Завершается Год Литературы — и активные участники процесса сходятся во мнении, что властная риторика и официальные мероприятия никак не способствовали расцвету отечественной словесности. Однако некоторая пропагандистская сакрализация удержала книгоиздание, периодику и премиальные сюжеты от резкого ухода в пике.
Вадим Левенталь, писатель и главред питерского издательства «Лимбус-Пресс», пишет в «Известиях» :
«Несмотря на кризис и повсеместную оптимизацию расходов, ничего по сравнению с предыдущим годом не изменилось. И это, безусловно, произошло по причине того, что 2105 был объявлен Годом литературы. Опасения, которые многие в профессиональной среде разделяют, состоят в том, что в наступающем 2016 году никакого тормоза на пути оптимизации уже не останется, а значит, все программы поддержки — и без того не ахти какие — все-таки сократят, да как бы не с учетом годовой паузы».
Впрочем, подобные процессы и прогнозы в той или иной степени характерны для столиц — Москвы и отчасти Санкт-Петербурга, где сосредоточен ежедневный литературный быт: премии, презентации, выставки-ярмарки. В провинции заинтересованная публика Года литературы практически не заметила, как когда-то поэт Есенин сухого закона в США и России. При том провинция как литературное явление, может быть, заявила о себе в уходящем году особенно ярко. Если же говорить о личных впечатлениях — литература в трудном 2015-м оставалась, пожалуй, одним из очень немногих источников отрадных эмоций — но это к объявленному году едва ли имело отношение.
Один Нобель и разный Гамбург
Главным литературным событием эксперты называют присуждение Нобелевской премии Светлане Алексиевич, «ее полифонической и трагической прозе, скупой на слова от автора; по термину Алеся Адамовича, сверхлитературе, новаторской по форме и для Нобеля» (Наталья Иванова, www.colta.ru/articles/literature/9660. Значимость события диктуется статусом премии, пусть и несколько поистрепавшимся в последние годы; наблюдатели, встретившие награждение Алексиевич горьким вздохом, поминая пресловутую русофобию, в этой значимости тоже не сомневались.
Однако мало кто, в пылу традиционных споров «наш — не наш», говорит о феноменологии творчества свежей лауреатки. В лучшем случае, не остывает дискуссия о жанрах: журналист Светлана Алексиевич или всё-таки писатель литературы?
По моему скромному мнению, Алексиевич — ни то и ни другое. К журналистике она никакого отношения не имеет, поскольку подогнанные под тенденцию ворохи интервью (с аутентичностью которых тоже всё непросто) — это никак не отражение реальности. Но и не преображение ее, поскольку демиург с единственным инструментом в мешке может ломать, но вряд ли построит.
Если это и литература, то сугубо нишевая, искусство приема, неустанно эксплуатируемого и доводящего результат до абсурда. Актуальное штукарство, если говорить точнее — концептуализм. Алексиевич недурно, хотя и непоправимо вторым рядом, смотрелась бы в столичном андеграунде 80-х, где Дмитрий Александрович Пригов кричал кикиморой. Эдакий Рубинштейн в юбке с его карточками. Выбор Нобелевского комитета, таким образом, представляется достаточно архаичным, другое дело, что путь от концептуализма до лобовой конъюнктуры — короче воробьиного носа, как говорил пролетарский классик.
Весомое подтверждение моего тезиса: активисты соцсетей обнаружили сочинение лауреатки, опубликованное в 1977 году в журнале «Неман», славословящее Феликса Дзержинского. А потом сама Алексиевич рассказала о России в интервью испанской газете, где страна выглядит именно концептуально, эдаким трипом по мотивам одного из самых интересных литературных дебютов этого года — романа-гротеска Антона Секисова «Кровь и почва». А практическая прямая цитата из советской кинокомедии «Джентльмены удачи» (в Нобелевской речи!) окончательно объясняет природу творчества Алексиевич.
Словом, премию Алексиевич в качестве главного события и общего знаменателя большинство экспертов признает, а вот дальше начинаются разногласия. Демонстрирующие, что литературный мир не только причудливо разнообразен, но и не обладает сколько-нибудь общим оценочным критерием, «гамбургским счетом». У каждого свой собственный гамбург, трактир и сборная борцов. Мне представляется, что литературный год выдался по-хорошему провинциальным, то есть нестоличная Россия преобладала в содержании знаковых произведений, а то и сама становилась этим содержанием.
По хребту
Прежде всего, отмечу двух уральских авторов — Алексея Иванова и Анну Матвееву, с романами «Ненастье» и «Завидная жизнь Веры Стениной» соответственно (Матвеева, со сборником замечательной новеллистики «Девять девяностых», также оказалась в шорт-листе «Национального бестселлера» и «Большой книги»). Алексей Иванов демонстративно устраняется от участия в премиальных гонках, но это никак не повлияло на то, что его «Ненастье» претендует на одно из главных событий литературного года. Мощный роман о ветеране-афганце, к которому мир стал не то чтобы враждебен или равнодушен — это как-то можно пережить и оспорить, всё куда как хуже — у героя отобрали прошлое, с корнями, самоощущением, окружением и способом существования — предвосхитил трагедии, разыгранные самой русской жизнью. Вроде знаменитой истории «красногорского стрелка» Амирана Георгадзе.
Анна Матвеева, написав «Завидную жизнь Веры Стениной», наконец, по праву оказалась в первом ряду, чего, безусловно, заслуживала давно. Не столько вдохновением и наитием, сколько безупречным профессионализмом, показав, что может сделать бестселлер на сугубо бытовом материале (отношения в цепочке «время, подруги, дочки-матери») и из весьма тонких материй, таких как чувственное, очень личное искусствоведение.
Дальше вектор смещается в Сибирь — с книгой Романа Сенчина «Зона затопления» (шорт-лист «Большой книги» и «Русского Букера»). Напомню, что от нас в ушел в этом году Валентин Григорьевич Распутин; было бы пошлостью объявлять сложившегося и самодостаточного прозаика Сенчина наследником и учеником Распутина, однако именно в сильном романе «Зона затопления» Сенчин сделал ремейк не «Прощания с Матёрой», как чаще всего заявляют, а всего Валентина Распутина. Поскольку главный символ и место действия в «Зоне затопления» — кладбище. Между тем, индивидуальная, чисто распутинская, мелодия, как раз напоминает атмосферу, слова и звуки ритуала русских поминок. В этом отношении «Зона затопления» Сенчина — текст, тоже, увы, предвосхищающий будущее.
И еще дальше на Восток… Лучшие, блестящие нон-фикшн сезона — «Зимняя дорога» Леонида Юзефовича — малоизвестный эпизод Гражданской войны в Якутии, перерастающий в грандиозный миф о России, ее людях и пространствах. И «Кристалл в прозрачной оправе» (шорт-лист Нацбеста) Василия Авченко — настоящая дальневосточная библия, написанная ярко, звонко и влюбленно.
Замечу, что и в лучших книгах авторов-москвичей («Вера» Александра Снегирева, роман — лауреат «Русского Букера», роман «Крепость» Петра Алешковского) столица изображается подчас негативно, сатирически, в качестве хищного монстра, сонма и адища.
Словом, в чисто литературном плане провинция брала убедительный реванш.
Иконы и доски
Увы, поволжские регионы практически никак в этом реванше не отметились. То есть, вялотекущие чиновничьи мероприятия, посвященные Году литературы, проходили глубоко параллельно иссякающим писательским, издательским и книготорговым процессам.
Самый, пожалуй, известный писатель страны, нижегородец Захар Прилепин, выступал как рупор просвещенного патриотизма, записал музыкальный альбом «Охотник» с группой «Элефанк», снялся в ряде клипов, сам сделался в свой юбилейный год героем книги — нон-фикш «Захар» (автор этих заметок и есть автор «Захара», так совпало), издал ЖЗЛ о трех поэтах — Анатолии Мариенгофе, Борисе Корнилове и Владимире Луговском. С подачи же Прилепина в Пензе появилась памятная доска, посвященная Анатолию Мариенгофу.
В Саратове, впервые, прошла книжная ярмарка, «Волжская волна», заявленная как межрегиональная и международная, но запомнившаяся прежде всего знаковым скандалом. Члены Изборского клуба во главе с Александром Прохановым прибыли в Энгельс на военным аэродром, спецбортом (с ними — Эдуард Лимонов, в свое время доставленный в СИЗО-1 Саратова аналогичным способом). Прямо на аэродроме Проханов презентовал икону с изображением Иосифа Сталина и маршалов победы. Тогда Саратовская митрополия заявила довольно яростный протест самой акции писателя-патриота. А к концу года пензенская КПРФ объявляет о Годе Сталина в 2016-м и создании в регионе «сталинского центра». Руководство КПРФ говорит о возможности распространить подобную инициативу на другие города и веси, и всё это — уже без каких-либо масштабных протестов. Впрочем, тут уже речь не о литературе, хотя сам Иосиф Виссарионович был пристрастным читателем и квалифицированным литературным критиком.
Алексей Александров, поэт, редактор отдела поэзии журнала «Волга»:
— Собственно, ничего хорошего от Года литературы я и не ждал. Да и что может измениться, если на предмет, о котором успешно забывали годами, теперь на время наклеили золотой ярлычок? Ну да, поговорили в разных ток-шоу, составили программки мероприятий — вечер к столетию такого-то, фотоальбом «по памятным местам…», учредили премию имени сервильного поэта, для молодежи провели поэтические батлы типа «а ну-ка, девушки, а ну-ка, парни…», в общем «попрыгунчики», как выразился давным-давно в одном из интервью Петр Мамонов.
Литература — это не народные гулянья, это в первую очередь те, кто пишет и читает (не вслух и с выражением, хотя и такое бывает, а дома с листа), это дело интимное, я бы сказал. Хотите ее поддержать, так обратите внимание на тех, кто эту литературу делает, книжные магазины откройте, малотиражные издания привезите на ярмарку, как это было сделано в Пензе, куда по приглашению Олега Рубцова съехались представители лучших издательств страны, писатели и независимые книторговцы вроде Бориса Куприянова. Но ведь и в Пензе это мероприятие проходило практически без участия местных властей.
Итого, в сухом отчете — что происходит в целом? Число книжных магазинов в городах и, насколько мне известно, по стране в целом — не увеличилось. Что-то я не обнаружил в редакционной почте журнала «Волга» ни одного приглашения на хотя бы какой-нибудь разговор о ситуации, нас для администрации по-прежнему нет. Серьезные литературные мероприятия — это в основном частная инициатива людей, которые этим занимались и до этого. А те, кто поучаствовал в официальной части этого затянувшегося праздника, получили ложное представление об искусстве, особенно это касается молодых авторов. Может быть, в этом и есть наша вина — недостаточно активно напоминаем о себе тем, кто по долгу службы обязан о нас знать? В общем, дело сделано, предлагаю поскорее забыть и переключиться на кино.
Впрочем, нижегородский писатель Олег Рябов, главный редактор литературного журнала «Нижний Новгород», подводит вполне оптимистичный баланс.
— Мне повезло стать участником всероссийского писательского собрания, на котором президент объявил 2015 год — Годом Литературы. И наш областной министр культуры Сергей Горин очень оперативно среагировал на это заявление: он предложил мне возродить и возглавить литературный журнал «Нижний Новгород», который когда-то выходил у нас в городе в конце 90-х. Этому способствовало ещё и то, что у нас в городе в последние годы сформировалось очень дружное и крепкое писательское сообщество: Прилепин, Свечин, Крюкова, Андронова, Иудин и ещё с десяток писателей печатающихся в центральных издательствах, и которых знают читатели по всей стране.
Формат журнала «Нижний Новгород» устроил и многих других писателей из Москвы, Питера и других регионов, а мы умышленно пошли на то, что журнал стал не общественно-политическим и не региональным, а литературно-художественным. Большая часть тиража (700 экземпляров) бесплатно распространяется по библиотекам.
У нас публиковались Глеб Горбовский, Роман Сенчин, Сергей Шаргунов, Герман Садулаев, Павел Крусанов, Игорь Золотусский, Владислав Отрошенко, Михаил Тарковский и многие — многие другие. Недавно у журнала появился свой сайт.
Хочется отметить и результативную работу издательского совета при правительстве области, который смог в этом году профинансировать издание достаточного количества книг и сборников нижегородских авторов. Большая часть этих тиражей попадает непосредственно в библиотеки области, которых у нас больше тысячи.
Ну, а кроме всероссийских писательских фестивалей, существующих уже много лет: «Болдинский праздник», «Живое слово», «Русский смех», за год было проведен не один десяток литературных праздников, связанных с именами нижегородских писателей и героями их книг. Отдельно хочется отметить памятник КНИГЕ, который был торжественно открыт в декабре в сквере около областной детской библиотеки.
Лично обо мне: издан роман «Убегая оглянись», который, если и не получил значимых премий, всё же засветился в лонг-листах «Нацбеста» и «Ясной поляны». А так же Павел Басинский отметил его, как открытие на всероссийской книжной выставке на Красной площади. Были публикации в сборнике «Я люблю тебя Крым» в журналах «Наш современник», «Берега», «Невский альманах» и других. В общем — всё хорошо!
18 января в Областном театре драмы будет проводиться торжественное закрытие Года Литературы, на котором уже окончательно и официально будут подведены итоги. Может они будут чуть-чуть отличаться от моих.
Впервые опубликовано на "Свободная Пресса - Поволжье"
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
