Есть распространенное мнение: русские люди очень тяжело врубаются в цивилизационную фишку мультикультурализма, политкорректности и пр. И, наверное, окончательно никогда не врубятся. Очень может быть.
Однако по поводу разразившегося (и конца не видно, сколько нам еще открытий чудных) скандала с сексуальными домогательствами приходят в голову две чисто русские хохмы. Первая — из бородатого анекдота о народном суде, в котором разбирается дело о групповом изнасиловании. На скамье подсудимых — обвиняемый в единственном числе. Судья, скорбно поджав губы, объявляет:
— Группа изнасилованных, войдите…
Второй случай — ушедшая в народ фраза из повести «Заповедник» Сергея Довлатова — «будет и этим (слово запрещено к печати Роскомнадзором.— Авт.) своя кровавая ежовщина».
Когда история только разгоралась и не обещала мирового пожара, а Харви Вайнштейн еще не стал именем нарицательным, заинтересованная публика обращала внимание, главным образом, на два когнитивно-диссонансных фактора. Первый — вайнштейновы не столько приобретенные заслуги, достижения, оскары, сколько свойство имманентное — его еврейство. Причем такое полновесное, бруклинское, напоминавшее о героических отцах-основателях всемирной индустрии грёз.
Да, собственно, дело не в одних пионерах Голливуда: вокруг еврейского народа, благодаря известным историческим обстоятельствам и собственным его талантам (в т.ч. в политике, экономике, искусствах), соткан некий ореол земной святости, превратившийся в броню неприкосновенности. Любой западный (и не только) индивид, прежде чем обвинить еврея, крепко задумается: а не прилетит ли ему ответкой обвинение в антисемитизме, который сам по себе подчас трактуется как тяжкое преступление — и уголовные нормы тут побоку, мы понимаем, о чем говорим, и чем такое чревато.
Второй фактор вовсе на поверхности, отмечен всеми комментаторами: жертвы вайнштейновой похоти отчего-то годами выжидали сеанса непременного разоблачения, бережно храня в памяти неприятные для себя эпизоды, но постаравшись забыть о постыдных механизмах обретения ролей, звездных статусов и тех же оскаров. Тут, оставив на время иронию, хочется вспомнить эпиграф к спродюсированному Харви тарантиновскому шедевру: «Месть — это блюдо, которое подают холодным».
Вернемся к категориям неприкосновенных. Когда скандал с Вайнштейном только набирал обороты, мой приятель, киношник, неплохо знакомый с голливудскими нравами, саркастически отозвался о тамошнем миксе распутства и ханжества. И отметил, что с Харви дело зашло далеко, но на нём и остановится. Скажем, никто не посмеет вскрыть «голубые расклады», столь же откровенные и общеизвестные, но в рамках т.н. «трансгуманизма» еще более сакральные, нежели этническая тема.
Логика кампании, тем не менее, опровергла компетентного эксперта: случай Кевина Спейси, надо полагать, не последний. Кевину быстро объяснили: гомосексуализм — дело личное и даже уважаемое, а вот педофилия — суровая уголовщина, без сроков давности.
Отмечу также внезапность превращения звезды в изгоя, мгновенную и по-своему великолепную смену знаков.
Сегодня российская интеллигенция вновь рефлексирует (юбилей не только 1917-го, но и 37-го) относительно Большого Террора. И серьезные люди, иногда полярных взглядов, сходятся во мнении, что мясорубка репрессий, запущенная человеческой волей, вскоре превратилась в стихию, контролируемую весьма условно и действующую по собственным законам.
Игнорирование происхождения, статусов и заслуг, как имманентных, так и приобретенных? Именно оно.
Закон неотвратимости возмездия, разразившегося через годы? Впечатляюще наличествует. Вспомним, что среди заметных жертв Большого Террора — прежние палачи, расстрельщики и каратели революционных лет.
Ощущение того, что никто не застрахован и завтра придут за тобой? Думаю, немало голливудских душ ушло сегодня в пятки, а холодные пятки скрылись за семью запорами особняков в Беверли-Хиллз, и согреть их не помогают лошадиные дозы бурбона…
Лагерный принцип «умри ты сегодня, а я завтра», понимание, что нынешние разоблачители сами завтра имеют все шансы угодить под каток? Тоже бьется — и не случайно одна из актрис вайнштейнова гарема, Роуз Макгоуэн, обвинена в хранении наркотиков. И ласточка эта тоже вряд ли последняя.
И вот еще, кстати. Относительно Харви Вайнштейна вспоминается знаменитое, тоже русское:
В годину смуты и разврата
Не осудите, братья, брата…
Злоключениям Харви первоначально и немало способствовал Боб Вайнштейн — родной брат и многолетний, начиная с «Мирамакса», партнер, вознамерившийся отжать у старшего брата продюсерский бизнес. А дальше скандал оглушительно разрастался уже по собственным, см. выше, законам.
Возвращаясь к двустишию, уместно, казалось бы, сделать акцент на совершенно априорный «разврат», потому что какая в процветающей Америке «смута»? Однако ведь даже сам оборот «брат на брата» первым приходит в голову при любом упоминании о гражданской войне. Иногда бывает, что она уже вовсю идет, просто ее пока не артикулируют.
Словом, кто там обнаруживает признаки и свойства тоталитаризма, а то и надвигающиеся 1937-1938-й в «путинской России»? Может, в другую сторону вглядеться попристальней?
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги: