Бояре августа

Август в России навсегда скомпрометирован как время катаклизмов и трагедий, насколько это справедливо — вопрос открытый, тем более что в этом году, кажется, пронесло.
Всерьез (помимо выборов) обсуждались две темы — очередные кадровые перестановки в высших эшелонах, на которые был щедр Владимир Путин этим летом. И — четвертьвековой юбилей ГКЧП, который, сам по себе, на шекспировские параметры никак не тянул, несмотря на все те трагедии, спусковым механизмом которых август 91-го явился.
Обе эти истории объединяет некий единый фон. Исторический феномен советского проекта, отношение к его вождям и технологиям, равно как и определенная роль «нового дворянства». Оказалось, притяжение этого общего магнита ничуть не ослабло, а сделалось только сильнее, несмотря на смену поколений и солидный — по меркам российской истории — срок «реабилитации». Путинские кадровые решения последнего времени всё чаще сравнивают со сталинским рекрутингом, у которого было, разумеется, много этапов. Однако в данном случае чистки в силовых структурах (СКР, таможня и пр.), а главное — замену опытнейшего Сергея Иванова на посту главы администрации президента на молодого технократа Антона Вайно, историки и политологи запараллелили с послевоенными управленческими шагами вождя. Когда Иосиф Виссарионович, уже избавившийся от «демонов революции» и «героев гражданской», равно как от железных менеджеров эпохи великого перелома (в ходе Большого террора 1936-37-38-го), отчетливо поставил на недоверие ближний круг, полководцев великой войны (опала, фактически ссылка маршала Жукова) и принялся расширять руководящие партийные органы за счет молодых, главным образом, региональных выдвиженцев, не столько лично преданных (это-то само собою разумелось), но и не мысливших себя в какой-либо иной системе.
Любопытно, что такой подход не был сталинским ноу-хау. Главная идея предсмертных писем Владимира Ленина заключалась не в рекомендации заменить того же Сталина на посту генсека и не в критике зубров из политбюро, а в расширении ЦК до пятидесяти и даже ста членов — за счет пролетариата и крестьянства, людей, лишенных дореволюционного опыта партийных склок, проявивших себя вне сложившейся иерархии.
Владимир Путин, разумеется, не Ленин и не Сталин, но властные схемы в России не меняются. Как уже было сказано экспертами, снова решается вечная задача: из триады «царь — бояре — народ» удалить «бояр» как лишний и вредный элемент.
Собственно, роль т.н. «боярства» в августовских событиях 91 года поразительна и показательна. Прочитав массу свидетельств о тех событиях, я удивился практически полному отсутствию сторонников путча, как в провинции, так и на периферии. То есть, разумеется, они были, но проявить себя сколько-нибудь заметно им не хватило ни духу, ни убеждений. Вообще, одно из главных свойств этого сословия — отсутствие собственной идеологии и принципов, оно, подобно герою Зощенко, «всегда симпатизирует центральным убеждениям».
А центральные убеждения тогда сводились к двум нехитрым тезисам «хотим жить, как на Западе» (в Америке прежде всего) и «вся наша история — есть ложь и преступления». Причем максимы эти вбивались в головы по моделям советского агитпропа (то есть куда эффективнее нынешней пропаганды), альтернативная же точка зрения не просто уходила в маргинальные области, но попросту отсутствовала. Всё было запрограммированно и ясно. Советский якобы «тоталитаризм» был побежден по-настоящему тоталитарными методами, хотя большинство называло себя «демократами». Кто-то сейчас этим продолжает гордиться, кто-то давно стыдится, но важно не это, а сам логический парадокс.
И роль управляющего и привилегированного сословия, которое стало главным бенефициаром августовских событий. Я не хочу сказать, что спустя 25 лет народ берет у бояр, посредством кадровых решений Путина, своеобразный реванш, но рифма к юбилею получилась занятная.


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями