Сочетание погоды и перманентно «непростой ситуации» с городским хозяйством в очередной раз привело к тому, что рядовому пешеходу по Саратову невозможно передвигаться из-за гололёда. Привычная, в общем-то, картина для богом и федеральным центром забытого города.
Трендом сезона стали ледоступы — специальные приспособления для обуви, с помощью которых можно, не боясь, ходить по самым скользким мостовым и делать удивлённый вид, когда другие валятся с ног, занимаются фигурным катанием или, словно пьяненькие, идут, держась за стеночку, забыв, что на голову им может свалиться кусок также не убранного льда с крыш. Саратовский народ привык жить в своём городе на правах участника реалити-шоу «Последний герой». Помните такое? Макс Покровский ещё сочинил для этого телепроекта одноимённый саундтрек со строками: «Пускай насмехается сытый / Над тем, кто измучен и слаб, / Над тем, кто сварил ядовитый / Бульон из лягушек и жаб».
Так вот, как в той песенке «Ногу свело», сытые в определённом смысле «смеются» над остальными. Пешеходы на ледоступах — над пешеходами без них. А жители более благополучных мест — над саратовцами, которые, конечно, лягушками пока ещё не питаются, но существуют в среде, схожей со странами, богатыми всяческой экзотической живностью. Только в нашем случае всё ещё хуже — в отличие от банановых республик, в укекской фактории есть ещё такое крайне некомфортное явление, как зима.
Вот недавно общественник Сергей Иванович Перепечёнов в Facebook, рассказывая про трендовые ледоступы, посетовал, что к нему из Москвы приехала знакомая, которая ужаснулась саратовскими условиями жизни. Дескать, по сравнению со столицей в городе на Волге невозможно нормально перемещаться — везде каток. В общем, пришлось и ей покупать партию приспособлений для «саратовской ходьбы» (вот и придумался special for Валерь Васильича Радаева ещё один региональный бренд для привлечения туристов и одновременно ответ вражескому Западу с его скандинавской ходьбой).
Если серьёзно, ведь права москвичка в том смысле, что саратовцы приспособились к условиям жизни, в которых их законсервировали местечковые «эффективные менеджеры» (и, конечно же, их вышестоящее начальство), и уже не просят многого — лишь бы не было войны. А вот привыкшим к московскому благоустройству-урбанизму, широким тротуарам, чистоте, регулярно открывающимся новым станциям метро и прочим благам цивилизации есть с чем сравнить саратовскую школу выживания. Я сейчас не о всяких модных московских трендах, о которых саратовские столоначальники говорят дурашливо-оптимистичным тоном, как директор коровника из пошлого анекдота про доярку и слово «интервью». Возьмём тот же самый лёд.
Если не считать небольших пятачков возле правительственных и административных учреждений и тотемной для саратовского официоза улицы Волжской, где снег и лёд вылизывают, даже в самых центровых местах никто толком не убирает тротуары. Ну ладно, в городе, как говорят, нет денег, муниципалитет на пороге инфраструктурного коллапса — всё это мы слышим регулярно и знаем, как Отче наш. Но ведь и во дворах, которые обслуживают не только муниципалы, но и управляющие компании, собирающие с жильцов деньги на благоустройство придомовых территорий, ситуация не лучше. Вот вам несколько фоток из двора многоквартирного дома в самом центре Саратова. До мэрии и облдумы, вокруг которых непривычно не скользко, пара сотен метров, а разница как между Осло и Могадишо. Я уж не говорю о том, что творится в кварталах где-нибудь на Крекинге или в Елшанке, чьё внезапное спасение стало политическим трендом сезона.
А теперь давайте сравним Саратов и Москву — приведённый выше в качестве примера центровой двор городка на Волге и внутриквартальное пространство столичного замкадья, достаточно типовой микрорайон в Новой Москве, куда даже метро ещё не проложили.
Живущие там граждане рассказывают, что, несмотря на мало чем отличающиеся от саратовских погодные условия со снегопадами и гололёдом, местные управляющие компании (а не только бюджетообеспеченные коммунальные службы столицы) и в мыслях не могут допустить появления торосов у подъездов. Как рассказывает знакомая, живущая в типовом микрорайоне в десяти километрах от МКАД, дворы их посёлка (а не только улицы) при активных осадках чистятся тракторами по несколько раз в день, в том числе так было и в недавние снегопады, которые представлялись как самые сильные за столетие. (Пользуясь случаем, хочется сказать «спасибо» среднеазиатским рабочим-мигрантам, на чьих плечах в первую очередь и держится всё это диссонирующее с остальной Россией столичное благополучие.)
Всё это я к тому, что лёд, как и прочие поджидающие саратовцев (и жителей других провинциальных городов) повседневные напасти — явления политические. Они выводятся из глубокого социально-экономического размежевания страны на две России, одна из которых занимает 1% от всей территории и условно называется «норвегией», а другая, на чью долю приходятся остальные 99% земель,— «верхней вольтой» (не только с «патриотическими» ракетами, но со снегом и всеми вытекающими).
В одной стране привыкли твёрдо стоять на ногах в любую погоду, жить в окружении развивающегося хайтека и реализованных фантазий КБ «Стрелка». В другой — ходят на ледоступах (трясутся в помнящих Черненко трамваях, живут в разрушающихся неухоженных зданиях etc), а местные вожди и их медиа-шаманы клянут «стрелочников», как будто столичные урбанисты, а не кое-кто другой, принесли сюда не мир кусочка цивилизации, но меч неизбывной разрухи.
Лёд — имя политическое. Как и другие саратовские напасти, он — индикатор многоуровневых отношений между:
1) человеком и властью на местах: «Сделайте хоть что-нибудь!» — «Плевать мы хотели на ваше благополучие, терпите, денег нет, но Крым наш»;
2) человеком и властью центра: «Караул, господин президент, поможите, на Вас только надежда и осталась»! — «Окей, мы переслали ваше обращение мэру вашего города»;
3) человеком «метрополии» и человеком «фактории»: «Как вы тут живёте в таких условиях?» — «Ого, у вас даже на окраинах классно!»;
4) властью в центре и властью на местах: «Подайте копеечку на муниципальные нужды!» — «Работайте лучше, платите нам налоги больше и участвуйте в федеральных программах, авось получите субсидию».
Голодный бюджетно-налоговый паёк, на котором федеральный центр держит нищие регионы (и в первую голову — среднестатистического человека на ледоступах),— это политический инструмент поддержания лояльности местных элит, и сколь угодно долгосрочное развитие окраин в эту конфигурацию не входит. Открути федеральный центр побольше кран финансирования провинции, дай ей немного больше полномочий в части распоряжения собственными же ресурсами, он столкнётся с потерей управляемости территорией и обособлением местных кланов, способных разрушить архаичную, но удобную для контроля над ситуацией властную вертикаль, а значит — и возможность пацанам из кремлевских башен и крупных корпораций бессрочно сидеть на трубе. Такова неразрешимая в рамках существующей политико-экономической конструкции коллизия. Неразрешимая, до тех пор пока все мы — «лёд под ногами майора» (с).
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
