Сегодня, когда в СМИ то и дело появляются сообщения о проявлениях национальной нетерпимости, мне вспоминается лето 1945 года, когда на стадионе «Спартак» проходили футбольные матчи между саратовской командой «Пехота» и пленными немцами.
Стадион всё лето принадлежал нам, пацанве с Дегтярки, и козам тёти Капы, управительницы стадионским хозяйством. Чуть ли не с рассвета и до темноты мы гоняли на поле тряпичный мяч. Изготовить его — это целое искусство: выпрашивали у матери или у сестёр чулок, который уже не подлежал починке, набивали в носок жёсткой сухой морской травы, многослойно перекручивали чулок, потом края зашивали. Мяч, размером с крупное яблоко, должен был не просто кататься по полю, но должен был при ударе лететь по воздуху, а затем слегка подпрыгивать. Подержать в руках и ударить ногой настоящий кожаный мяч мы могли лишь тогда, когда наша команда «Пехота» и команда пленных немцев разминались перед началом матча. Поскольку сеток на воротах не было, мяч частенько улетал за ворота, и мы гурьбой кидались за ним. Кто первым добегал до мяча, тот чувствовал себя счастливчиком. Один раз и мне, десятилетнему, повезло: я схватил мяч, подбежал поближе к немецким воротам и со всей силы ударил по жёсткому кожаному шару босой ногой. Ударил и чуть не упал от боли. Сначала мне показалось, что я ударил не по мячу, а по большому круглому булыжнику, затем пришло ощущение, будто мою покрытую цыпками ногу ошпарило кипятком.
Недалеко от стадиона располагались корпуса железнодорожной больницы, ставшей на время войны госпиталем. Дальше шла территория Городского парка культуры и отдыха. На краю парка стояла наша школа (бывший институт благородных девиц), к которому примыкал клуб железнодорожников имени Карла Либкнехта. В нём жили пленные немцы. Что знаменательно: в 1813-1814 годах дубовые саженцы на окраине Саратова сажали пленные французы, потом она стала называться Парусиновой рощей, а полтора века спустя, когда красивейшая дубовая роща стала парком имени М.Горького, уже пленные немцы приводили в порядок заброшенный за время войны парк.
Признаком того, что сегодня состоится футбольный матч, было появление тёти Капы: она уводила с поля своих коз, затем хворостиной прогоняла нас. Первыми на стадион приходили раненые из госпиталя. Они шли поодиночке, парами, целыми палатами, кто с клюшкой, кто с палкой, кто на костылях, забинтованные, загипсованные, безногих везли на сиденьях, устроенных между велосипедными колёсами. Помню одного раненого: у него из-под уха через щёку к носу тянулась полоска заветренного мяса, говорили, будто ему делают пластическую операцию, приращивая нос. Все были в серых застиранных халатах, из-под которых виднелись кальсоны с завязочками, и в шлёпанцах. Они занимали почти всю трибуну. С ними приходили и медсёстры в белых халатах. Видимо, о предстоящем матче в госпиталь сообщали заранее.
Футболисты команды «Пехота» приезжали на автобусе, в раздевалках под трибуной снимали гимнастёрки, бриджи и выбегали на поле в синих с отложным воротничком футболках, в длинных, ниже колен трусах, и настоящих бутсах с шипами. Немцы, человек тридцать, если не больше, из клуба имени Карла Либкнехта шли через парк, в общем-то, вольно, но в сопровождении конвоира с автоматом ППШ. Их болельщики располагались на нижних рядах правой стороны трибуны, там же переодевались и футболисты: на них были короткие трусы, тёмно-зелёные майки с короткими рукавами, а на ногах брезентовые башмаки с деревянной подошвой. Когда и «пехотинцы» и немцы выходили к воротам разминаться и побить по мячу своему вратарю, наша компания пацанов становилась и за теми и за другими воротами.
Своих футболистов мы знали не по именам и фамилиям, а по прозвищам, потому, наверное, что такие прозвища им дали раненые. Быстроногий Грек был всеобщим любимцем, но они ругмя ругали его, когда он единоличничал, не отдавая мяч свободному партнёру. Центральный нападающий Санька Дикой — про него говорили, что от его удара с левой ноги может переломиться штанга ворот (через год или два его забрали в ленинградский «Зенит»). Прозвище Пушкин получил «пехотинец» за удар такой мощи, будто мячом выстрелили из пушки (много позже я узнал, что настоящая его фамилия Андреев Василий Васильевич). Про защитника по прозвищу Буйвол, ходил слух, что он может так ловко переломать нападающему ноги, что никто и не заметит. Были ещё Могуй, Толюля…
Разминка заканчивалась, когда на поле появлялся судья с сиплым велосипедным свистком. Если наши выигрывали, то болельщики вели себя довольно спокойно. Если же шли последние минуты матча, а счёт был в пользу немцев, раненые кричали, вопили, стучали клюшками, «пехотинцы» же всей командой бегали на немецкой половине поля, стараясь отквитать гол, даже вратарь прибегал и вмешивался в общую круговерть. Немцы тоже не хотели сдаваться и костьми ложились под смертельные удары Саньки Дикого, Грек до того закруживался с финтами, что терял ориентировку — где свои ворота, где чужие, Толюля пытался хитрить, падал в штрафной площадке, морщился, катался по земле, делая вид, будто немцы его снесли или подковали и надо назначать пенальти. А немцы стеной стояли у своих ворот и отбивали мяч куда попало.
После финального свистка выигравшие немцы кидались обниматься, целоваться, устраивали на поле кучу малу, ездили друг на друге верхом, кто-то бегал кругами и целовал мяч. К ним прибегали их болельщики, фурыкали на губных гармошках и устраивали пляс. Они так всегда радовались, словно выиграли войну, а не футбольный матч. Ну а раненые, все эти покалеченные войной люди, вроде бы должны были кинуться на недавних врагов с кулаками и клюшками — ничего подобного. Они выстраивались вдоль прохода к подтрибуной раздевалке и укоряли своих, понуро идущих футболистов, опозоривших славное имя «Пехота».
Проводились и другие «международные» встречи — пленных немцев с пленными мадьярами, на которые раненые тоже приходили, но эти матчи, по-моему, не очень им нравились. После первого гола футболисты начинали злиться, и игра превращалась в настоящее побоище: с поля уносили на руках то игрока одной команды, то другой. Вероятно, пленные немцы винили бывших союзников в никудышной помощи на полях сражений, а мадьяры не могли простить, что немцы втянули их в бесполезную войну против русских. И вот на футбольном поле оба народа таким образом вымещали друг на друге обиду.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
