь на градостроительную сферу. И будут диктовать свои законы до тех пор, пока полностью не исчерпают возможности города, но на этом не успокоятся и вступят в конфликт между собой.
С другой стороны, аренда или владение историческим памятником в центре города по карману только крупной организации, которая вынуждена заботиться о престиже. Потому что функционально это неудобно: нет ни парковок, ни достаточных площадей. Да и богатым конторам проще построить офис под себя, чем тащить на себе груз обременений. К тому же, на роскошную недвижимость должна сформироваться мода, а это процесс небыстрый. Пока же у нас господствуют нравы, введенные в обиход бывшим начальником мелиорации Иваном Кузнецовым, который уничтожил здание Дворянского собрания на Московской и построил на его месте серую коробку в 1972 году.
Наталья Коляденко
Саратовский, владимирский, московский и любой другой застройщик обязан выполнять требования закона. Для всех существует ряд правил, которые касаются объектов культурного наследия.
Во-первых, предписывается, что в защитных зонах объекта возведение объектов капитального строительства невозможно. Поясню, в октябре 2016 года вступили в силу Федеральный закон от 05.04.2016 95-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» и статья 15 Федерального закона от 24.07.2007 № 221-ФЗ «О государственном кадастре недвижимости». Ими введено в правовое поле понятие защитных зон объектов культурного наследия — это территории, которые прилегают к объектам культурного наследия и в зависимости от разных обстоятельств могут варьироваться от 100 до 300 метров.
Во-вторых, защитная зона объекта культурного наследия прекращает существование со дня утверждения в установленном порядке проекта зон охраны. Такой проект может быть инициирован любым заинтересованным лицом. Особенность его в том, что выполняют его специалисты, имеющие соответствующий опыт проектирования. В этом документе отражается, каким образом могут быть отрегулированы параметры застройки вблизи объекта, так, чтобы и памятник оставался украшением, «изюминкой» города, и новое строительство могло вестись без нагромождений и не диссонировало. Такой проект должен также получить положительное заключение государственной историко-культурной экспертизы. Затем проекты рассматриваются управлением и выносятся на общественное обсуждение на сайте ведомства.
На общественных слушаниях вопросы, касающиеся выдачи разрешений на строительство в защитных зонах объектов культурного наследия, а также превышения предельных параметров, установленных ПЗЗ, не могут быть рассмотрены, опять же, согласно законодательству.
Игорь Сорокин
Можно — при условии, что изменятся сами условия. Цель должна быть поставлена чётко: строим экономику на туризме. Одна из приоритетных задач — сохранение исторического облика города. Уверен, что при таком раскладе строительная машина довольно быстро перестроится — тем более, что расценки на реставрацию намного выше, чем на новое строительство! Не исключаю, что разразится настоящая борьба за объекты реставрации.
Но речь ведь не только о застройщиках. А владельцы — люди, живущие в зданиях-памятниках? Это же огромная сила, увы, парализованная неверием. Большая часть саратовцев не верит в своё культурное достояние, поскольку достояние это грозит обрушиться им на головы. Многие только и чают, чтобы снесли их «халупу» наконец — временно проживают свою жизнь в ожидании дармового чуда. И чуда, как правило, не случается, и жизнь проходит в утлом жилье. Понятно, что вкладывать личный ресурс, если весь твой вклад будет погребён завтра под бульдозером, охотников нет.
Дайте горожанину гарантию, и он вложится в город своими личными ресурсами — сбережениями, руками, головой, личным временем. Опять же, необходима чёткая позиция администрации города. И тогда появится чёткий план: здесь оставляем, поскольку это ценно, и, уж будьте милостивы, живите и вкладывайтесь — оберегайте, чините, любите, поскольку это ваше и наше достояние. Нет желания и сил — перемещайтесь, в зависимости от интересов и возможностей,— в соседний квартал или район. Здесь сносим и строим, но, застройщик, будь любезен, придя на этот лакомый кусок, принеси общую пользу — не себе лично и своей компании, а городу и всем его жителям! — проведи раскопки, вложись в оригинальный проект, соответствующий именно этому уникальному месту, облагородь всё вокруг, сделай комфортным проживание не только в границах отведённого под строительство участка, но квартала и улицы!
Владимир Федосеев
Институт общественных слушаний никоим боком не влияет на застройку. Во-первых, потому, что сначала выдается разрешение на строительство, а во многих случаях строительство можно начинать без разрешения. Общественные слушания служат скорее неким «последним рубежом», на котором ещё можно остановить строительство, но никак не спасти уже разрушенный памятник.
Для сохранения культурного наследия они, как инструмент предупреждения застройки, роли не играют. Ведомства, которые ведают выдачей разрешений на капитальное строительство, в своей деятельности очень редко пересекаются с министерством культуры, занимающимся охраной культурного наследия. Единственный способ заставить застройщиков работать во благо города — принятие местного законодательства, не противоречащего ФЗ. Но эти самые застройщики весьма успешно блокируют на протяжении четверти века все попытки саратовского ученого сообщества совместно с управлением по охране объектов культурного наследия правительства Саратовской области ввести охранные археологические зоны хотя бы для исторической части города, а установление охранных зон для памятников архитектуры до недавнего времени они просто саботировали.
Евгений Спирин
Достаточно взглянуть на то, как изменился исторический центр города за последние двадцать лет, чтобы понять, что декларируемое властью и материальная реальность — две большие разницы. Механизмы уничтожения всегда различные — итог один. Центр превращается в спальник. Бороться с этим невозможно. Для этого необходимо целостное органичное отношение общества к своей истории, к самоидентификации себя, ощущению себя жителем уникального, с богатой историей волжского города. Застройщик и власть — это проекция общественного сознания.
Наталья Рапопорт
Как известно, в России жесткость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Так что все разговоры чиновников — просто разговоры по долгу службы. Ничего общего с деятельностью по сохранению «архитектурного облика» и исторического наследия не имеющие. Они прекрасно освоили инструмент «публичных слушаний» и манипулируют ими, выдавая за мнение жителей и ссылаясь на него. Как это организовано, нам всем хорошо известно.
Как с этим «бороться» в нынешних условиях полного отсутствия влияния жителей на власть, я не знаю. Если бы нас не лишили права выбирать местную власть, это влияние можно было бы пытаться осуществлять. Ну и конечно, полное безразличие населения к общественным проблемам.
Не думаю, что возможно кого-либо заставить работать «не во вред, а на благо». Надо пытаться создавать такие условия, чтобы это стало возможным. А для этого город должен сам, без сваливания этой обязанности на застройщиков, разрабатывать комплексную поквартальную застройку районов города, начиная, естественно, с центра и учитывая все охранные зоны и требования к ОКН. Обязывать застройщиков на основании этих разработок развивать территорию, а не уплотнять ее точечными объектами. Надо выделять на такие работы средства из бюджета, привлекать все возможные архитектурные силы, проводить настоящие архитектурные конкурсы, посылать специалистов в командировки за российским и зарубежным опытом. Короче, проявить, наконец, свои интерес и власть, чтобы изменить ситуацию.
Владимир Лешуков
Да, власть здесь должна занимать жесткую позицию и формулировать обязательные к исполнению «правила игры». Раз есть Генплан, пусть он выполняется. Раз есть ограничения по высотности застройки, нельзя допускать постоянное отступление от них, потому что у очередного девелопера намечается «классный прибыльный объект». И неужели самим застройщикам, которые уже давно сами себя всем до конца жизни обеспечили, вот просто по-человечески совсем не жалко исторический Саратов? Тот самый — с черно-белых открыток Петра Бестужева. Где жили наши деды и прадеды. Если бы каждый из них взял бы по одному историческому зданию, привел бы его в порядок! Или задумался о воплощении в жизнь таких проектов коммерческой недвижимости, как восстановление уничтоженного в 90-е годы Дома Акимова на углу улиц Московской и Лермонтова. Как возвращение Пассажу Лаптева его былых торговых функций путем комплексной реставрации здания с приспособлением под современное использование. Я бы даже восстановлению Нового Гостиного двора на Театральной площади был бы рад. Тогда отношение к депутатам-застройщикам тоже поменялось бы у многих.
В последнее время в связи с поправками в федеральное законодательство в Саратове началось формирование охранных зон вокруг памятников культурного наследия, на территории которых (на расстоянии 100 метров от самого объекта) нельзя вести новое строительство. Насколько реально создание таких зон вокруг всех саратовских объектов и поможет ли оно в защите исторического центра от диссонирующей застройки?
Наталья Коляденко
Не путайте понятия защитных зон и зон охраны. Защитные зоны устанавливаются автоматически (прямое действие Федерального закона), без дополнительного принятия нормативно-правового акта региональным органом охраны объектов культурного наследия или правительством региона. Это временная мера, направленная на защиту объектов до момента утверждения зон охраны. Для понимания отличия рекомендую посещать наш сайт, где на общественное обсуждение выставляются разработанные, но еще не утвержденные проекты зон охраны объектов и акты экспертизы по ним. Есть там и перечень всех объектов культурного наследия, для которых устанавливаются защитные зоны.
Что же касается регулировки строительства вблизи объектов культурного наследия с помощью зон охраны, то работа это не быстрая, однако вполне осуществимая. В этом году запланирована разработка 8 зон охраны, к тому же, и сами застройщики, так или иначе, будут инициаторами для своих проектов и территорий. Таким образом, постепенно возможности каждого участка будут отрегулированы. В дальнейшем же, как и во всех подобных случаях, за исполнением принятых документов будут пристально следить и наше управление, и правоохранительные органы.
Игорь Сорокин
Эту огромную дорогостоящую работу необходимо выполнить. Главное, чтобы законы работали. И, соответственно, тех, кто законы нарушают, по-настоящему наказывали. Другого пути, если мы хотим сохранить исторический облик нашего города, нет.
Евгений Спирин
Да, это может помочь. Но это палка о двух концах, эти зоны не дадут развиваться, а приведут к стагнации центра, именно к стагнации, ибо консервацией никто заниматься не будет. Т.е., на мой взгляд, это утопия, путь в никуда. Но и полное отрицание этого механизма приведет к тому, о чем я уже сказал. В идеале город должен жить и развиваться, в том числе и в центре, занимая прежний объем, но увеличивая креативную плотность содержания.
Владимир Федосеев
Безусловно, охранные зоны должны спасти некоторые памятники архитектуры, и, слава Богу, что в ФЗ внесена такая поправка, заставившая застройщиков заинтересоваться обозначением этих самых зон. О создании таких зон ведется речь с 70-х годов, то затухая, то опять обостряясь. Последствия этого мы можем ныне воочию наблюдать в историческом центре в виде многоэтажных застроек, которые порой занимают целые планировочные кварталы. Бессистемная застройка, не учитывающая историко-культурных зон, уже давно коренным образом изменила облик Саратова. Остается лишь одна надежда на сохранение небольших кусочков «визуально старых» районов исторической части. Но если не будет программы помощи в сохранении исторических фасадов для населения и законодательства по сохранению исторического облика этих самых фасадов, исторический центр ждет смерть в плане визуализации культурного наследия. Собственники обкладывают старинные здания кирпичом, обшивают дешевым сайдингом, перестраивают дома по своему усмотрению.
Наталья Рапопорт
Как я поняла из текста 458-ФЗ от 29.12.2017, защитные зоны устанавливаются на время разработки охранных зон ОКН и перестают действовать после их утверждения. Я признаю эту норму как полезную временную меру. Не стоит думать, что это будет действовать механически. Разработка же охранных зон — это большая и сложная работа, требующая средств и трудовых ресурсов. Я так понимаю, она ведется управлением по культурному наследию, но по объектам наиболее важным.
Алексей Наумов
Как раз новый закон очень сильно подрывает позиции самого активного локального сообщества города. И, безусловно, это время для диалога, для выработки системного подхода к развитию территории, сохранению его идентичности. Саратов — город с глубокими смыслами. В свое время это был город волевых людей, связанный с именами Радищева, Чернышевского, Столыпина. Может быть, этот ряд покажется кому-то странным, но я за баланс: свободу для творчества, слова, науки и сильную, ответственную за свои действия власть.
Мое недолгое пребывание в политической и общественной жизни Саратова, к сожалению, не располагает мои мысли к оптимизму. Очень многое в этом городе персонифицировано, много противоречий, имитаций, конфликтов — скрытых и открытых. Город лихорадит. Нам нужно принять это, чтобы начать лечение. Необходимы глубокие социокультурные исследования территории, нужно вскрыть его реальные и фантомные боли. Необходимо способствовать формированию активного гражданского общества, поддерживать людей мыслящих, глубоких, чтобы они не уезжали из Саратова, обессиленные и разочарованные борьбой с ветряными мельницами. Нужно выявить культурный код горожан, понять, что им сейчас дорого, понять масштаб различий между исторической идентичностью города и идентичностью его населения. Это огромная работа. Вопрос — кто в ней заинтересован?
Владимир Лешуков
Формирование охранных зон — действенный механизм. Оно, допустим, помогло запретить «точечное втыкание» высотки рядом с бывшим Домом офицеров. Вот только финансирование на данные цели пока явно не соответствует объемам исторического наследия Саратова.
Алексей Голицын
Охранные зоны могли бы спасти Саратов на начальном этапе современной застройки — в начале 2000-х годов. Тогда еще в городе сохранялись целые кварталы, не тронутые бизнесменами. А сейчас, если вокруг памятника стоят новостройки, то по закону они никуда не денутся. Новые — да, не построят, но старые не снесут. С охранными зонами лучше, чем без них, но кардинально ситуацию они уже не изменят.
Реально ли защитить исторический центр Саратова от диссонирующей застройки и руинизации под влиянием факторов времени в нынешних финансово-экономических условиях? Что для этого необходимо делать? Может быть, стоит обратить внимание на опыт других городов России и зарубежья? Если «да», какой город, соизмеримый по объемам наследия и климатическим условиям с Саратовом, можно взять за образец сохранения исторического облика?
Алексей Голицын
В подмосковной Коломне стоит нетронутый исторический центр с кремлем, всякое строительство там запрещено. Бывшие купеческие особняки теперь в частной собственности, сохранность их изумительная. Любая застройка, и тем более точечная, сейчас невозможна, хотя в начале 2000-х каким-то образом в центре появилось несколько таун-хаусов. В городе на 145 тысяч жителей действует 10 трамвайных маршрутов, а по центру Коломны автомобили могут двигаться со скоростью не более 20 км/ч. Тем не менее, в городе построены и гигантский конькобежный центр, и, например, завод тяжелого станкостроения, но все промышленные объекты вынесены за пределы исторической части. Это же относится и к многоэтажным домам.
В Саратове ничего подобного представить невозможно, хотя бы потому, что туризм и инвестиции у нас — это набор неких заклинаний, который принято произносить, забравшись в чиновничье кресло.
Владимир Лешуков
Для защиты исторического центра Саратова в первую очередь нужно принять на областном и городском уровне программы сохранения объектов культурного наследия. Они есть во многих регионах, такая программа есть даже в Балаково. Чтобы, при должном уровне финансирования, каждый год реставрировались хотя бы 13-15 зданий. При обозначенном раскладе постепенно улица за улицей, квартал за кварталом Саратов начнет меняться, преображаться. И сами саратовцы заново оценят свой город во всем блеске его архитектурного великолепия. Вот в 2016 году отремонтировали фасады 12-ти зданий на Московской за счет средств Фонда капитального ремонта. И уже от живущих там людей приходилось слышать, что они по-новому взглянули на окружающую их городскую среду. Сейчас, насколько мне известно, на федеральном уровне прорабатываются юридические инструменты, которые позволят вновь использовать Фонд капремонта в целях сохранения объектов культурного наследия. Это было бы правильным шагом. А третье — аренда за рубль. Механизм разработан, нормативный документ подписан главой региона. Но пока нет ни одного прецедента. А надо данную практику, хорошо зарекомендовавшую себя в Москве, переносить и на муниципальный уровень тоже. Здесь чиновники пока работают совершенно неэффективно. Прошел почти год с того момента, как собрались сдать в аренду бывшие казармы Деконского. И не сдали их до сих пор.
Что до идеальных примеров, то город, «дышавший в спину» Саратову по численности населения на момент переписи 1897 года,— Казань. Объемы ОКН вполне сопоставимы. Однако там, конечно, исторический центр почти весь отреставрирован. Можно пройти десятки километров и не увидеть ни один обшарпанный фасад, ни одну ржавую крышу.
Наталья Рапопорт
Обстановка с сохранением историко-культурного наследия примерно одинакова на всей территории РФ. Мы все читаем в СМИ, как сносятся или реконструируются с искажением исторического облика здания в Москве, и это не меняется пока в лучшую сторону. На мой взгляд, в этом повинны не только финансово-экономические условия, но и политическое состояние страны, и вектор на конфронтацию с европейским миром, и отрицание общих культурных ценностей. Не могу привести удачных примеров сохранения наследия в российских городах, за исключением, пожалуй, городов Золотого кольца. Возможно, просто не знаю.
Но хочу рассказать об одном интересном городе в Черногории, где я отдыхала в прошлом году. Это город Ульцинь, очень древний, на берегу Адриатики, на юге Черногории, почти на границе с Албанией. Главная достопримечательность Ульциня — крепость 4 века до нашей эры. То есть руины абсолютно исторические. Так вот их не заморозили в их разрушающемся состоянии, а дали им жизнь, разрешив построить внутри крепостных стен новые отели и рестораны, отвечающие всем самым современным требованиям, но из того же камня и в той же стилистике, что и было много веков назад. И это прекрасно получилось и продолжает активно жить. Возможно, по правилам ЮНЕСКО, этого делать нельзя, но для жизни города и привлечения в него туристов оказалось очень разумным. Отели, кстати, в крепости самые дорогие.
Евгений Спирин
Это тренд общероссийский. Это происходит не только в Саратове. Слышал про Оренбург, как хороший и правильный пример, но сам не видел.
Наталья Коляденко
Защита и сохранение объектов — это комплекс мер. Часть из них разработана федеральным центром, часть — в регионе. О некоторых мы с вами уже говорили чуть ранее. Но есть и меры, проработанные недавно. Например, для федеральных и региональных объектов предусмотрена программа «Аренда за рубль». Когда объект передается в аренду на срок до 49 лет при условии обеспечения проведения необходимых ремонтно-реставрационных работ. Лишь после их завершения возможна передача объекта в собственность. Этот алгоритм уже несколько лет апробирован и достаточно продуктивно работает в Москве. Мы же в этом направлении пока новички.
Возможно также пойти по пути поиска инвестора, который готов выкупить объект за небольшую цену, вложить деньги в его реставрацию и затем сдавать в аренду, извлекая прибыль. По такой схеме успешно работает ФГБУ АУИПиК (Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры».— Авт.).
Управление внимательно следит за всеми инициативами в области сохранения объектов и готово учиться, мы рассматриваем возможности реализации различных проектов, их плюсы и минусы. Но готовы поддержать только действительно стоящие.
Пожалуй, наиболее близкий для нас по объемам памятников и климатическим условиям — Ульяновск. Их законодательная база практически полностью повторяет нашу. Однако разница в том, что там уже установлены охранные зоны исторического центра. Мы же в данном направлении еще работаем.
Владимир Федосеев
Для предотвращения руинизации исторического центра с последующей его застройкой надо создать законодательную среду, благоприятствующую сохранению облика города.
Необходимо, чтобы комитет по имуществу не спекулировал участками земли, на которых находятся старинные здания, продавая их непонятным покупателям, единственная цель которых — дождаться разрушения здания и перепродать участок под застройку. Тут необходим приоритет не капиталистической, а социальной составляющей работы органов самоуправления. В первую очередь исторические здания и места вокруг них должны сдаваться в аренду для желающих (и, желательно, доказывающих делом) воссоздать облик города, а условия для таких инвесторов, сохраняющих старинную архитектуру, поддерживающих культурную инфраструктуру, должны быть адекватными, а не грабительски-спекулятивными. Для этого необходимо урегулировать законодательную базу, на которой по-прежнему держат свою волосатую лапу застройщики. Надо активно привлекать положительный опыт по сохранению культурного облика города из обеих столиц, из других регионов и из-за рубежа. Учитывать появившиеся там уже давно технологии сохранения различных жилых, промышленных и иных зон городской застройки.
Игорь Сорокин
Я абсолютно уверен, что финансово-экономические условия рано или поздно изменятся в лучшую сторону. Главное, чтобы к этому моменту не были вывезены на свалку наши объекты культурного наследия. Мне рассказывали печальную историю из недавнего прошлого. Когда после перестройки появилась живая потребность проложить новые маршруты, нацеленные на «древнерусскую историю», этим всерьёз занялись туроператоры. Названий городков, к сожалению, не помню, но что-то очень былинное — наподобие Лихославля или Торопца. История следующая: туроператоры вычитывали про какой-нибудь очередной чудесный городок с чудесным названием, про исторические события, в нём случившиеся,— ехали, вдохновлённые, готовые увидеть, как минимум, старинные срубы, резьбу наличников, деревянные мостовые, а на деле их встречали утлые пятиэтажки, которыми местные чиновники (удельные князья 1970-х) погордились лет двадцать — у нас как в большом городе! — и всё… Останавливаться в типовых дворах для рассказа о былинной истории незачем. Максимум — упоминание, не выходя из автобуса. С туризмом проехали, а ЖБК, построенный ради этих пятиэтажек, загнулся. Конец истории. И все сегодняшние саратовские дешёвые горе-небоскрёбы — из этой же серии. Гордиться абсолютно нечем!
Найти прямой аналог Саратову невозможно — каждая ситуация по-своему уникальна. Считаю, можно брать примеры из самых разных мест — невзирая на погодные условия и наличие средств. Работа механизмов развития — вот что требуется.
Главный для нас механизм сейчас: не навреди — не уничтожь. Если нет ресурса, законсервируй. Оставь до лучших времён или владельцев.
Я наблюдаю Коломну последнего десятилетия, где есть Кремль, памятник федерального значения, в который вложен огромный государственный ресурс, и есть Посад, который до недавнего времени был тихим и никому, кроме редких любителей старины и покоя, не интересным. Сейчас же Посад — исключительно за счёт частной инициативы — составляет Кремлю серьёзную конкуренцию. Автобусы с туристами сначала приезжают за «историями со вкусом» в музей «Коломенской пастилы», люди идут в «Калачную» или в Арткоммуналку, а заодно, по дороге, заходят и в Кремль. Останавливаться в Коломне я люблю именно на Посаде, в старинном доме Кучеровых. На моих глазах, за несколько лет, он из полуруины превратился в прекрасный старинный дом со всеми удобствами. Своими руками и безо всякого сайдинга. Такой вот семейный проект. Уже приносящий доход, поскольку этот дом с садом сдаётся — в очередь! — по знакомым.
Другая крайность — Лондон. Город сумасшедших темпов, ритмов, деньжищ — город, где среди небоскрёбов Сити уютно живут старинные дома на узких улочках и стоят музеефицированные развалины. Как известно, лондонцы в таком контрасте не виновны. Главным архитектором Сити была война. Удары ковровых бомбардировок гитлеровской авиации проявлены, как взрывы, теми самыми билдингами, потрясающими воображение. Сами же лондонцы делают всё возможное, чтобы дух старого города сохранить и преумножить. Приведу только два примера.
Комплекс Barbican. Район города, застроенный — в едином стиле, но с невероятной выдумкой — в 1960-70-е. Жильё, совмещённое с библиотеками, театрами, школами, культурным центром, фонтанами и «садами семирамиды». Гулять тут можно на нескольких уровнях. Обнажившийся в связи с бомбёжкой угол римской крепости дал повод создать здесь Museum of London. Существенная часть его фондов — из раскопок на месте воронок и руин. Частицы старинного города обрамлены в современность — из того, что случайно сохранилось, создано уникальное жилое пространство. Создано с любовью и любовью наполняется. Просто изначально застройщику были выданы условия: максимально сохранить и преумножить.
Второй пример — Bloomberg. Огромный офис огромной корпорации, сквозь который проходит старинная улица. Вернее, направление улицы, поскольку на ней нет ни одного дома. Однако архитектор заложил возможность горожанам и деловым людям беспрепятственно прогуливаться или пробегать сквозь здание. А на глубине нескольких метров — древний храм бога Митры. Его остатки были обнаружены в 1954 году при рытье котлована. На фотографиях того времени ничего особенного — гряда камней, брёвна. Можно было запросто вывезти всё это на свалку. Десятки тысяч лондонцев проголосовали ногами — пришли посмотреть на свидетельства римского времени. В итоге были проведены тщательнейшие раскопки, и тысячи экспонатов пополнили коллекцию музея Лондона. Стройку не остановили, но артефакты сохранили в надежде на будущее. Сейчас — спустя шестьдесят лет! — тут создано потрясающее музейное пространство. Всё те же несколько сотен камней и брёвен — остальное соткано из звуков, игры света и ума.
Надо отметить, что и музей истории Лондона, и храм бога Митры — бесплатны для посещения. Как и абсолютное большинство лондонских музеев! И это очень хороший ресурс для обучения и воспитания гражданина.
Существует ли в Саратове и области социальный заказ на сохранение наследия? Как вы оцениваете эффективность сетевых и общественных групп градозащитников в Саратове? Есть ли у них потенциал или надо создавать что-то качественно новое?
Владимир Лешуков
Социальный заказ существует. Лично знаю огромное количество саратовцев, искренне желающих видеть реставрирующийся старый Саратов, видеть наши исторические улицы в состоянии «не хуже, чем в Европе». Если под «сетевыми группами градозащитников» имеется в виду «Архнадзор Саратов», то эффективность пока низкая, так как ничего конкретного эта группа и это движение еще не сделали, никаких впечатляющих результатов не добились. Правда, наш местный «Архнадзор» существует всего-ничего – посмотрим на дальнейшее развитие событий. Мы с моим другом, блогером Денисом Жабкиным стараемся продвигать тему сбережения старого Саратова и в блогах, и в диалоге с властью. После нашей встречи с губернатором Радаевым, состоявшейся в январе текущего года, Валерий Васильевич дал поручение разработать программу реставрации памятников. Слава Богу — что-то из предлагаемого нами реализуется.
Алексей Голицын
Страшно далеки эти градозащитники от народа, по себе знаю. Чтобы в обществе сформировалась потребность на культурное пространство, нужно, в первую очередь, повысить благосостояние граждан, а потом взяться за их образование. Так как никаких предпосылок для этого я не вижу, то остаюсь сдержанным пессимистом. Но буду и впредь терзать управление по охране культурного наследия, печатать неудобные для застройщиков материалы и размещать в разных изданиях эффектные фотографии полыхающих памятников.
Наталья Рапопорт
Социальный заказ на сохранение наследия, по моему наблюдению, существует у немногочисленных категорий граждан, в которые входят непосредственно специалисты по долгу службы, историки, архитекторы, журналисты и блогеры. Иногда появляются заинтересованные лица среди депутатов. Широкого градозащитного движения типа московского Архнадзора, в Саратове нет. Нет и такого опыта исторически. Существующее с советских времен ВООПИК никак себя активно не проявляет и не ведет видимой деятельности. Особого запроса на охрану наследия у широких слоев населения не наблюдаю, как, впрочем, и на другие актуальные темы. У молодежи этот интерес тоже не виден, даже у студентов-архитекторов или историков.
Хотя, споры по теме наследия в фэйсбуке ведутся постоянно. Недавно в ФБ создана группа Архнадзор Саратов, и даже проведены несколько выездов группы заинтересованных журналистов и блогеров в Дом Яхимовича и дом на Чапаева. Но я не представляю, как это может повлиять на общую ситуацию с ОКН. Только предать гласности. Этого явно недостаточно. Мы видим, как московские защитники буквально встают щитом на пути разрушителей. А теперь, в ситуации жестких мер по разгону всяческих собраний и митингов, вряд ли такие акции можно осуществить. Так что пока у меня нет позитивных ожиданий по этой теме.
Евгений Спирин
Я уже говорил, что застройщик и власть — проекция общественного сознания, пока я не вижу, что общество горожан способно сформировать такой социальный заказ. Нет той критической массы, в 4-5 процентов, которая смогла бы его озвучить и привести в исполнение. Те редкие люди, которые понимают ценность этого, уникальны, но малочисленны. Выглядят скорее фриками, хотя со временем придет осознание пользы и нужности того, что они делали.
Эффективность одного отдельно взятого блогера, на мой взгляд, сегодня гораздо выше, чем у сетевых групп, то есть акцентная публикация работает лучше, в группе все размазывается, так как зачастую люди не могут договориться между собой.
Говорить, что потенциала нет,— нельзя, я раньше со скепсисом относился к возможности влияния блогеров на какие-то вещи. Так что время покажет, ответа однозначного нет.
Владимир Федосеев
Социальный заказ на сохранение культурного наследия, у нас, безусловно, существует. В различных программах различных учреждений и общественных организаций, отпочковавшихся от этих учреждений. Но при этом используют этот заказ для своих, как правило, ведомственных нужд. Не привлекая к этому широкого внимания, не занимаясь просвещением жителей областного центра о богатейшем культурно-историческом наследии, окружающем этих самых жителей. А многие из ныне ходящих по улицам Саратова пешеходов не только не родились в городе, но и никогда не имели возможности узнать что-то, что заставило бы их гордиться новым местом жительства, полюбить его. СМИ никак не способствуют этому, находясь в жестких рамках рыночной конкуренции, и зачастую в полный рост представляют интересы пресловутых застройщиков.
Книги краеведческой направленности выходят редко, крайне скудными тиражами, выпускаются в виде дорогостоящих альбомов, применяемых в основном только заказчиками для подарочных целей. Просветительских или агитационных проектов по популяризации исторического наследия нет совсем, если не считать подарочных или юбилейных буклетов, время от времени выпускаемых министерствами или учреждениями. Буклеты, как правило, пестрят фактическими ошибками или откровенной клюквой, рассчитанной на заезжего туриста.
Наталья Коляденко
Я бы сказала, что социальный заказ на сохранение наследия в Саратове только зарождается. Градозащитники еще не консолидированы в своих усилиях, они только набираются опыта. Правда, надо отметить, что уже заметна их помощь в плане мониторинга проведения несанкционированных работ на объектах культурного наследия, поскольку 5 специалистов управления не в состоянии отследить все нарушения на территории области. Думаю, у саратовских «хранителей наследия» есть необходимый потенциал.
Игорь Сорокин
Эффективность есть, но эффективность от случая к случаю. Необходима консолидация. А для консолидации обществу необходима внятная программа. Есть показательный пример в нашей истории — красные и белые. У красных всё просто и понятно: землю — крестьянам, фабрики — рабочим, мир — народам. У белых же множество вариантов выхода из кризиса, вздохов и завихрений. Победу одержал тот, кто чётко сформулировал цель.
Наша цель, безусловно — сохранение наследия. Наверняка есть противники этой позиции. Для мирного разрешения конфликта мы, как горожане, любящие свой город, должны установить меру. Считаю, что главный сегодняшний вопрос для взвешивания амбиций: личный карман или общественное благо?
Если всякий раз будем на него отвечать, мы многое поймём.
И ещё. Как оказывается, если просто-напросто соблюдать закон — и ничего более! — можно не рвать рубаху на митингах в соцсетях, не бросаться под бульдозеры и при этом многого добиться. В области сохранения наследия катастрофически не хватает грамотных юристов, которые могли бы отстаивать наше будущее.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
