Майкл Газзанига&Ричард Сеннет

Майкл Газзанига. Кто за главного? АСТ, 2017
Автор понятия «когнитивная нейронаука» рассказывает, как ученые пытались разгадать устройство мозга, стремясь устранить неудобную стену между биологией и психологией.
В нашем мозге нет командного центра, к которому сходятся все связи, это множество автономно действующих сетей обработки информации. В этом смысле мозг скорее похож на муравейник или просто на большой город, чем на иерархическую структуру, управляемую сверху вниз. Многие вещи там происходят гораздо раньше, чем будут осознаны, и очень многие не будут осознаны вообще никогда.
Почему наш мозг работает даже тогда, когда для этого нет никаких внешних стимулов? Как возникает «специализация нейронов»? Каковы отношения «харда» и «софта» в нашем живом компьютере? Могут ли наш социальный опыт и моральный выбор постепенно менять саму структуру наших нейронных связей?
Любая система способна подняться на уровень сложности, при котором возникает принципиально иная система с иными законами, которую нельзя было предсказать заранее.
Мы воспроизводим психические состояния других людей, которых мы видим, и это делает нас социальными.
Недавно ученые нашли в левом полушарии «центр интерпретации», который отвечает за ощущение самостоятельности принимаемых нами решений. Место, в котором возникают иллюзия «я» и эффект «свободной личности».

Ричард Сеннет. Плоть и камень. Тело и город в западной цивилизации. Strelka Press, 2016
В современном мультикультурном городе человек особенно остро переживает свою изоляцию от других, но при этом всё равно сводит свои эмоциональные связи с другими к минимуму.
Христианское учение о темпераментах отпечаталось на карте средневекового Парижа. Возникновение научной физиологии подталкивало рациональную планировку Вашингтона. Появление лондонского метро зарифмовано с новым переживанием телесного ритма. И, наконец, нынешний Нью-Йорк есть урбанистический манифест отсутствия общей судьбы и декларация права каждого на отличие.
Известный социолог и урбанист рассказывает историю нашей цивилизации как череду изменений телесного опыта в городах разных эпох. Любая политическая система работает с телами своих граждан, приближая их к «желательному» состоянию. Современное городское планирование есть стратегия снижения возможного насилия.
Насколько удобно человеческим телам в конкретных зданиях и на определенных улицах и что, собственно, понимается под «удобством» и «телесностью» в каждом конкретном веке? Как влияние массмедиа ослабило телесные ощущения потребителей зрелищ? Почему эпоха больших скоростей делает пространство подобным сновидению?
Для сознания греков было важнейшим различие между «теплыми» и «холодными» телами. Частный латинский дом — это модель идеального поселения, а пантомима — ключ к римскому пониманию пространства.
Римская одержимость телесными пропорциями как образцовым кодом для построения города и государства, христианское переосмысление телесности и новое понимание боли и страдания в рыночную эпоху. Социальный символизм распятия и гильотины как двух принципиально разных способов отнимать жизнь и объединять толпу.
Кто и для чего впервые заговорил о «политическом организме»? Как античный театр изменил представление о личности? Когда улицы превратились из артерий движения в торговые площадки?