От редакции
Россия сегодня в сложных экономических условиях: падает курс национальной валюты, растут долги по зарплатам, происходит урезание едва ли не всех статей уже сверстанных бюджетов. И на этом безрадостном фоне есть одно стратегически важное направление, на поддержание которого государство денег не жалеет. Это патриотизм.
В конце прошлого года президент Путин дал поручение правительству — существенно усилить финансирование «патриотической работы». Сегодня уже известно, что речь идет о многих миллиардах рублей.
И мы посчитали уместным и актуальным разобраться, что же представляет из себя «официальный патриотизм» в нашем родном Саратове. Реакция местных записных активистов на публикации о прошлом Георгия Фролова (см. «То, что было не со мной,— помню…» в номерах «ОМ» за май, июнь и июль-август 2015 года) убеждает, что мы столкнулись с глубоко эшелонированной и неплохо финансируемой системой. При этом полковник Фролов с «Книгой памяти» — лишь одно из звеньев цепи. Поэтому в новой серии журналистского расследования Александра Крутова героев будет больше. И нас также будет интересовать содержание многотомной «Книги памяти».
Работа над этой статьей началась еще в октябре прошлого года. К сожалению, за время, что потребовалось на подготовку материала, ушел из жизни Николай Георгиевич Щурий. Заслуженный учитель России, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер четырех орденов — в последний год своей жизни он помогал нам советами и дружеским участием. Его светлой памяти мы посвящаем это новое расследование Александра Крутова.
Родовые схватки саратовского «символа веры»
Создание «символа веры» и его охрана с помощью уголовных законов — характерный признак эпохи средневековья. Так, в 1649 году вышло «Уложение государя, царя и великого князя Алексея Михайловича», свод уголовных законов, в которых первая глава так и называлась: «О богохульниках и церковных мятежниках». А вот какие меры наказания предусматривала статья 1 данной главы:
«Будет кто иноверцы, какие-нибудь веры, или русский человек, возложит хулу на Господа бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождшую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников: и про то сыскивать сыски накрепка. Да будет то сыщется про то до пряма: и того богохульника обличив, казнить, сжечь».
К середине 19 века нравы в нашей стране заметно смягчились. В эпоху «царя-освободителя» Александра II, с 1857 по 1866 годы был принят новый «Свод законов уголовных» Российской империи. Однако и в этом «либеральном» кодексе предусматривались кары для тех, кто покусится на символ веры. В статье 178, в частности, говорилось: «Кто в публичном месте, при собрании более или менее многолюдном, дерзнет с умыслом порицать христианскую веру или православную церковь, или ругаться над священным писанием или святыми таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет».
Шесть лет каторжных работ — таков в царские времена был минимальный срок наказания для тех, кто подвергал сомнению официальные символы веры или публично порицал институты самодержавной идеологии. После отмены крепостного права прошло 154 года. По действующей Конституции, Российская Федерация является светским государством, в котором никаких официальных символов веры быть не должно. Да и существование единой государственной идеологии действующая Конституция также не допускает. Статья 13 Конституции гласит: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Вспомнить об этом меня заставил один случай. В конце августа прошлого года в редакции «Общественного мнения» появился Георгий Васильевич Фролов, Почетный гражданин Саратовской области, главный редактор областной Книги памяти и руководитель нескольких региональных общественных организаций. Ему наш журнал посвятил цикл статей «То, что было не со мной,— помню…» (см. «ОМ», 2015, №5-8). Он принес письмо, напомнившее мне, что история имеет тенденцию развиваться по спирали и что «символы веры» нельзя ставить под сомнение. А если кто и осмелится, должен понести примерно такое же наказание, как вероотступники времен Александра II. То есть шесть лет тюремного заключения. По мнению автора письма, подобной мере должны подвергнуться главный редактор журнала Алексей Колобродов и обозреватель Александр Крутов. Вот небольшая цитата:
«Вы, Колобродов А.Ю., в своем журнале «Общественное мнение» опубликовали провокацию против меня, ставя под сомнение мои героические подвиги и награды. Такая клевета, провокация в год 70-летия Великой Победы направлена на подрыв нашей веры в нашу Победу, в наших ветеранов. Это открытая злобная поддержка западных американских фальсификаторов нашей Победы.
Принят закон об уголовной ответственности до 6 лет тюрьмы за оскорбление и клевету участников Победы.
Экстремисты-клеветники — это опасное явление, распространяющее ложные слухи, клевету вплоть до физического уничтожения.
В патриотическом плане ваша клевета, Колобродов, Крутов, Галактионов, подрывает моральные устои, вносит смуту».
По всему выходит, что почетный ветеран воспринимает себя как некий символ веры, и в его рассказах о боевых делах в годы Великой Отечественной войны сомневаться не пристало. Хотя, с другой стороны, многое из того, что Георгий Васильевич рассказывает о себе и своем боевом прошлом, нельзя объяснить никакими аргументами, кроме как определенными мистическими либо же сверхъестественными способностями этого человека.
Впрочем, гораздо печальнее, когда сомнительные «символы веры» становятся нормой общественной жизни и овладевают гораздо более молодыми людьми. Приведу конкретные примеры.
28 августа 2015 года, в тот самый день, когда Георгий Васильевич Фролов посетил нашу редакцию и вручил автору этих строк свое письмо, вышел очередной номер газеты «Глас народа» (№30 (127)). На первой и второй полосах была помещена заметка Ольги Ивановой «Защищая Георгия Фролова — защитим Победу». И здесь мы сталкиваемся с весьма распространенным приемом манипулирования сознанием: автор как бы отождествляет вполне конкретного ветерана с весьма противоречивой и неоднозначной фронтовой биографией с Великой Победой всей многомиллионной советской армии. Да и всего советского народа. Но это, пожалуй, даже не главное. Приведу небольшую выдержку из текста:
«Георгий Фролов оставил в редакции «ОМ» письмо, в котором, в частности, пишет, адресуя свои слова Владимиру Путину и имея, по всей видимости, в виду Крутова и Колобродова: «Сколько он нанес ранений, сколько грязи, сколько «убил» людей. Я ставлю вопрос и буду ставить — ликвидировать! Они связаны и сотрудничают с националистами, они клевещут на нашу Победу, они клевещут на героя Великой Отечественной войны. Я прошу президента России привлечь к ответственности и сделать показательный процесс на всю Россию и посадить их в тюрьму — вот этого Колобродова и Крутова».
Уточню: в экземпляре письма Фролова, который он принес в редакцию, приведенной выше цитаты нет. То есть Ольга Иванова банально солгала. Однако меня занимает даже не сама эта ложь, а как в свете этой лжи должен восприниматься «защищаемый» газетой ветеран.
Итак, Георгий Васильевич пишет письмо президенту Путину, но приносит его в редакцию «ОМ». А Ольга Иванова нам разъясняет, что это происходит потому, что Фролов имеет «по всей видимости, в виду Крутова и Колобродова». После чего Фролов просит президента «сделать показательный процесс на всю Россию и посадить их в тюрьму», то есть уже конкретных журналистов Крутова и Колобродова.
Дальше — больше. На первой полосе того же номера «Глас народа» над логотипом размещен цветной коллаж с изображением Георгия Фролова. В газетной практике используют подобный прием, если надо обратить внимание читателей на важную информацию. При этом текст коллажа — типичный анонс массового общественно-политического мероприятия: «Он защитил нас… Мы защитим Его!». И ниже более мелким шрифтом: «Митинг в защиту чести и достоинства ветеранов». Очевидно, что и здесь мы сталкиваемся со смысловым противоречием и подменой понятий. Некто (назовем его редакцией «ГН») сообщает нам о митинге в защиту чести и достоинства ветеранов, а реально защищать собирается одного-единственного Георгия Васильевича Фролова.
В верхнем правом углу коллажа имеется стрелка перехода на вторую страницу. Это означает, что основную информацию об анонсированном мероприятии — его организаторах, месте и времени проведения — можно будет почерпнуть именно там. Однако на второй странице нет ни слова о предстоящем митинге. Выводы делайте сами.
По стопам Ваньки Жукова
Впрочем, массовое мероприятие в поддержку Георгия Васильевича Фролова в Саратове все же состоялось. Правда, только 29 сентября 2015 года. И был это уже коллективный пикет аж трех десятков членов «Молодой гвардии Единой России» перед входом в гостиницу «Волга», где располагается наша редакция. Руководил пикетчиками региональный лидер МГЕР Иван Дзюбан.
Пожалуй, нет особой необходимости останавливаться на подробностях пикета. Кому интересны эти события, рекомендую посмотреть видеосюжет на сайте om-saratov.ru (см. «Пикет против «ОМ»: фарс «Молодой Гвардии», 29 сентября 2015 г.).
Но вот главная цель организаторов мероприятия была сформулирована в некоем письме, подписи под которым молодогвардейцы пытались собирать во время пикета. Письмо было адресовано председателю Саратовского регионального отделения Союза журналистов России и члену Общественной палаты Саратовской области Лидии Николаевне Златогорской. В письме содержалась просьба принять меры к «оппозиционному журналу «Общественное мнение», чтобы прекратить публикацию материалов, дискредитирующих саратовских ветеранов.
Как ни странно, никто из пикетчиков не мог привести примеров таких публикаций. Внешний вид большинства участников акции выдавал в них учащихся первого курса вуза или техникума. Никто из молодогвардейцев не читал моих статей о Георгии Фролове. Впрочем, что говорить о самих ребятах, если даже их лидер Иван Дзюбан честно признался, что читал лишь один (последний) из трех опубликованных на эту тему материалов.
Тем не менее, в ходе общения с главным редактором «ОМ» Алексеем Колобродовым, Дзюбан и ему предложил подписать письмо к Златогорской. То есть, с точки зрения логики, получалось, что наш главред должен был поставить свою подпись, чтобы Лидия Николаевна приняла некие меры воздействия к нему самому. Ну как ни вспомнить гоголевскую унтер-офицерскую вдову...
Хотя, с другой стороны, Дзюбана мне искренне жаль. Послание к Лидии Николаевне своей наивностью чем-то напоминает мне письмо чеховского Ваньки Жукова «на деревню дедушке Константину Макаровичу».
Впрочем, в тот день Иван Дзюбан побеседовал и с автором этих строк. Подписать петицию, правда, не предложил. Однако попытался получить мое честное слово ничего больше не писать на военно-исторические темы и не затрагивать в своих статьях судеб саратовских ветеранов. С моей стороны последовал отказ. Но лидер саратовских молодогвардейцев не успокоился, хотя и смягчил притязания, предложив мне не «вообще» не писать о ветеранах, а не писать о них «лишь до окончания 2015 года».
За 20 с лишним лет журналистской деятельности ни разу никто со стороны столь откровенно не предлагал мне изменить тематику статей, над которой я работал или собирался работать. Оно и понятно. Ведь в действующем Уголовном кодексе РФ существует 144 статья под названием «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов». Статья эта практически не работает, поскольку в ней довольно сложно формулируется состав преступления: «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению или отказу от распространения информации…». Доказывать этот состав сложно даже в случае раскрытых бандитских нападений на журналистов. Ведь люди, подсылающие бандитов к журналистам, практически никогда не сопровождают эти акции словесными требованиями.
В случае же с пикетом молодогвардейцев как раз все необходимые компоненты состава преступления, сформулированного в статье 144 УК РФ, собрались «в одном флаконе». Были здесь и требования к отказу от определенной тематики, сформулированные в письменной (петиция к Златогорской) и устной формах. Были и акции морального давления на редакцию и лично журналиста Крутова. К таковым я отношу не только пикет, но и преподнесенную мне «Золотую галошу». И без требований отказаться от публикации в «ОМ» новых военно-исторических расследований подобный подарок можно было бы расценить как милую шутку. Конечно, квалифицированную юридическую оценку действиям господина Дзюбана и его подручных смогут дать лишь органы, уполномоченные совершать уголовное преследование. А мы решили простить Ивана и не обращаться с заявлением в следственный комитет. Надеюсь, не будет повторять ничего подобного.
Защитница неба — во сне и наяву
Попытаемся понять мотивацию моих оппонентов, ратующих против публикаций военно-исторических расследований. В ходе нашего общения с Иваном Дзюбаном он обозначил свое видение «проблемы Георгия Фролова». За дословность цитирования поручиться не могу, но смысл сказанного примерно таков: «Вне зависимости от того, какие тайны хранит прошлое Георгия Васильевича, касаться этой темы в публикациях нельзя. Ведь полковник Фролов более двадцати лет издает региональную «Книгу памяти». Он ведет активную патриотическую работу с молодежью Саратовской области. Поэтому всякие резонные и обоснованные сомнения в его героическом прошлом неминуемо наносят удар по системе местного патриотического воспитания».
И, к сожалению, господин Дзюбан — отнюдь не единственный, кто публично декларирует схожую точку зрения. В нашем городе нашлись две героические дамы, не постеснявшиеся с подобным выступить в СМИ. Это Галина Андреевна Мушта и Валентина Николаевна Гольцева. Начнем с высказываний Почетного гражданина Саратова, лидера совета ветеранов войны, труда и правоохранительных органов Ленинского района Галины Мушты:
«Когда Георгий Васильевич Фролов выпустил самую первую «Книгу памяти», он сказал, что нет денег на вторую. Я тогда говорила: то, что делает Фролов, не под силу многим. Он пропускает все через свое сердце. Это подвиг великой человеческой души — то, что делает Фролов. Я его поддерживаю. Он через свое сердце пропускает каждое письмо с фронта. Когда против Фролова начали копать и говорили, что якобы он не свои ордена носит, я пошла в суд и подтвердила его правоту. Я сказала в суде, что для принятия решения на одну чашу весов надо положить 30 томов «Книги памяти», а на вторую вот эти заявления. Суд принял тогда решение в пользу Фролова. Столько времени прошло, а Колобродов опять начинает». (Галина Мушта о ветеране Георгии Фролове: «Это подвиг человеческой души». «Взгляд-инфо» от 28 августа 2015 г.)
Пожалуй, стоит сделать небольшой комментарий. Галина Андреевна действительно выступала свидетелем на гражданском процессе по иску Георгия Фролова к Павлу Галактионову. Как рассказал мне сам Павел, Мушта огласила одну крайне важную информацию: сообщила суду, что настоящим годом рождения Георгия Васильевича Фролова является 1927. И если бы суд принял подобные сведения за основу и заложил данную дату в свое решение, это дало бы серьезные юридические основания реально поставить вопрос о «чужих орденах». Ведь во всех наградных листах на Георгия Васильевича Фролова были указаны 1923 и 1925 годы рождения. Да и в паспорте у полковника Фролова на момент судебного разбирательства значился 1925 год. Но и поступить иначе Галина Андреевна не могла, поскольку в ноябре 2012 года (то есть всего за год до того, как Муште пришлось выступить свидетелем в суде на «фроловском процессе») она была активной участницей торжественного празднования 85-летия Георгия Васильевича. На мероприятии присутствовали губернатор Валерий Радаев, министры областного правительства — Лариса Колязина, Роман Чуйченко и Борис Шинчук. А Галина Андреевна читала стихи собственного сочинения, адресованные юбиляру.
В приведенной выше цитате Галины Мушты, на мой взгляд, главным все же является тезис о соотношении нравственных ценностей и практической выгоды. Товарищ Мушта прямо встает на сторону Фролова, которого она же сама фактически уличила на суде в «многозначности» годов рождения. Тем самым историческая правда явно приносится в жертву прагматическим интересам. По сути, в своем выступлении во «Взгляд-инфо» Галина Андреевна готова даже допустить мысль, что Георгий Фролов и в самом деле носит не свои ордена. Но для нее это отнюдь не является «смертным грехом». Более того, Мушта откровенно оценивает поступки Фролова не с точки зрения морали, а с позиций политического прагматизма. И прагматизм, овеществленный в 30 томах «Книги памяти», явно перевешивает на весах ее сознания и совести жажду в установлении исторической правды.
Согласитесь, читать подобное как-то странно. Тем более что аргументы исходят от человека, известного в региональном общественном пространстве как ветеран войны. Более того, Галина Андреевна Мушта не просто ветеран — она уже около сорока лет бессменно возглавляет совет ветеранов войны, труда, правоохранительных органов Ленинского района Саратова. Казалось бы, такой человек как никто другой понимает, что боевые награды доставались кровью. В чем же причина толерантности Мушты в данном конкретном случае? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит взглянуть на награды самой Галины Андреевны.
В 2013 году Приволжское издательство выпустило книгу «Время выбрало нас». Объем изданного на мелованной альбомной бумаге тома со множеством цветных фотографий составляет около 500 страниц. Открывается книга приветствием губернатора Валерия Радаева, в котором говорится:
«Вы держите в руках уникальную книгу — первый сборник о женщинах, оставивших яркий след в истории Саратова. (…)
На страницах издания — около сотни биографий наших землячек. Перед читателем живым калейдоскопом промелькнут их судьбы, чаяния, стремления и заслуги».
В сотне биографий «наших знаменитых землячек» имеется очерк «Ветераны в отставку не уходят». Автор материала, известный саратовский радиожурналист, Лейла Бочкова посвятила его Галине Муште.
Для сравнения стоит отметить, что статья, посвященная матери одного из спонсоров данного сборника, главы группы компаний «Лепта» Якова Стрельцина занимает пять страниц. Статья о достижениях в музейном деле родной внучки Н.Г Чернышевского и родной сестры первого секретаря Саратовского обкома КПСС Константина Муренина — тоже пять страниц, но на двоих. Матери президента региональной ТПП Максима Фатеева, которая создала и до 2005 года возглавляла региональное издательство «Детская книга»,— опять же пять! А вот для описания боевых и трудовых подвигов товарища Мушты составители не пожалели и девяти страниц.
Есть в этом «живом калейдоскопе» и упоминание о наградах Галины Андреевны:
«Галина Андреевна Мушта — кавалер 6 орденов, 27 медалей и 17 почетных знаков. К этим заслугам прибавилась еще одна. Учитывая огромные заслуги в ветеранском движении, Российский комитет ветеранов войны и военной службы наградил Галину Андреевну Мушту в честь ее юбилея орденом «Доблесть».
В других публикациях о Муште есть некоторая конкретизация названий «орденов», которыми награждена Галина Андреевна. Оказывается, она также кавалер «юбилейного гражданского ордена Серебряная звезда «Общественное признание», ордена «Партийная доблесть» и еще каких-то мифических наград с изображением профиля Ленина, Сталина и прочих трудно узнаваемых персонажей. Всё это — «награды» различных общественных организаций. К правительственным орденам и медалям они никакого отношения не имеют. Тем более они не могут прояснить главный интересующий нас вопрос: какими, собственно, наградами за подвиги в годы войны была награждена Галина Андреевна Мушта?
Пожалуй, наиболее полно и точно о фронтовых наградах Почетного гражданина Саратова Галины Мушты можно узнать с помощью интернет-ресурса Министерства обороны «Подвиг народа.ру». На имя «Галина Андреевна Мушта» поисковая система выдает две награды: медаль «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и юбилейный орден Отечественной войны 2-й степени, вручавшийся всем дожившим до 40-летия Победы фронтовикам. При этом орден 1-й степени вручался тем, кто во время войны имел боевые награды либо ранения, а орден 2-й степени — всем прочим. Медаль «За Победу над Германией…» к боевым наградам не относилась. Это была награда для массового вручения. На нее мог претендовать практически любой человек, кто в годы войны имел отношение к советской армии, военно-морскому флоту и иным силовым ведомствам. Кроме лиц, непосредственно принимавших участие в боевых действиях, этой медалью также награждались военнослужащие, прослужившие в тыловых частях во время войны не менее трех месяцев. Подлежали награждению этой медалью и лица из вольнонаемного состава силовых ведомств, отработавшие во время войны не менее шести месяцев.
То, что Галина Андреевна получила эту медаль,— вполне естественно. Ведь в годы войны она служила в советской армии. А в 1942 и 1943 годах, когда Саратов подвергался немецким бомбардировкам, была зенитчицей 501-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона. Дивизион принимал самое активное участие в отражении вражеских налетов. А это тоже боевые действия. Так что упомянутые выше орден и медаль Галина Мушта получила вполне заслуженно.
Гораздо любопытнее обстоятельства, при которых Галина Андреевна получила эту награду. Изучим документ, удостоверяющий вручение данной медали нашей героине. Это «Акт №14 на вручение медалей «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» офицерскому, сержантскому и рядовому составу ранбольных и вольнонаемных эвакогоспиталя №1056». Стоит пояснить, что эвакогоспиталь №1056 был особым нейрохирургическим военным госпиталем, специализирующимся на контузиях и ранениях головы. А попросту — на черепно-мозговых травмах. Располагался он в Саратове. Акт датирован 8 марта 1946 года, подписан начальником управления эвакопункта №86 полковником медицинской службы Корнеевым и заверен гербовой печатью. Всего по этому акту медалью «За Победу над Германией… » был награжден 151 человек.
В числе награжденных под номером 148 в этом акте фигурирует и сержант Мушта Галина Андреевна. Здесь же указана и должность, которую она официально занимала на момент награждения,— «д-тель учеб. див., 7 АП». По-видимому, эту запись надо понимать так: делопроизводитель учебного дивизиона 7-го артиллерийского полка.
То, что в самом конце войны Галина Андреевна имела определенное отношение к нейрохирургическому госпиталю, она особо не скрывает. Об этом, в частности, упоминается в статье «Ветераны в отставку не уходят». Однако очень странно, что в архивном документе из «Подвига народа.ру» Галина Андреевна фигурирует в ведомости в качестве «ранбольного». Да еще по состоянию на март 1946 года. Ведь в книге «Время выбрало нас» эта страница биографии нашей героини выглядит несколько по-иному. Если верить журналисту Лейле Бочковой, в 1944 году где-то под Могилевом Галина Мушта «получила третью контузию, в результате которой была списана «по чистой», демобилизована из армии».
Спрашивается, если сержант Мушта была еще в 1944 году уволена из армии «по чистой», из-за фронтовой контузии, как же она оказалась в военном госпитале в качестве сержанта артиллерийского полка? Да еще два года спустя — в 1946-м?
Следует отметить, что в ОБД «Мемориал», содержащей наиболее полную информацию о всех безвозвратных потерях Красной армии в период войны — погибших, пропавших без вести, выбывших по ранению, попавших в плен,— мне не удалось найти никаких данных о Галине Муште. А ведь эта самая контузия была настолько тяжелой, что из-за нее девушку пришлось эвакуировать в далекий тыловой госпиталь и списать из армии. Как же объяснить, что Галина Андреевна никак не фигурирует в списках боевых потерь? Может быть, военные архивисты и помогающие им волонтеры не успели разместить необходимые документы в интернете? Или, может быть, контузия, полученная сержантом Муштой, имела место не в действующей армии?
«Ни у кого даже не возникает вопрос, а почему Мушта возглавляет совет ветеранов войск ПВО, ведь именно она объединила ветеранов всех частей, стоявших на защите саратовского неба», — восклицает журналист Лейла Бочкова. Утверждение довольно смелое и не соответствующее действительности. Дело в том, что в разное время разные люди из числа ветеранов неоднократно высказывали сомнения в боевом прошлом сержанта Мушты. Этого факта, собственно, не скрывает и сама Галина Андреевна. На сайте «Взгляд-инфо» она прямо говорит об этом:
«Со мной тоже была такая же ситуация, как с Георгием Васильевичем. Одна говорила, что я не служила в армии. Я в ответ только смеялась!».
Предпринимались и более серьезные попытки прояснить сомнительные моменты в биографии Почетного гражданина Саратова. Одна из последних попыток была совсем недавно — осенью 2015 года. Руководитель совета ветеранов микрорайона «Жасминный» Вера Орехова направила запрос в Центральный архив Министерства обороны РФ с просьбой сообщить, в каких боевых частях и на каких должностях служила Галина Мушта. В запросе в качестве отправной точки военной карьеры Галины Мушты был упомянут и 501-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. И вот какой ответ был получен из Подольска:
«Сообщаем, что в раздаточной ведомости на выдачу денежного содержания рядовому и младшему начальствующему составу, прикомандированному к штабной батарее 570-го корпусного (пушечного) артиллерийского полка, за июнь 1943 года значится:
«Ком. отд. топовзв. Мушта (имя и отчество не указаны), расписка в получении денег имеется».
Основание: ЦА МО РФ, фонд 11612, опись 2, дело 20, лист 70.
Других документов полка за 1943 год, необходимых для наведения справки, на хранении не имеется.
В книге учета рядового и сержантского состава 29-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады за 1943-1944 годы значится:
«Писарь штаба бриг. серж-т Мушта Галина Андреевна, 1922 года рождения, место рождения — Краснодар, в КА призвана — апрель 1942 г. Сталинским РВК г. Саратов, прибыла из 7 зап (дата прибытия не указана), откомандирована в 7 зап 17.12. 1943 г.» (сокращения так в документе).
Основание: ЦА МО РФ, фонд 9820, опись 2, дело 8, лист 70.
570-й корпусной (пушечный) артиллерийский полк с 13 октября 1941 года по 09 мая 1945 года, 29-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада с 08 октября 1943 года по 08 апреля 1944 года входили в состав действующей армии.
Основание: Перечень 13, страница 78;
Перечень 7, страница 91.
Зам. заведующего архивохранилищем С. Державец».
Как видим, об участии Галины Андреевны Мушты в охране неба Саратова от немецких бомбардировщиков в 1942 году в архивной справке не сообщается. Будто и не было в жизни сержанта Мушты 501-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона.
Первое документальное появление Галины Андреевны в частях действующей армии отмечено лишь в июне 1943 года. В этом месяце сержант Мушта получила денежное довольствие как командир отделения топографического взвода 570-го корпусного артиллерийского полка. Военные топографы в армии занимаются подготовкой карт для командиров. Отделение топографического взвода применительно к артиллерийской части действующей армии — это несколько человек (обычно 5-7), в обязанности которых входит нанесение на карты позиций своих войск и противника и прочих необходимых для ведения боя знаков.
Но, судя по документам, отделением топографического взвода сержант Мушта командовала не больше месяца. Ведь в ведомостях на получение денежного довольствия за другие месяцы ее подписи не обнаружено. И теперь понятно почему — из состава 570-го корпусного артиллерийского полка Галина Андреевна была переведена в состав 7-го запасного артиллерийского полка. Как свидетельствуют исторические документы, во второй половине 1943-го и первой половине 1944 годов 7-й запасной артиллерийский полк находился во втором эшелоне Западного, а затем 2-го Белорусского фронтов. Как и любой запасной полк Красной армии, в боевых действиях данный полк участия не принимал. Его задача была гораздо скромней — на его базе призывники и прибывающие после излечения из госпиталей бойцы проходили необходимую подготовку и становились артиллеристами.
Во второй половине 1943 года Галина Андреевна вновь попадает в воинскую часть, входящую в состав действующей армии (то есть реально участвующую в боях). Это 29-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада. Сколько времени она провоевала в этой гвардейской части на должности писаря штаба, сегодня невозможно установить даже с помощью документов Центрального архива Министерства обороны. Может быть, несколько месяцев, может быть, несколько недель. А может быть, и несколько дней...
Однако накануне нового 1944 года (точнее, 17 декабря 1943 года) произошло трудно объяснимое событие. Писаря штаба активно ведущей боевые действия 29-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады вдруг почему-то откомандировывают в 7-й запасной артиллерийский полк. Почему на аналогичной должности в запасном полку она оказалась гораздо более полезной и востребованной, нежели во фронтовой части? Кстати, откомандирование в запасной полк повлекло за собой и некоторое понижение в должности: из писаря штаба гвардейской артиллерийской бригады Галина Андреевна превратилась в делопроизводителя учебного артдивизиона.
Как долго сержант Мушта после возвращения в свой 7-й запасной артиллерийский полк продолжала в нем оставаться, сегодня сказать довольно сложно. На зато мы знаем, что именно здесь, довольно далеко от фронта — во втором эшелоне, Галина Андреевна получила серьезную черепно-мозговую травму, из-за которой оказалась в саратовском эвакогоспитале №1056.
Удивительно, что даже в наши дни, общаясь с местными журналистами, Галина Андреевна по-разному объясняет причины и обстоятельства своего послевоенного пребывания в этом военно-медицинском учреждении. Вот как выглядит одна из предлагаемых версий:
«Я была демобилизована в 44-м году после последней контузии. У меня была абсолютная потеря слуха и речи. Я и сейчас плохо слышу. Меня списали и отправили в тыл. Постепенно речь начала восстанавливаться, но при этом я сильно заикалась. А слух не восстанавливался. Работать в то время не могла, но состояла в партии. (…)
В 45-м году райком партии послал меня в нейрохирургический госпиталь заведующей библиотекой с тем условием, что я создам там комсомольскую организацию. Я проработала в нейрохирургическом госпитале три с половиной года. Отец погиб, сестра окончила школу и поступила в институт, стала получать стипендию. У меня постепенно восстановился слух. Я решила идти учиться…». (В. Спирягин, В. Кабанова. Стержень Мушты. «Саратовский расклад»)
Как известно, комсомольские организации создавались во всех советских воинских частях, учреждениях и предприятиях, где было хотя бы три члена ВЛКСМ. Утверждение, что в советском военном госпитале, который благополучно отработал в Саратове всю войну, не имелось комсомольской организации, выглядит как нонсенс. Еще более странным представляется поведение сотрудников Фрунзенского райкома партии, якобы пославших практически глухого и с отклонениями речи человека создавать в госпитале комсомольскую организацию. Следует обратить внимание и на то, что госпиталь №1056 все же был военным учреждением. Ответственность за партийно-политическую работу в нем несли военные политработники, но никак не территориальный райком партии.
Конечно, можно допустить, что слова Мушты вольно или невольно исказили журналисты. Однако и в книге «Время выбрало нас» упоминается, как самоотверженно трудилась Галина Андреевна в нейрохирургическом госпитале:
«Галина Андреевна не любит вспоминать тот период, когда, потеряв речь и слух после контузии, она вернулась в Саратов и вдруг почувствовала себя не у дел. И когда во Фрунзенском райкоме партии ей предложили совместить лечение с работой, она с радостью согласилась, стала заведовать библиотекой. Разносила почту, газеты, проводила литературные вечера, занималась с ранеными, среди которых были очень тяжелые. Но она умела и поддержать, и взбодрить. А в своих снах она опять вместе со своими девочками защищала небо прифронтового Саратова…».
Итак, мы имеем еще одну версию. Теперь участие Фрунзенского райкома партии в послевоенной судьбе Галины Андреевны заключалось только в том, что партийные работники помогли девушке устроиться в хороший госпиталь. Или, если угодно, помогли молодой коммунистке поправить здоровье, получить квалифицированную медицинскую помощь и вернуться в строй. То есть никакого выполнения задания райкома не было и в помине. В реальности же с 1945-го по 1948 годы сержант Галина Мушта, скорее всего, являлась обычной «ранбольной».
Непонятно другое — почему Галина Андреевна «не любит вспоминать тот период». А свое пребывание в госпитале стремится преподнести журналистам как выполнение какой-то политической и просветительской миссии. Да еще и осуществляемой по заданию райкома партии.
Три «левых» медали для виртуального «Героя труда»
Выяснив, какие правительственные награды за военные заслуги в реальности заслужила сержант Галина Мушта, мы так и не ответили на наш главный вопрос: как же сама Галина Андреевна относится к ношению чужих наград? И ответ надо искать не в интервью Галины Андреевны, а в ее фотографиях. Коротко говоря, надо внимательно изучать и анализировать «иконостас» Почетного гражданина Саратова.
Сразу признаюсь, дело это не простое. На большинстве фотографий китель товарища Мушты покрывают так называемые мифические «ордена» и «медали». Найти фото, где в концентрированном виде были бы представлены все правительственные награды Галины Андреевны, довольно сложно. Тем не менее, мне это удалось на одном из интернет-ресурсов.
Сайт, разместивший фото Галины Мушты, называется «Зал национальной трудовой славы». «Хозяин» данного сайта — некая московская фирма «Национальный центр трудовой славы» (имеющая статус автономной некоммерческой организации). Судя по публикациям в интернете, «Национальный центр трудовой славы» возник еще в 2010 или 2011 году с явно очерченными целями, которые и не скрывались. Сотрудники данного «национального центра» брали на себя бремя пропаганды в широких массах трудовых подвигов людей, удостоенных высокого звания «Героя Труда Российской Федерации». В логотипе сайта сообщается, что «при реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением президента Российской Федерации». И вот на этом сайте фигурирует и Галина Андреевна Мушта.
Если бы не одно «но», история вполне будничная и банальная. Однако, выходит, что имиджмейкеры из «Национального центра трудовой славы» (НЦТС) должны были пиарить тех, кого в России в 2011 году не существовало просто физически. Ведь почетное звание «Героя Труда Российской Федерации» официально появилось в нашей стране лишь в 2013 году, то есть на третьем сроке президентства Владимира Путина. Тогда же Владимир Владимирович издал указ, согласно которому пять достойных соотечественников впервые получили это звание. Но деньги по президентскому гранту пошли уже в 2011 году! Уже тогда перед руководством НЦТС возникла необходимость «отработать» грант и отчитаться за полученные финансы. Похоже, имиджмейкеры НЦТС стали находить людей, по их мнению, достойных высокого звания. И отобранные кандидатуры удостаивались чести быть представленными в «Зале национальной трудовой славы».
На фото Галина Андреевна в строгом синем жакете с орденской колодкой. На орденской колодке — ленточки наград. Поверх колодки — почетный знак губернатора Саратовской области. По наградам на жакете можно резюмировать, что фотография сделана в промежутке между 1999 и 2005 годами. Для нас это изображение ценно прежде всего тем, что на колодке представлены ленточки исключительно государственных наград. И в общей массе хорошо различимы ленты от трех медалей, которые Галина Андреевна иметь никак не может.
Медаль «За боевые заслуги» — ее лента помещена сразу за лентой ордена Отечественной войны 2-й степени. Медаль «За боевые заслуги» — серьезная боевая награда, которой на фронте очень часто награждали солдат и сержантов. Однако нет никаких свидетельств, что Галина Андреевна когда-либо награждалась этой медалью. Сайт «Подвиг народа.ру» на этот счет молчит. Нет упоминаний, что Галина Андреевна когда-либо награждалась этой медалью, и ни в одной из ее официальных биографий. В том числе и той, которая размещена в «Зале национальной трудовой славы».
Медаль «30 лет Советской Армии и Флота» считается юбилейной. Ею награждались все военнослужащие, состоящие на 23 февраля 1948 года в кадрах Вооруженных Сил СССР, министерств внутренних дел и государственной безопасности СССР. Данную медаль Мушта иметь не могла по той простой причине, что кадровым военным никогда не являлась. Как мы знаем, в 1948 году она либо еще долечивалась в госпитале, либо уже училась в пединституте. Медалью «30 лет Советской Армии и Флота» могли награждаться и бывшие военнослужащие, принимавшие участие в боевых действиях и удостоенные при этом орденов СССР или боевых медалей (в том числе и медали «За боевые заслуги»). Но ведь Галина Андреевна, как нам известно, ни орденов, ни боевых медалей в 1948 году не имела.
Юбилейной медалью «40 лет Вооруженных Сил СССР» награждались маршалы, генералы, адмиралы, офицеры, а также сержанты, старшины, солдаты и матросы сверхсрочной службы, состоявшие к 23 февраля 1958 года в кадрах советской армии, военно-морского флота, войск МВД, войск и органов КГБ СССР. В 1958 году, если верить официальным биографиям, Галина Андреевна преподавала на заочном отделении педагогического института, писала диссертацию о творчестве Александра Твардовского. То есть к военной службе подобная деятельность не имела никакого отношения. Поэтому и этой медали Галина Андреевна официально получить никак не могла.
И вот тут встает резонный вопрос: какие выдающиеся трудовые заслуги, позволяющие выдвинуть ее кандидатуру на звание «Героя Труда России», реально были в активе у Галины Андреевны? В краткой биографии Мушты на сайте «Зал национальной трудовой славы» сообщается лишь, что «в1998 году Г.А. Мушта вышла на заслуженную пенсию, отдав преподавательской деятельности более 40 лет». Правда, на том же сайте дается ссылка на статью Владимира Спирягина и Виктории Кабановой «Стержень Мушты». И вот тут действительно можно найти сведения о трудовых свершениях Галины Андреевны. Если верить утверждениям авторов, 31-я вечерняя школа Саратова, которую в годы застоя возглавляла Галина Мушта, была признана лучшей в России. «Моя школа заняла первое место в РФ, я получила премию 500 рублей»,— рассказывает Галина Андреевна на страницах «Саратовского расклада».
500 рублей — это гигантская сумма для тех лет, сопоставимая по размерам с Государственной премией. Вот какой рассказ услышал я от ветерана Николая Щурия вместо ответа на свой вопрос: кого из директоров вечерних школ Саратовской области, работавших в советские годы, можно считать лучшим в своей профессии?
«В 1977 или 1978 году, вскоре после того как были подготовлены и отправлены в Москву документы на присвоение мне звания «Заслуженный учитель РСФСР», меня вызвали в облоно. Тогдашний начальник облоно Василий Денисович Чебирев сообщил, что из центра пришла разнарядка на присвоение звания «Героя Социалистического Труда» одному из директоров вечерних школ Саратовской области. Мы посидели вместе с ним, прикинули достижения известных нам коллег и остановились на кандидатуре одного директора вечерней школы из города Ершова. Перед этим в Ершове на базе этой школы был проведен областной семинар. И все были приятно удивлены высоким уровнем преподавания здесь. В обкоме партии согласились с нашим предложением, и в итоге именно эта директор из Ершова (к сожалению, никак не могу вспомнить ее фамилии) удостоилась ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
Что же касается Галины Андреевны Мушты, лично я не помню, чтобы она в советское время получала правительственные награды за свою педагогическую работу».
Допускаю, мне возразят, что это просто журналисты Владимир Спирягин и Виктория Кабанова приписали Муште несуществующие трудовые подвиги. Но ведь в статье Лейлы Бочковой «Ветераны в отставку не уходят» нас ждет новый рассказ о заслугах Галины Андреевны. И не только о них. Журналист Бочкова приоткрывает некоторые «тайны» личной и профессиональной жизни Галины Мушты. И делает это так искусно, что невольно возникает ощущение, будто читаешь сценарий оскароносной мелодрамы «Москва слезам не верит». Естественно, с некоторыми поправками на нашу саратовскую действительность:
«Дома она была заботливой мамой, а спустя время — счастливой бабушкой. Был у нее и любимый человек, но она не хотела строить свою семью, разрушая чью-то чужую. И, как говорят, вся ушла в работу. Предложение стать директором вечерней школы приняла с интересом. До сих пор Галина Андреевна помнит первых учеников — солдат, военных строителей, рабочих. (…) Сотни достойных людей окончили вечернюю школу №31, ту, которая занимала первое место в Российской Федерации. С благодарностью вспоминают Галину Андреевну и бывшие ученики школы рабочей молодежи №30. Общий стаж ее работы — 65 лет, 17 из которых она отдала вузовской деятельности и 30 — школьной. Согласитесь, что эти цифры впечатляют». (Время выбрало нас. Саратов, 2013. с.313)
На мой взгляд, очень плохо, когда уважаемые люди вешают на себя ленточки чужих медалей или рассказывают журналистам о небывалых, но никогда не существовавших в действительности трудовых достижениях. Выглядит все это по меньшей мере не очень красиво. Однако гораздо хуже, когда подобные люди делают распространение подобного замешанного на лжи «патриотического» самопиара смыслом своей жизни. Фактически они превращаются в своеобразных «бизнесменов от патриотизма», навязывающих молодежи старые мифы и стандарты двойной морали.
Но самое отвратительное — это когда подобной патриотической «приватизации» подвергается чья-то чужая героическая жизнь и чья-то чужая героическая смерть. Мертвые, как говорится, сраму не имут. Но они и не смогут возразить из своих могил новоявленным «приватизаторам», записывающим их либо в свои родственники, либо в свой «патриотический актив». Сегодня в Саратовской области «приватизация» героических покойников стала излюбленным приемом номенклатурного патриотического актива. О том, как это происходит, я надеюсь подробно рассказать в следующей статье о проблемах местного патриотизма.
(продолжение следует)
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
