В защиту Николая Пржевальского

23 марта Лента.Ру опубликовала интервью с профессором колледжа Св.Марии Лондонского университета Дональдом Рейфилдом. Проф. Рейфилд говорит: «Сорок лет назад я написал биографию Пржевальского… Он был садистом, даже хуже Сталина: предлагал истребить население Монголии и Тибета и заселить эти территории казаками. А как он ссорился со своими младшими офицерами! Он был ревнивым гомосексуалистом, ненавидел всех женщин, всех иностранцев, всех азиатов. И все-таки остался в истории великим путешественником. (Смеется) …В действительности он сделал очень мало открытий и был довольно посредственным зоологом. Языков совсем не знал. Он просто хорошо писал. Его увлекательно читать. Поэтому я очень радовался, когда он наконец заболел чесоткой после отношений со своими казаками, а потом заразился холерой и умер. Такое вот удовольствие биографа от заслуженного финала».
Как справедливо заметил известный историк-востоковед Александр Немировский в своем блоге, перед нами, граждане, случай так называемого вранья: Пржевальский никогда и никому не предлагал истребить население Монголии и Тибета. Причем вранья систематического: в своей книге «Жизнь Антона Чехова» проф. Д.Рейфилд пишет: «В октябре 1888 года у далекого озера на границе между Киргизией и Китаем умер путешественник и исследователь Азии Николай Пржевальский. Он страдал от однополой любви и умер от тифа, выпив зараженной речной воды, - через несколько лет такая же участь постигнет Петра Ильича Чайковского. Чехов анонимно поместил в «Новом времени» некролог Пржевальскому… Тогда он ещё не читал последней книги ученого, в которой тот рекомендует истребить всех обитателей Монголии и Тибета и заселить их земли казаками».
Вранье профессора Рейфилда в книге о Чехове отличается от вранья в интервью Ленте.Ру тем, что содержит ссылку на якобы источник сведений – «последнюю книгу» Пржевальского, то есть «От Кяхты на истоки Жёлтой реки, исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Трима», вышедшую в свет в 1888-м, в год смерти путешественника.
В ней содержится немало совершенно нелицеприятных и крайне неполиткорректных отзывов об азиатах, особенно в главе «Очерк современного положения Центральной Азии». Так, Н.М.Пржевальский пишет: «На всей духовной стороне человеческой природы здесь лежит одинаковая печать вялости, нравственной разнузданности и косности. Исключительные условия исторической жизни, в которой вековое рабство являлось главнейшим стимулом общественного строя, выработали у азиатцев в большинстве случаев отвратительное лицемерие и крайний эгоизм. Не менее выдающимися чертами характера служат также лень и апатия… Из той же лени и пассивности характера вытекает отсутствие стремления к прогрессу и крайний консерватизм всех вообще азиатцев. В глазах их свобода не имеет ровно никакой цены… Дикий азиатец инстинктивно сознает, что для его грубой натуры истинная свобода была бы гибелью… Рельефную также черту характера азиатцев составляет, как выше упомянуто, их нравственная распущенность, которая ещё сильнее проявляется здесь у народов оседлых… Грубое удовлетворение физических желаний и страстей – главная задача жизни каждого азиатца. В основе характера этот человек – эгоист через край; своё “я” у него всегда на первом плане; высшие чувства чести, долга,нравственности здесь неизвестны; наоборот, лицемерие и хитрость считаются лучшими достоинствами человека. В прирожденных умственных способностях преимущественно в здравом смысле, нельзя отказать азиатцам… Но опять-таки, даже при хороших умственных средствах, азиатец употребляет свои дарования почти исключительно на мелкие житейские дела, так что человек способный делается здесь почти всегда только ловким проходимцем… Отметив затем мимолетность впечатлений при отсутствии сосредоточенности вообще и прирожденную трусость как характерные черты каждого из азиатцев, можно заключить довольно длинный перечень отрицательных качеств народов Центральной Азии» (С. 495-497).
Портрет, конечно, непривлекательный, но где же призывы к истреблению? Их у Пржевальского нет. Напротив, он считает, что в будущем народы Центральной Азии могут стать добрыми подданными русского царя. Н.М.Пржевальский пишет: «При всех четырех здесь путешествиях мне постоянно приходилось быть свидетелем большой симпатии и уважения, какими пользуется имя русское среди туземцев, за исключением лишь Тибета, где нас мало знают. Зато среди других народностей Центральной Азии, их стремления к России достигают весьма высокой степени. Номады-монголы, дунганы, то есть китайские магометане, и жители Восточного Туркестана, в особенности последние, питают сильную надежду сделаться подданными Белого Царя, имя которого наравне с именем Далай-ламы является в глазах азиатских масс в ореоле чарующего могущества. С чаянием власти русской у тех же азиатцев сохраняется твердое убеждение, что тогда для них наступит лучшая и более обеспеченная жизнь. Замечательно и весьма важно, что ведь никто и никогда не агитировал в нашу пользу среди народов Центральной Азии; к такому результату привел самый ход событий. Невыносимый гнет китайской власти, с одной стороны, а с другой, постоянные слухи о гуманном обращении с инородцами наших азиатских окраин – вот что создало нам доброе имя в глубине азиатских пустынь. В особенности много помогло нам в этом отношении покорение Туркестана и водворение возможной законности в странах, еще так недавно бывших ареною самого широкого деспотизма своих правителей. Понятно, что и жители Туркестана китайского, родственные нашим туркестанцам по происхождению, языку и религии, но вконец угнетаемые китайцами, не без основания стремятся к лучшей участи. Затем монголы, в особенности северные, давно уже знающие русских со стороны сибирской границы, тяготеют к России опять-таки вследствие беззакония и произвола при китайском господстве. Наконец, дунганы, спорадически разбросанные по оазисам Центральной Азии и так еще недавно испытавшие всю беспощадность китайского зверства, да и ныне сильно угнетаемые, ждут русских как своих избавителей от тех же китайцев» (С. 509-510).
Свой общий тезис путешественник иллюстрирует фактами, касающимися отдельных народов. Приведем здесь и их.
О Восточном Туркестане Н.М.Пржевальский пишет: «Вопиющие несправедливости, шпионство, взяточничество, тяжелые подати, произвол чиновников, словом, полное отсутствие законности в администрации и суде составляют характерные черты здешнего китайского управления. Ни личность, ни имущество туземцев не обеспечены; каждый боится за завтрашний день. Невежественные китайские чиновники совместно с переводчиками из окитаившихся мусульман дают полный разгул своему бесчеловечию, жадности и скотскимстрастям… Мы сами бывали свидетелями возмущающих сцен произвола, как, например, отбирания у туземцев не только китайскими чиновниками, но даже их слугами последнего скота или какого-либо другого имущества, насилования жен и дочерей чуть не на глазах их родных, телесного наказания женщин, открытого грабежа солдат и пр… Как ни кротки по своему характеру жители Восточного Туркестана, они все-таки не могут мириться с подобным положением. Ненавистью к китайцам пропитаны здесь все слои населения, даже женщины, которые не один раз укоряли при нас мужей и братьев в их трусости относительно своих мучителей. Элементы восстания собраны в Восточном Туркестане через край, но, как неоднократно говорили нам сами туземцы, “у них нет головы, общего руководителя”… Но среди этого безотрадного хаоса… пробивается для страдальцев светлый луч надежды на Россию, тем более, что у всех перед глазами живой пример нашего Туркестана, где власть русская в самый короткий срок явилась залогом спокойствия и благоденствия. Вот почему жители Восточного Туркестана постоянно мечтают о том, чтобы сделаться русскими подданными. В недавнее путешествие я убеждался в этом на каждом шагу. Всюду, несмотря на китайские запрещения, обитатели оазисов Восточного Туркестана… встречали нас как дорогих, желанных гостей. При этом открыто высказывали свою ненависть к китайцам и искреннее желание стать под скипетр Белого Царя. Местами, как было уже говорено, доходило до того, что мусульманские старшины просили меня отдать им приказание ныне же начать истребление китайцев. Про наше путешествие те же мусульмане говорили, что “теперь нас Белый Царь принимает”, и смотрели на это событие как на подтверждение сильно распространенного в Восточном Туркестане предсказания какого-то святого, что в недалеком будущем страну эту покорят русские. “Вам стоит только дунуть, и китайцев здесь не будет”, - убеждали нас туземцы. “Русским даже мало воевать придется”, - добавляли они: “Мы восстанем поголовно и сами истребим своих угнетателей, лишь бы только после того нас не бросили на произвол судьбы”» (С. 510-511).
О дунганах Н.М.Пржевальский отмечает, что они также одушевлены ненавистью к китайцам: «Путешествуя здесь неоднократно в окрестностях города Синина, где скучены мусульмане, мы постоянно слышали от них горькие жалобы на невыносимый гнет китайской власти. Избавиться от неё ныне самим дунганам, ослабленным недавней продолжительной борьбой и местами поголовным избиением, решительно невозможно без посторонней помощи. Всякая попытка в этом роде приведет к ещё худшим бедствиям. Вот почему дунганы смотрят на соседнюю Россию как на возможную свою избавительницу… Они неоднократно нас спрашивали: “Скоро ли русские станут воевать с Китаем?”, а затем добавляли: “Пусть к нам придет хотя одна сотня русских, сию же минуту мы восстанем поголовно против китайцев”. Те же самые речи слышали мы и от солдат-магометан, составляющих значительную часть китайских войск в Восточном Туркестане» (С. 512-513).
О монголах, в особенности северных, граничащих с русской Сибирью, Н.М.Пржевальский сообщает, что они недолюбливают китайцев и весьма расположены к русским: «Китайцы, подчинив себе Монголию, для упрочения здесь своего владычества стараются… привлечь на свою сторону различными льготами владетельных князей и высшее духовенство, вовсе не заботясь об остальном народе. На нем, следовательно, лежит двойное ярмо произвола собственных правителей и китайских властей… Номады инстинктивно сознают, что самостоятельная жизнь как отдельного государства ныне для них невозможна и чтонеобходимо подчиниться кому-либо из сильных соседей. Но испытав уже все бедствия китайского владычества и выбирая из двух зол меньшее, монголы тяготеют к России, ибо надеются найти под скипетром Белого Царя… более милосердное и справедливое управление» (С. 513-514).
Как легко заметить, страницы книги Н.М.Пржевальского одушевлены несомненным сочувствием к туземцам. Путешественник соболезнует их бедам и желает народам Центральной Азии блага: избавления от доходящего до зверства произвола, освобождения от непосильных податей, обеспеченности личности и имущества, установления религиозной терпимости. Кажется, надо сойти с ума, чтобы приписать автору план «истребить население Монголии и Тибета и заселить эти территории казаками».
Особенно печально то, что вранье профессора Рейфилда – вранье сознательное и умышленное. Дело не в том, что кто-то его каким-то образом ввел в заблуждение. Профессор Рейфилд внимательно читал книгу Н.М.Пржевальского. В 1994 году опубликовал в кембриджском журнале «Comparative Criticism» статью «Sanitizing the classics in Soviet Russia», в которой приводил примеры неоговоренных купюр в советских изданиях Ф.М.Достоевского, А.П.Чехова, А.А.Блока и др. классиков, словаря В.Даля, писем Александра Чехова к брату Антону и др. Среди жертв советской цензуры Д.Рейфилд назвал и Н.М.Пржевальского, отметив изъятия, которые были произведены в тексте его книги «От Кяхты на истоки Жёлтой реки» при её переиздании Географгизом в 1948 году. Среди приведенных профессором цитат есть и взятая со страниц 485-497 нелестная характеристика азиатцев. Таким образом, Дональд Рейфилд хорошо знает, что именно писал Н.М.Пржевальский.
Итак, профессор Рейфилд лжет о взглядах русского путешественника. Но не приходится сомневаться в том, что о своих злых чувствах к нему биограф говорит правду. Ему действительно приятен тот факт, что Н.М.Пржевальский, не дожив до 50 лет, умер мучительной смертью от кишечной инфекции. Чем же вызвано это злорадство, если никаким "садистом, даже хуже Сталина" Н.М.Пржевальский не был? Как ни прискорбно такое предположение для современного европейца, но, похоже, неприязнь у биографа вызывает гомосексуальность объекта исследования. Клевета на почве гомофобии – что может быть печальнее?

Яндекс-кошелек автора статьи: 410 017 268 23 753


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями