Здесь были Юра и Витя

«Космическая тарелка» нынешней весной расписана богато. Во-первых, 9 марта человечество отмечало 80-летие Юрия Гагарина; во-вторых, 12 апреля, по традиции, сам бог поставил на своей вертушке пластинку Magic Fly, а его земные протеже в России, оторвавшись от психоделических атак на Пентагон, устраивали астральные party. Как всегда, говорилось и об особой роли Саратова в судьбе первого человека, увидевшего планету со стороны,— учёбе Юрия Гагарина в индустриальном техникуме, его первом полёте в местном аэроклубе и облетевшей весь мир весточке о приземлении под Энгельсом.
В нашем городе остались те, кто хорошо знал улыбчивого студента Юру, дружил с ним, ходил на танцы и т.д. «ОМ» встретился с другом Гагарина — Виктором Калашниковым. Виктору Александровичу 76 лет, он всю жизнь был лётчиком на севере. А 61 год назад, как и сегодня, после выхода на пенсию и возвращения на малую родину, Калашников жил в Саратове, в доме №13 по улице Дзержинского. Здесь он и познакомился с Гагариным.

Путь к звёздам лежит через дружбу
«Познакомился я с Юрой в 1953 году. Я в то время учился в школе рабочей молодёжи, а моя сестра — на физмате в пединституте. Она занималась баскетболом, как и Гагарин. После очередной встречи команд пединститута и «индустриков», как называли тогда учащихся индустриального техникума, ребята пошли провожать девчат. Я сидел возле дома на завалинке. Вдруг смотрю — идёт со стороны ул. М. Горького весёлая компания. Девчат я всех знал — они были подружками моей сестры, а с парнями знаком не был. Когда они подошли к нашему дому, сестра меня познакомила с ребятами, среди которых был и Юра Гагарин. С ним у меня с первых минут знакомства было взаимопонимание»,— начинает свой рассказ Виктор Александрович.
И Калашников, и Гагарин мечтали стать лётчиками, и у каждого на пути к звёздам случались тернии. По окончании техникума Гагарин, как и все учащиеся, обязан был отработать три года по распределению. Калашников же трудился на ремонтно-механическом заводе фрезеровщиком 4-го разряда и учился в школе рабочей молодёжи №21, находившейся на территории завода «Серп и молот». Виктор Александрович понимал, что знания, которые дают в дневной школе, в вечерней он не получает, и опасался, что из-за этого не поступит в лётное училище…
После знакомства парни стали дружить. Гуляли в «Липках», ходили на танцы в Дом учителя на ул. Радищева. Потом стали ходить на летнюю танцплощадку возле Дома офицеров — иногда в лётных фуражках, которые купили в «Военторге» на улице Ленина, чтобы подчёркнуть своё отношение к авиации. В какой-то момент Калашников и Гагарин обменялись фуражками — головной убор будущего первого космонавта у Виктора Александровича сохранился.
Гагарину на момент знакомства было уже 19 лет, Калашников — на четыре года младше. «Индустрики» всегда были «один за всех и все за одного», но это не подтверждает расхожий миф, что учащиеся техникума якобы «беспредельничали» в городе. В этой связи Калашников рассказал такую историю: «Когда мы с Юрой уже учились в аэроклубе и сделали парашютный прыжок на учебном аэродроме «Дубки», нам выдали по значку. В один из выходных я как-то зашёл в общежитие техникума за Гагариным и предложил пойти на летнюю танцплощадку Дома офицеров. Юра очень серьёзно относился к учёбе и ответил: «Вить, ты знаешь, я не смогу — у нас защита впереди и надо много заниматься. Сходи один». Я пошёл, а у меня на рубашке был тот самый значок. На танцах ко мне подходят какие-то незнакомые ребята со словами: «Хороший у тебя значок, снимай!». Я отказался. Тогда один из них развернулся и ударил меня в лицо. У меня пошла кровь, я достал платок, прикрыл лицо и убежал. Прибегаю в общежитие, Гагарин на меня смотрит: «Что с тобой?». Рассказываю, что произошло, и тут все присутствующие «индустрики» как один устроили перерыв в учёбе и отправились к Дому офицеров. Прибежав на танцплощадку, Гагарин спросил, кто меня ударил. Я показал… Знали бы вы, как ребята гнали моих обидчиков!».
За время дружбы Виктора Калашникова и Юрия Гагарина был и другой случай. Когда Виктор Александрович учился в школе рабочей молодёжи, во время занятий он сделал замечание однокласснику по фамилии Тимофеев, который приставал к девушке прямо на уроке и мешал остальным слушать учителя. Ему, естественно, это не понравилось, и он пригрозил, что на следующем занятии Калашникову «будет плохо». «Я пришёл к Юре в общежитие и обо всём рассказал. Он опять поговорил со своими друзьями по техникуму, и все они вместе со мной в день следующих занятий, на которые я не пошёл, подошли к проходной завода «Серп и молот». Когда уроки кончились, мы с Юрой и его товарищами увидели, как из школы выходят Тимофеев с приятелями. Но, заметив «индустриков», те пошли восвояси, как будто ничего не произошло. Никакой стычки не было, и конфликт был исчерпан!» — смеется Калашников.

Разные судьбы
В аэроклубе Виктор и Юрий оказались в 1954 году. «Мы начали учиться летать. Прошли инструктаж, совершили прыжки с парашютом, после чего стали проводить наземную подготовку и готовиться к лётной практике. Мы не одновременно начали летать. Поскольку Юра пошёл в аэроклуб, в техникуме его освободили от распределения, но при этом он защитил диплом несколько позже, чем я получил аттестат зрелости в школе. А требования были такие: в аэроклуб обязательно нужно принести либо диплом, либо аттестат, только после этого тебя отправляют на полёты. В итоге я оказался в 1-м звене в третьей лётной группе, а Гагарин — в 6-й лётной группе 2-го звена. Командиром их звена был герой Советского Союза Сергей Иванович Сафронов. Поскольку мы уже налетали часов по 5 или 6, а Юра из-за учёбы не успел, его даже собирались отчислить. Но Сергей Иванович сказал: «У меня есть командирский час, и я сейчас испытаю, что из себя представляет этот молодой человек». Посадил Юру в переднюю кабину Як-18, а сам садится в заднюю — и они вылетают на высоту 1 500 метров. Спустя несколько минут они увидели, что на высоте 3 000 метров пролетает транспортный самолёт. Так как в годы Великой Отечественной войны Сафронов летал и сбивал вражеские самолёты, по СПУ (самолётно-переговорному устройству) он сказал Гагарину: «Юра, смотри, что я делал во время войны». Сделав боевой разворот, он зашёл транспортному самолёту в хвост, но, естественно, без нарушений правил безопасности воздушных полётов. Далее Сафронов по СПУ изобразил пулемётную очередь — «та-та-та-та-та» — и добавил: «Вражеский борт сбит, делаем отвал». Когда они приземлились, Гагарин был в восторге и рассказал нам этот эпизод. На послеполётном разборе Сафронов сказал, что из Гагарина получится прекрасный лётчик. Так Юру зачислили в группу»,— вспоминает Виктор Александрович.
Но судьба уготовила друзьям разные дороги: Юру ждала военная служба, а Витю — «гражданка». При поступлении в аэроклуб обучающиеся подписывали бумагу, согласно которой они обязаны были продолжать дальнейшее обучение в военном училище летчиков. «Но я мечтал быть гражданским лётчиком — там же налёт больше, а я хотел как можно больше летать!» — объясняет Калашников.
Когда Виктор Александрович выпустился из саратовского аэроклуба, на мандатной комиссии сказали: если он мечтает быть гражданским лётчиком, ему предстоит отслужить в армии два года, и только после этого можно будет идти работать по желанию. «Я в тот момент не подумал, что у меня не наступил призывной возраст, и никто не имеет права отправлять меня в солдаты. Я испугался, что потеряю два года, и согласился ехать в Оренбург»,— продолжает Виктор Александрович.
Так его, Гагарина и других курсантов направили в Оренбургское летное военное училище. Будущий космонавт с отличием окончил индустриальный техникум и был освобождён от вступительных экзаменов в училище. Вскоре из Москвы пришло решение сократить набор вдвое. В итоге Гагарин остался учиться, а Калашникову пришлось вернуться в Саратов, где его зачислили спортсменом в аэроклуб. Виктор Александрович участвовал в VI областных соревнованиях, где ему был присвоен II спортивный разряд по самолетному спорту. Потом Калашникова отправили в 15-й ВАУПОЛ (военное авиационное училище первоначального обучения летчиков) города Уральск Западноказахстанской области, а по окончании его — в Качинское училище в Волгограде, где, кстати, обучался сын Сталина — Василий. И тут (это был 1960-й год) в Вооружённых силах СССР снова проводили сокращение. «Всему нашему выпуску присвоили младших лейтенантов и отправили в запас. После этого нас позвали к себе на работу представители гражданского воздушного флота, о чём я только и мечтал! Меня отправили в спецнабор училища ГВФ в Красном Куте. В это время Юра, уже будучи в первом отряде космонавтов, проходил парашютную подготовку на военном аэродроме в Энгельсе. Как-то на выходные я приехал в Саратов навестить маму, а Гагарин в это же время решил заглянуть ко мне. Так мы встретились. Сколько было радости! Мы пили чай, расспрашивали друг друга о жизни. Юра сказал, что служит в Москве летчиком-испытателем, а сейчас приехал в Энгельс по делам службы»,— говорит Виктор Калашников.

Журналистский детектив
После окончания краснокутского спецнабора Виктор Александрович работал в саратовском авиаотряде на Ан-2. Летал немного, но в разные уголки страны, в том числе и в Среднюю Азию — опрыскивать хлопковые поля. Там, в Фергане, познакомился с женой.
Потом, кто хотел, мог переучиться на вертолет Ми-4. Калашников согласился: «Возил вахты. Все было хорошо, но у нас не было собственного жилья. А ютиться с родителями в двух комнатах, конечно, было очень сложно, поэтому стали снимать квартиру в Пугачёвском посёлке. Параллельно я сделал несколько запросов в различные управления — мы были готовы переехать в любой регион СССР при условии предоставления жилья. Положительный ответ пришел из Магадана. Долго мы не раздумывали и в декабре 1963 года переехали в Сеймчан, а после на Чукотку. Так я стал полярным лётчиком».
Но это позже, а до этого было 12 апреля 1961 года. Новость о космическом полёте Гагарина Калашников получил при весьма интересных обстоятельствах. Каждые два года лётчики гражданской авиации должны летать в УТО — учебно-тренировочный отряд, где проходят лётную практику и теорию по видам самолётов и вертолётов, на которых работают. В апреле 1961 года Виктор Александрович был в Куйбышеве на маленьком аэродроме Смышляевка, где как раз и шли занятия в УТО.
О дальнейших событиях, чуть ли не детективного характера, Калашников повествует в красках и подробностях:
«Мы сидели в классе на инструктаже, вдруг открывается дверь, в неё влетает Юра Гундырев, второй пилот на Ил-14 из Куйбышева, и говорит: «Вы чего сидите? Человек в космосе! Включайте радио!». И вот только тогда я узнал, что Гагарин в космосе. Мы с Гундыревым пошли на почту и послали Юре поздравительную телеграмму. После этого я возвращаюсь в учебный класс, и там меня вызывают представители местной прессы.
Оказывается, Гундырев успел им рассказать, что я дружен с Гагариным, а дома у меня много совместных с первым космонавтом планеты фотокарточек. Ну они такой шанс упустить, конечно, не могли: с меня стали требовать, чтобы я дал интервью куйбышевским газетам и предоставил карточки. Я ответил, что в первую очередь дам фотографии саратовским газетам. Но тамошние журналисты пошли к начальнику управления гражданской авиации, которое как раз располагалось в Куйбышеве. Меня потом вызвали туда и сказали: «Виктор Александрович! Вы на трое суток откомандировываетесь в издательство и делаете, что там вам скажут. Они вас будут опрашивать, возить, где посчитают нужным, и т.д.».
На следующее утро мы должны были вылететь за фотографиями, но я решил опередить события: пошёл на главпочтамт, позвонил в Саратов, в редакцию газеты «Коммунист», чтобы её сотрудники связались с моей женой или мамой (мы ещё жили на Дзержинского тогда) и взяли фотоплёнки, где запечатлён Юра. Ответил мне Лев Горелик, который тогда трудился в саратовском издательстве. Я дал ему адрес и попросил, чтобы журналисты пришли за фотографиями быстрее, иначе их опередят из Куйбышева. Горелик взял с собой фотокорреспондента и отправился к нам. Мама сказала, что без меня или моей жены ничего незнакомым людям не даст, и отправила их к супруге на работу. Она и предоставила им фотографии. В основном — негативы, на которых было трудно понять, где именно запечатлён Гагарин. Ведь ещё мало кто знал, как он выглядит, и чтобы разобраться, надо было как-то связаться со мной. Для этого саратовские журналисты позвонили в Куйбышев. Им сообщили: Калашников вылетает в Саратов таким-то рейсом. Что меня будут встречать, стало известно, и уже в пути, чтобы не допустить утечки информации, сопровождающий меня редактор заявил: «Давайте мне вашу лётную форму, а вы надевайте мою шляпу и плащ». Он был в очках, а я в то время очки не носил — зрение было хорошее. Таким образом меня «замаскировали». Прилетаем в Саратов, смотрим, народ встречает. Я Горелика до этого в глаза не видел, как и он меня. Они ждут, что выйдет молодой человек в лётной форме (то есть я), а вышел немолодой и в очках. В общем, мы разминулись.
Я, ничего не подозревая, предлагаю куйбышевским журналистам поехать ко мне домой покушать. Они ни в какую: «Никаких «домой» — поедем сначала в гостиницу, а потом за негативами». Поехали в одну гостиницу, другую, третью — нигде мест нет. Чтобы перекусить, зашли в магазин, купили палку колбасы и хлеб. Но поскольку останавливаться было негде, делать было нечего, кроме как идти к Горелику. Тогда издательство находилось на улице Ленина, где располагались редакции «Зари молодёжи» и «Коммуниста».
Приходим в издательство, а там обеденный перерыв. Решили в «Заре молодёжи» поесть, порезали колбасу и батон.
Когда пришёл Горелик, куйбышевские коллеги стали договариваться с ним следующим образом: редакция «Коммуниста» добивается для них брони в гостинице, а в обмен фотография Калашникова будет опубликована не только в куйбышевской, но и в саратовской прессе. Но пока они доберутся до Куйбышева, мы в Саратове успеем опубликовать материал. Так оно и получилось».

Так и не увиделись…
В 1965 году, когда Виктор Калашников уже работал на севере, Юрий Гагарин решил приехать в Саратов инкогнито. Он хотел поводить жену по местам, где прошла его юность. Но произошла утечка информации из военной комендатуры, и на перроне саратовского вокзала Гагарина встречали официальные лица. В Саратове космонавт планировал встретиться с кем-то из своих старых друзей и приятелей, в том числе и из семьи Калашниковых. Он знал, что Виктор далеко, а его сестра Маргарита сменила фамилию, и найти её довольно не просто. Но её всё же нашли и пригласили на официальную встречу с Гагариным в обком партии. «После официального мероприятия Гагарин подошёл к сестре, познакомил со своей женой и рассказал, что хотел приехать в Саратов тихо, но получилось всё иначе»,— разводит руками Виктор Калашников.
Впоследствии, в один из отпусков, когда Виктор Александрович с женой и сыном оказались в Москве, он предложил поехать в гости к Гагарину. Первому космонавту планеты дали квартиру на улице Циолковского в четырехэтажном доме г. Чкаловска, где сейчас при входе мемориальная доска. Потом его переселили в Звездный городок. «Жена у меня стеснительная, она отказалась и отправилась в аэропорт Быково. Мы с сыном Андреем сели на электричку и поехали к Юре, но его дома не оказалось. Открывшая дверь домработница предложила подождать, сообщив, что Гагарин в тот момент был в Кремле. Мой сын Андрей был ещё маленький, букву «р» не выговаривал. Узнав, что Юры нет, он сказал: «Что, папа, нет твоего космонавта? Ну его к чертовой матери! Поехали к маме». Мне стало, конечно, очень неудобно. Я извинился, и мы поехали обратно. «В следующий раз встретимся»,— думал я. Но следующего раза не было...», — с ностальгией рассматривает старые негативы и фотокарточки Виктор Александрович.
Кстати, эти снимки с молодым Гагариным ещё нигде не публиковались, поэтому с любезного согласия Калашникова мы восполняем эту недоработку.

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями