(начало: «ОМ», 2012, №5-12; «ОМ», 2013, №1-7)
«Научный подвиг» Ольги Гришаниной в свете православного пиара
Ранее я обещал рассказать, к каким плачевным последствиям способна привести церковная политика умышленных фальсификаций отечественной истории. Оговорюсь, что речь идет о фальсификациях, которые (как кажется их творцам) имеют своей целью продвижение и внедрение в общественное сознание мифов, пестуемых современной церковно-православной пропагандой. В условиях все более и более набирающего силу клерикализма, то есть слияния институтов церкви и государства, проводниками в массовое сознание новоявленных православных идеологем часто становятся государственные институты, основная задача которых – служение науке и культуре.
Пожалуй, первым в нашем городе на эту скользкую дорожку встал Саратовский государственный музей боевой славы на Соколовой горе. Именно в этом учреждении, находящемся в ведении областного министерства культуры, к 60-летию Победы была открыта выставка, посвященная участию православных священников в Великой Отечественной войне. Близкие епархии СМИ обеспечили выставке хорошую рекламу. Через некоторое время выставка стала передвижной, а потом и вовсе вошла в постоянную музейную экспозицию.
Вот что писала летом 2009 года местная газета «Репортер»:
«Чтобы создать выставку «Господь нам дарует Победу!», заместителю директора Саратовского музея боевой славы по научной работе Ольге Гришаниной пришлось не один год поработать во многих архивах – областном, епархиальном, новейшей истории, Московской патриархии. Собранный материал уже называют уникальным. Сейчас эта выставка уже стала передвижной, в замыслах автора – провезти ее по городам области, где во время войны открылись храмы» («Репортер», №28 (856), июль, 2009 г.).
А уже в 2010 году епархиальная газета «Православная вера» сообщала своим читателям, что мечты г-жи Гришаниной стали явью и подготовленная ею выставка проехалась по городам не только Саратовской области. Она побывала также и в соседних – Волгоградской и Пензенской – областях. Подвижнические усилия Ольги Васильевны не остались незамеченными и за пределами Саратова. В том же материале «Православной веры» говорится, что разработанный г-жой Гришаниной музейный проект стал лауреатом Всероссийской литературной премии «Александр Невский». Почему литературной? Возможно, это произошло потому, что в рамках проекта намечалось издание книг. Одну из них, не очень солидную брошюру «Господь нам дарует Победу!», Саратовская епархия выпустила в первой половине 2006 года. Вскоре, а именно 22 июня 2006 года, в областной библиотеке для детей и юношества имени А.С. Пушкина состоялась её презентация.
Из сообщения пресс-службы епархии можно узнать, как проходило это мероприятие:
«В числе приглашенных были представители духовенства Саратовской епархии, прихожане саратовских храмов, воспитанники воскресных школ, члены семей и родственники клириков епархии – участников Великой Отечественной войны, представители общественности.
Перед собравшимися выступили священники Кирилл Краснощеков, Алексий Абрамов. Воспоминаниями о деде поделилась Л.Н. Вахлюева – внучка протоиерея Андрея Султанова.
Епископ Саратовский и Вольский Лонгин передал приветствие, в котором поблагодарил О.В. Гришанину за кропотливую и многолетнюю работу «по восстановлению и сохранению исторической правды».
Именно так оценил наш местный Владыка труд Ольги Гришаниной. Собственно, иной оценки и быть не могло. Ведь на одной из первых страниц черным по белому значилось, что книга выпущена по благословению епископа Лонгина. Сама же Ольга Васильевна не указала свое авторство в выходных данных. Кто конкретно работал над этим проектом и какие при этом ставил задачи, можно узнать лишь из краткого послесловия на 43-й странице:
«Чтобы восстановить события былых времен, чтобы вернуть из забвения имена, чтобы не порвалась нить памяти и восстановить справедливость в год 60-летия Победы в Великой Отечественной войне, была проведена исследовательская работа по теме Саратовская епархия в 1941-1945 годах». Благодаря кропотливой работе, проделанной заведующей архивом Саратовской епархии Верой Ивановной Корниловой и автором данной книги, заведующей научно-просветительским отделом Саратовского государственного Музея, Боевой Славы Ольгой Васильевной Гришаниной сегодня мы можем назвать представителей духовенства, сражавшихся на фронтах в годы Великой Отечественной войны и служивших в храмах епархии. Данная работа проводилась в основном по Саратовской и Волгоградской областям, так как не было возможности работать в архивах Астрахани, Тамбова и Воронежа (эти области частично входили в состав Саратовской епархии в период Великой Отечественной войны) (орфография и пунктуация соответствуют оригиналу. – Авт.)».
Из всех публикаций о научной и пропагандистской деятельности Ольги Васильевны Гришаниной, что выходили в предыдущие годы, я выбрал всего три. Именно они демонстрируют читателям, что такое православный обскурантизм. Первая из них – статья Ольги Летувет «За други своя…», опубликованная в газете «Репортер» от 22 июля 2009 года (№28 (856)). Спустя год – 6 мая 2010 года в специальном приложении к газете «Саратовский Взгляд» – «Взгляд-православие» – появилось пространное интервью «Ольга Гришанина: «У Церкви свой вклад в Победу», подготовленное Юлией Семеновой. И, наконец, в том же году о своей жизни и деятельности г-жа Гришанина рассказала в интервью православной журналистке Наталье Волковой («Православная вера», (№21 (425)), материал «Остановиться невозможно»).
В 2010 году издательский проект «Господь нам дарует Победу!» фактически был повторен. Тиражом в 999 экземпляров вышла новая брошюра Ольги Гришаниной «Делами своими и пастырским словом…». В этот раз издательство не было указано, но в числе издателей значились четыре юридических лица: Благотворительный фонд Преподобного Серафима Саровского, министерство культуры Саратовской области, Саратовская епархия РПЦ и Саратовский государственный музей боевой славы. Даже беглое изучение книжечки позволяло сделать однозначный вывод: во многом текст повторяет издание 2006 года.
«Плавающие» цифры и фальсифицированные имена
Итак, посмотрим, как автор определяет основной смысл своего нового «произведения»:
«В послевоенные годы практически не освещался вопрос участия духовенства Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне. В Саратовском государственном музее боевой славы проделана исследовательская работа, и установлены фамилии 66 священнослужителей, которые сражались на фронте, приближая победу, открывали храмы, воспитывали паству в христианских традициях, шли дорогой, указанной Господом, правдой служа своему Отечеству и Церкви Христовой».
В конце брошюры «Делами своими и пастырским словом…» помещен список 66-ти православных церковнослужителей с указанием их сана. Список имеет патетический заголовок «За веру и отечество». Первая книга также завершалась списком из 63 фамилий – «За веру и отечество сражались».
– Ну, и что же здесь такого? – спросит удивленный читатель. – Прошло пять лет. Все эти годы Ольга Васильевна вела исследовательскую работу. В результате удалось установить фамилии трех новых героев-фронтовиков из числа тех, кто после войны присоединился к православному клиру…
Так, да не так! Простым увеличением вновь выявленных ветеранов-церковников дело не обошлось. В результате сличения удалось установить, что в списке из книги 2010 года исчезли 11 фамилий священников, которые еще пять лет назад «за веру и отечество сражались». Чтобы не быть голословным, приведу их имена. Это: 1.диакон Владимир Дунаев; 2.диакон Феодор Кубанцев; 3.священник Феодор Михайлин; 4.протоиерей Николай Можаров; 5.иподиакон Михаил Кириллович Порхунов; 6.протодиакон Александр Свистов; 7.иподиакон Дмитрий Андреевич Толстов; 8.иеромонах Виктор (Игнатьев); 9.протоиерей Михаил Филиппович Юткин; 10.священник Перт Фирсов; 11.диакон Николай Андреевич Султанов.
Несложно подсчитать, что за пять лет кропотливой «исследовательской» работы Ольга Васильевна выявила и добавила в новую книгу не 3, а 14 новых имен и фамилий. Как же быть с одиннадцатью «выброшенными»? Они что, были включены в первую книгу по ошибке? И как можно оценить качество такой научно-исследовательской работы, где из общего объема сведений одна шестая часть оказывается несоответствующей действительности?
Считать эти вопросы риторическими было бы не вполне уместно. Тем не менее, ни на один из них я не получил внятного ответа от г-жи Гришаниной.
Ситуацию усугубляло и то, что данные из списков зачастую не соответствовали тексту в тех самых книгах, где эти списки опубликованы. Прецедентов несоответствия так много, что следует говорить не об одной или двух досадных ошибках, а о целой системе подтасовок. Например, в тексте описываются конкретные военные биографии и подвиги людей, которых вы не найдете в списках «За веру и отечество» и «За веру и отечество сражались». А у тех, которых все же удастся обнаружить, будут искажены имена или фамилии.
Обратимся к конкретным примерам.
В книге «Делами своими и пастырским словом…» на стр. 8 помещено фото православного батюшки в рясе, украшенной наперсным крестом, орденом Отечественной войны и юбилейными медалями. Под фото подпись – П.И. Меренов. Очевидно, что на фото ветеран войны, однако в списке в этой же книге человека по фамилии Меренов нет. При этом в тексте, подготовленном Ольгой Гришаниной, об этом священнике сообщается следующее:
«Интересен боевой путь Петра Ивановича Меренова, уроженца города Петровска Саратовской области. На фронт был призван 23 марта 1942 года в городе Энгельсе Саратовской области, служил рядовым 36-й бригады 13-го отдельного саперного батальона. Награжден медалями «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», орденом Отечественной войны первой степени, «За победу над Японией», юбилейными медалями. В послевоенные годы служил настоятелем Серафимовского молитвенного дома в городе Котельниково Волгоградской области».
Человек, награжденный орденом Отечественной войны (пусть даже юбилейным, 1985 года), автоматически попадал в картотеку награжденных ветеранов. В настоящее время эта картотека имеется на сайте «Подвиг народа.ру». Однако поиск по имени «Петр Иванович Меренов» никаких результатов не дал. Во всяком случае, на сайте нет никакой информации, что человек с такими именем или фамилией имел какие-либо персональные награды за войну или в связи с его участием в войне.
Однако, изменив всего одну букву – «е» на «и», я сразу обнаружил среди награжденных двух Петров Ивановичей Мериновых. Оба получили в 1985 году юбилейные ордена Отечественной войны. При этом, как следовало из их наградных документов, ни один из них не был уроженцем Саратовской области. Первый, 1915 года рождения, происходил из Краснодарского края. Родиной второго, 1925 года рождения, был город Урюпинск Волгоградской области. То есть можно сделать однозначный вывод, что на самом деле существовал такой православный батюшка – ветеран войны Петр Иванович Меринов. Однако к Саратовской епархии он не имел абсолютно никакого отношения ни по факту рождения, ни по факту последующей церковной службы. С этими обстоятельствами надо было считаться и как-то выходить из щекотливой ситуации. В результате священник-ветеран стал уроженцем Петровска. А чтобы затруднить проверку подлинной информации, фамилия ветерана была искажена. Пока это только моя версия. Но, к сожалению, она подтверждается другими аналогичными примерами.
Так, в списке ветеранов-священников из книги «Делами своими и пастырским словом…» под номером 6 фигурирует протоиерей Владимир Феликсович Борковский. А в тексте на стр. 4 рассказывается об участнике Отечественной войны, протоиерее Петре Борковском, и даже приводится его фотография. Как и почему в одной и той же книге, судя по фамилии, один и тот же человек фигурирует сначала как Петр, а затем как Владимир Феликсович? И почему в тексте г-жа Гришанина не указала отчества Петра Борковского? Неужели она его не знала? Обратимся к ее книге:
«Более 30 лет в Духосошественском храме города Саратова прослужил протоиерей Петр Борковский. Если кто-то из прихожан попытается его вспомнить, то сразу на память придут добрые глаза за толстыми стеклами очков, очереди на исповедь, его проповеди.
Несмотря на очень сильную близорукость, он ушел на фронт двадцатилетним. В мае 1943 года стал курсантом пулеметно-минометного училища, затем служил в составе 52-го стрелкового полка. В октябре 1943 года переводится в 68-й инженерно-саперный батальон, его военная специальность сапер-автоматчик. Был комиссован с передовой из-за очень плохого зрения. По возвращении в родной Саратов в апреле 1944 года был направлен на работу на предприятия машиностроения. В 1947 году Борковский стал слушателем первого набора Саратовской семинарии, которая одной из первых была открыта в СССР в послевоенные годы. (…) После ее окончания в июне 1951 года и рукоположения вся его жизнь неразрывно связана с церковью Христовой, а пастырское служение – с Духосошественским и Свято-Троицким соборами города Саратова. И рядом с медалями участника Великой Отечественной войны высокие церковные награды – орден Святого равноапостольного князя Владимира третьей степени, благословение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с 30-летием Победы. В день его смерти в 1991 году епископ Кировоградский и Николаевский Василий прислал телеграмму со словами соболезнования, где есть такие строки: «Долгие годы совместного служения в Саратовском кафедральном соборе оставили в моем сердце глубокую память о покойном как о порядочном и образцовом священнослужителе Русской Православной Церкви…» (Гришанина О.В. Делами своими и пастырским словом…).
Обращают на себя внимание, как минимум, два момента.
Первое: как следует из текста, изначально Петр Борковский учился в пулеметно-минометном училище, окончание которого предполагало присвоение офицерского звания. И вдруг в октябре 1943 года он переводится в 68-й инженерно-строительный батальон (как сказали бы сегодня, стройбат) на должность простого сапера-автоматчика. А затем и вовсе комиссуется из армии как «белобилетник».
Второе: несмотря на то, что протоиерей Борковский во время войны якобы воевал на передовой и скончался в 1991 году, среди его наград почему-то не упоминается юбилейный орден Отечественной войны, которым награждали всех реальных участников боевых действий в той войне.
Чтобы прояснить эти моменты, мне надо было установить истинные имя и отчество протоиерея Борковского, служившего в Троицком и Духосошественском соборах Саратова. Звали его Петром Владимировичем. Причем об этом было прекрасно известно г-же Гришаниной. Говорю об этом вполне уверенно, имея на руках документальное подтверждение. Дело в том, что в конце 2006 года в Саратове проходили IV Пименовские чтения. В тот год это традиционное для Саратовской епархии мероприятие проводилось с большой помпой – как «Православный миссионерский форум Приволжского федерального округа». Стоит ли удивляться, что на нем в качестве гостей присутствовали тогдашний полпред президента в ПФО Александр Коновалов и представители патриархии – протоиерей Димитрий Смирнов и диакон Андрей Кураев. Так вот на чтениях с докладом «Возрождение исторической памяти и духовности – основа нравственного и патриотического воспитания молодежи» выступила наша героиня. Сборник трудов IV межрегиональных Пименовских чтений был опубликован издательством Саратовской епархии в 2007 году. Есть в этом сборнике и доклад Ольги Васильевны. А в докладе – небольшой перечень имен саратовских священников-фронтовиков, которые ей удалось установить. И среди прочих я обнаружил там упоминание о Петре Владимировиче Борковском. Делом нескольких минут было проверить его по сайту «Подвиг народа.ру».
Но вот ведь незадача – наличие такого участника войны, имеющего хотя бы юбилейный орден, сайт не показывает. Зато на имя Владимир Феликсович Борковский откликается указанием, что такой ветеран в 1985 году получил орден Отечественной войны II степени. И это, на мой взгляд, прекрасно объясняет не вполне божественное чудо превращения Петра Владимировича во Владимира Феликсовича.
Предполагаю, что в реальности будущий протоиерей Петр Владимирович Борковский, будучи призван в армию, был признан «годным к нестроевой» и направлен для прохождения службы в тыловые инженерно-строительные части. А по истечении срока действительной службы, которая в 40-е годы составляла 3 года, был демобилизован. Как служивший в годы войны, он был награжден медалью «За победу над Германией». Но из-за того, что не участвовал в реальных боевых действиях, не имел никаких персональных боевых наград, стало быть, не мог претендовать на звание участника Великой Отечественной войны. Чтобы скрыть этот факт от тех, кто может заинтересоваться фронтовыми дорогами таинственного протоиерея, он и превратился из Петра Владимировича во Владимира Феликсовича.
Впрочем, протоиерею Борковскому еще повезло – несмотря на его пассивное участие в Великой Отечественной войне, он, как уже было сказано, присутствует как герой в последней книге Ольги Гришаниной. Однако так везет далеко не всем. От 11 человек из первого списка Ольга Васильевна предпочла избавиться. Один из таких – протоиерей Михаил Филиппович Юткин. Вот что о нем сообщает г-жа Гришанина:
«Священник Михаил Филиппович Юткин был призван на фронт в начале войны. В сентябре 1941 года рядовой 115-го гвардейского стрелкового полка 38-й гвардейской дивизии, он получил боевое крещение. В декабре 1942-го перед полком поставили задачу – прорвать оборону противника, перейти Дон севернее Ростова и удержать плацдарм до подхода основных войск. Эта операция была проведена с минимальными потерями. В июне 1943 года Михаил Юткин оказался на Курской дуге. В бою в ночь с 5 на 6 июля он подбил «Тигр», за что его представили к медали «За Отвагу». По окончании Московской семинарии в 1983 году он был рукоположен и служил священником Духосошественского собора» («Репортер», №28 (856), июль, 2009 г.).
Только диву даешься. Выходит, что в Саратовском государственном музее боевой славы на посту заместителя директора по науке держат человека, который не знает азов истории минувшей войны! В частности, истории возникновения советской гвардии. Здесь необходимо небольшое пояснение. Официальным днем её рождения считается 18 сентября 1941 года. Именно в этот день был издан приказ наркома обороны №308, согласно которому, за героизм, мужество и воинское мастерство 100-я, 127-я, 153-я и 160-я стрелковые дивизии были переименованы соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские. Отсюда следует, что по состоянию на сентябрь 1941 года, когда, по утверждению Ольги Гришаниной, будущий священник Михаил Юткин принял боевое крещение в составе 38-й гвардейской дивизии, таковой в Красной Армии элементарно не существовало.
Полной нелепицей выглядит и утверждение, что рядовой стрелок-гвардеец Михаил Юткин подбил тяжелый немецкий танк «Тигр» в ночь с 5 на 6 июля 1943 года. Дело в том, что немецкие войска всегда вели наступательные действия в светлое время суток. Применительно к событиям Курской битвы следует отметить, что все имевшие место в ходе этого многодневного сражения боевые действия, их время и участвующие воинские подразделения к настоящему времени досконально изучены и описаны в специальной литературе. День 6 июля 1943 года был вторым днем сражения. Вот что о событиях того дня сообщается в монографии известного военного историка Бориса Соколова:
«Около 9.00 6 июля 1943 года после мощной артподготовки и при поддержке 150 самолетов 8-го авиакорпуса дивизии СС обрушились на 154-й и 156-й гвардейские стрелковые полки. В ходе артподготовки были выведены из строя пункты управления и связи полков 51-й стрелковой дивизии, что расстроило управление войсками. Каждый советский батальон дрался в одиночку. За счет хорошего взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией и авиацией передовые подразделения эсэсовских дивизий, поддержанные танками и штурмовыми орудиями, успели выдвинуться к советским позициям еще во время артподготовки и в момент ее окончания находились всего в нескольких сотнях метров от неприятельских окопов.
К 13.00 батальоны на стыке двух упомянутых стрелковых полков начали беспорядочный отход в направлении сел Яковлево и Лучки. Устоял только левофланговый 158-й гвардейский стрелковый полк. При неорганизованном отходе 154-й и 156-й гвардейские стрелковые полки были настигнуты танками и мотопехотой противника и понесли тяжелые потери» (Соколов Б.В. Красная армия против войск СС, 2009, стр.142).
Из приведенного отрывка однозначно ясно, что никакого ночного боя с 5 на 6 июля 1943 года в ходе Курской битвы не было. 6 июля немецкое наступление на советские позиции возобновилось в 9 часов утра. При этом основной удар немцев пришелся не на 115-й гвардейский стрелковый полк 38-й гвардейской стрелковой дивизии, а на 154-й, 156-й и 158-й гвардейские стрелковые полки 51-й гвардейской стрелковой дивизии. Стало быть, информация о подбитом «Тигре» и о представлении за этот подвиг к медали «За отвагу» – выдумка г-жи Гришаниной. Во всяком случае, ни публикациями военных историков, ни данными сайта «Подвиг народа.ру» это не подтверждается. Более того, на сайте «Подвиг народа.ру» вообще отсутствует информация о каких-либо персональных наградах такого фронтовика, как Михаил Филиппович Юткин.
Вызывает недоумение и упоминание, что Михаил Юткин окончил Московскую семинарию в 1983 году, после чего был рукоположен в священники. С учетом описанной выше фронтовой биографии этого человека нетрудно подсчитать, что в 1983 году ему было не менее 60 лет. Не думаю, чтобы кого-либо могли обучать в семинарии в столь преклонном возрасте. Как видим, режущих глаз нестыковок в приводимой биографии столько, что этот «батюшка-фронтовик» и вовсе исчез со страниц второй гришанинской книги.
Научный склеп для героических биографий
У читателя может возникнуть ощущение, что среди церковнослужителей Саратовской епархии не было настоящих героев войны, а истинные имена и подвиги фронтовиков умышленно искажались в угоду интересам православного пиара. Смею заверить, это не так. И об этих людях прекрасно известно Ольге Васильевне. Но вот только о подлинных фронтовых подвигах этих героев в ее книгах, изданных на гранты благотворительного фонда Преподобного Серафима Саровского, вы не прочтете. Вместо этого обрушивается поток искаженной, не соответствующей действительности и опровергаемой архивными данными информации.
Один из таких героев – Михаил Васильевич Антипов. Собственно, именно с его биографии и начинается книга «Делами своими и пастырским словом…». Здесь же приводится его портрет. О том, что это фронтовик, говорят два ордена Отечественной войны и пять юбилейных медалей. Как минимум, один из этих орденов ветеран получил во время войны. Поиск на сайте «Подвиг народа» принес удивительное открытие – свой боевой орден Отечественной войны II степени он действительно получил за освобождение Севастополя в мае 1944 года. А если более конкретно – за подвиг, совершенный при штурме вражеских укреплений на Сапун-горе. Орден Отечественной войны на фронте считался довольно престижной наградой, которую преимущественно давали офицерам. Рядовому бойцу его удостоиться было непросто – ведь орден Отечественной войны по своему статусу стоял даже выше «Красной Звезды». Итак, какой же подвиг на войне совершил священник Антипов, который (как утверждает Ольга Гришанина) более 30 лет служил в православных храмах Вольска, Ртищево и Пугачева?
На сайте «Подвиг народа.ру» выложен подлинный наградной лист на гвардии красноармейца Михаила Антипова 80-го гвардейского стрелкового полка 32-й гвардейской стрелковой таманской краснознаменной дивизии. Вот что написано в графе «Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг»:
«Тов. Антипов в боях по уничтожению вражеской группировки в Крыму в районе Сапун-гора на подступах к Севастополю проявил исключительное мастерство, мужество и отвагу под интенсивным артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем. Первым ворвался в оборону противника, уничтожил огнем своего автомата и гранатой расчет вражеской пушки, повернул ее (и) в упор стал расстреливать в панике убегавших немцев.
Достоин правительственной награды, ордена «Отечественной войны второй степени»
Командир 80 гв. СП, гвардии подполковник (Терещенко)».
Из прочих сведений о герое в его наградном листе можно узнать, что гвардии рядовой Антипов был призван Славянским РВК Краснодарского края 20 апреля 1943 года, а уже с 10 мая 1943 года принимал участие в реальных боевых действиях. Сначала в составе Северо-Кавказского фронта, а с 4 ноября 1943 года – в отдельной Приморской армии. В течение первого года службы был трижды (!) ранен – 5 июня 1943 года, 28 октября 1943 года и 21 января 1944 года. Но всегда возвращался в строй и вновь участвовал в боях. До совершения своего героического подвига на Сапун-горе никаких правительственных наград не имел.
А теперь посмотрим, что рассказывается о боевом пути этого же человека в книгах Ольги Гришаниной:
«В апреле 1943 года он начал службу в составе 213-го артиллерийского полка. Затем первое ранение и почти три месяца в эвакогоспитале №5640. После переформирования воевал в составе 32-й стрелковой дивизии, вновь был ранен, потом освобождал Карпаты, воевал в Польше, Германии.
Больше всего дорожит медалью «За отвагу», полученной в 1943 году. В этом бою артиллерийский расчет, в составе которого был и М.В. Антипов, уничтожил 12 танков противника и не пропустил врага, выполнил задачу командования. В своих воспоминаниях, написанных к сорокалетию Победы и сохранившихся в архиве Саратовского епархиального управления, участник Великой Отечественной войны диакон Михаил Васильевич Антипов написал: «Для нас, верующих, день 6 мая 1945 года, когда мы узнали об окончании войны, был радостным вдвойне, так как он совпал с Пасхой Христовой и днем великомученика Георгия Победоносца. В День Победы и Светлого Христова воскресения мы кричали «Ура!» и друг друга приветствовали: «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!» (Гришанина О.В. Делами своими и пастырским словом…).
Удивительные откровения, не правда ли? В них нет ни слова о героическом подвиге на Сапун-горе, но зато возникает какая-то мифическая медаль «За отвагу», награждение которой не только не подтверждается данными сайта «Подвиг народа.ру», но и данными подлинного наградного листа Михаила Антипова. Но особенно умиляет перенесение в победном 1945 году даты безоговорочной капитуляции Германии с 9-го на 6 мая с целью совмещения Дня Победы с Пасхой Христовой. А уж описание «христосования» в этот день и вовсе способно вызвать слезу. Для полного и логического завершения картины нет лишь описания, как политруки раздавали бойцам пасхальные куличи.
Среди тех героев-фронтовиков, чьи подвиги и биографии переврала или исказила Ольга Гришанина, преобладают клирики Свято-Троицкого собора Саратова, который вплоть до 2000 года имел статус кафедрального. Одним из священников – бывших фронтовиков, служивших в этом храме в послевоенные годы, был Георгий Васильевич Молев. Вот что сообщает о нем Ольга Гришанина в своей последней книге:
«Среди тех, кто сражался на Ленинградском фронте, был Георгий Васильевич Молев. В июне 1941 года он окончил Московский институт инженеров транспорта и в первые дни войны был призван Щелковским райвоенкоматом в ряды Красной Армии. Уже в октябре 1941 года был назначен старшиной взвода разведки 364-й стрелковой дивизии. Свою первую награду – медаль «За боевые заслуги» получил в 22 года. Затем серьезная контузия, госпиталь и вновь передовая. В 1943 году награжден медалью «За оборону Ленинграда». Прекрасное знание обязанностей командира, владение английским и немецким языками, отеческое отношение к солдатам были замечены командованием, и в 1943 году Георгий Васильевич стал курсантом училища радиолокации.
Но 1943 год был не только переломным в истории Великой Отечественной войны, но и в отношениях между Русской Православной Церковью и государством. Узнав, что Молев Г.В. сын священнослужителя и до войны служил диаконом, ему было предложено вернуться к исполнению своих церковных обязанностей. Как он попал в Саратов, сейчас сказать очень трудно, но 6 февраля надолго запомнился младшему лейтенанту. В этот день его рукополагали в священники. Священник ни разу не нарушил свою клятву, (…) а прихожане долгие годы добрым словом вспоминали отца Георгия, служившего в послевоенное время в Свято-Троицком кафедральном соборе» (Гришанина О.В. Делами своими и пастырским словом…).
Сразу же возникает вопрос о достоверности фактов. Одновременное совмещение одним человеком служения в церкви в качестве диакона с обучением в светском техническом вузе кажется невероятным даже для нашего времени – эпохи оголтелого клерикализма. А что же говорить про годы «большого террора»… Ведь Георгий Молев, если верить Гришаниной, окончил вуз в 1941 году. Стало быть, должен был поступить учиться не позднее 1937 года. Интересно, не боялись ли угодить в ГУЛАГ или психушку представители ректората столичного транспортного вуза, принимая на обучение в советские инженеры действующего диакона?
С учетом имеющегося у Георгия Молева высшего образования весьма странно выглядит и его дальнейшая карьера. Если Георгий Васильевич окончил МИИЖТ, то он как дипломированный специалист-железнодорожник вообще не подлежал призыву в армию. Если же он окончил МАДИ, то должен был быть призван по своей специальности – в автомобильные войска. И, наконец, судя по итоговому воинскому званию – младший лейтенант, Георгий Молев все же должен был окончить военное училище. Однако, несмотря на это, он почему-то демобилизуется и пребывает служить священником в Саратов. Таким образом, читателям и посетителям Саратовского музея боевой славы недвусмысленно дают понять, что служение в православных храмах в тылу являлось особой государственной миссией, которая ставилась превыше защиты отечества на поле боя. А поскольку вся эта благоглупость исходит из-под пера человека, занимающего в государственном музее боевой славы пост заместителя директора по науке, то и воспринимается соответственно.
А теперь взглянем на документы из государственного архива Министерства обороны РФ, проливающие свет на подлинную фронтовую биографию Георгия Молева. В частности, на сайте «Подвиг народа» можно найти приказ о награждении по 937-му артиллерийскому полку 364-й стрелковой дивизии 8-й армии Волховского фронта от 14 августа 1943 года. Этим приказом Георгий Молев и был награжден медалью «За боевые заслуги». Вот за что он был удостоен этой награды:
«14. Красноармейца топослужбы штабной батареи ефрейтора Молева Георгия Васильевича за то, что он в боях под деревней Карусель и южнее Вороново с 22.7.43 года по 13.8.43 года, находясь при штабе полка, во многом помогал работе по размножению и доведению в срок всей оперативной и разведывательной документации. Под ураганным огнем минометов и артиллерии противника, не считаясь с опасностью для жизни, вовремя доставлял на наблюдательные пункты боевые приказы и распоряжения, чем обеспечивал доведение в срок боевой задачи до подчиненных».
Чуть ниже в приказе приведены анкетные данные награжденного: «1920 года рождения, русский, служащий, беспартийный, ранений не имеет, в Красной Армии с сентября 1941 года, призван Беломорским РВК Карело-Финской ССР».
Как видим, согласно фронтовым документам, «старшина взвода разведки» оказывается простым штабным писарем-топографом в звании ефрейтора. В армию он был призван не Щелковским райвоенкоматом Москвы, а Беломорским РВК Карело-Финской ССР.
И, наконец, воевал Георгий Молев не на Ленинградском, а на Волховском фронте. В знаменитой 8-й армии, которая ударами с востока несколько раз, начиная с конца августа 1942 года, пыталась прорвать блокаду Ленинграда на самом узком участке вражеского кольца – в районе Шлиссельбурга, Сенявино и Мги. Все эти операции довольно подробно описаны в мемуарах командующего Волховским фронтом маршала Кирилла Мерецкова «На службе народу». То, за что Георгий Молев получил свою медаль «За боевые заслуги», называлось Мгинской операцией. Она началась 22 июля 1943 года и длилась почти месяц. Описывая свою встречу со Сталиным, сформулировавшим основную цель этой операции, маршал Мерецков сообщает: «Верховный главнокомандующий в разговоре со мной подчеркнул на прощание еще раз, что «главное для вас – не захват территории, а уничтожение немецких дивизий».
В этих же мемуарах сформулирован главный итог Мгинской операции:
«Под Мгой были перемолоты части, взятые из 11 различных дивизий с других участков, 10 местных дивизий, многие артиллерийские части и отдельные подразделения. Остальные соединения Кюхлера были прочно прикованы к зоне Волховского и Ленинградского фронтов. Собрав здесь 68 дивизий и 6 бригад, гитлеровское командование не решилось взять из них что-либо для переброски в центр или на юг».
Спрашивается, зачем была нужна Ольге Гришаниной вся эта ложь про «командирские навыки, прекрасное владение английским и немецким языками, отеческое отношение к солдатам»? И не напоминает ли нам все это аналогичные россказни игумена Нектария о том, как великий наместник Псково-Печерского монастыря отец Алипий был на фронте офицером СМЕРШ? На мой взгляд, причина столь нестандартной «научной деятельности» в том, что она целиком посвящена интересам церковного пиара. При этом современной церковной пропаганде претит признавать все то, что работает против создаваемого героического мифа о мобилизующей и направляющей роли РПЦ в Великой Отечественной войне. В частности, тот факт, что в кафедральном соборе Саратова священником мог стать контуженый ефрейтор, служивший в армии на должности штабного писаря-топографа. Однако перевирание боевых биографий священников-фронтовиков – еще не самое чудное, с чем можно столкнуться на страницах произведений г-жи Гришаниной.
Самое любопытное и примечательное – там происходят не вполне православные чудеса типа раздвоения личности. Именно такое рукотворное чудо произошло с иподиаконом того же Свято-Троицкого собора Саратова Алексеем Каляевым. Благодаря православной творческой фантазии Ольги Васильевны этот человек размножился и стал существовать как бы в нескольких различных сущностях. Причем в военные годы эти две сущности якобы имели различные фамилии, служили в разных воинских частях и имели различные правительственные награды. Подобное чудо имело место в годы войны. А затем, уже в наши дни, обе эти нематериальные сущности двух фронтовиков как бы снова объединились и материализовались в одного человека. По законам жанра, встреча человека с его нематериальным двойником неминуемо должна была привести к смерти героя. Здесь же привело к его раздвоению. В последней книге Ольги Васильевны герой фигурирует и как Алексей Семенович Каляев, и как Алексей Степанович Каляев. И все это буквально в двух соседних абзацах. Предлагаю читателю лично удостовериться:
«Рассказывая о наших земляках, представителях духовенства, участниках Великой Отечественной войны, хочется рассказать и об Алексее Семеновиче Каляеве, долгие годы служившем иподиаконом Свято-Троицкого кафедрального собора города Саратова. Сейчас это пожилой человек, ему уже за 80 лет, но до сих пор сохранивший такую особую выправку и стать, он радуется жизни, ценит ее. Сразу чувствуется, что этот человек сражался за свободу своей страны, он не раз смотрел смерти в лицо, хоронил погибших друзей. На его парадном костюме высокие награды Родины: два ордена Отечественной войны, медали «За отвагу», «За победу над Германией». И среди этих наград очень высокая солдатская награда – орден Славы третьей степени, которую дают за выполнение особых заданий командования.
Алексей Степанович ушел на фронт 2 января 1943 года, воевал сначала в составе 63-й стрелковой дивизии, затем в 264-м стрелковом полку. Смоленск, Гатчина, Нарва, Тарту, Рига, освобождение городов Польши, взятие Кенигсберга, участие в Висло-Одерской операции, контузия, благодарности от верховного главнокомандующего И.В. Сталина – это путь воина-солдата» (Гришанина О.В. Делами своими и пастырским словом…).
Аналогичная информация об Алексее Каляеве опубликована и в первой книге – «Господь нам дарует Победу!». Перечисление битв, в которых участвовал Алексей Семенович Каляев, городов, которые он, по версии госпожи Гришаниной, освобождал, лично у меня вызывает большие сомнения. И вот почему: в приведенном выше перечне имеется дикая мешанина фронтов. Города Гатчину, Нарву и Тарту освобождали войска Ленинградского фронта. Висло-Одерскую операцию проводили войска 1-го и 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Они же освобождали города Польши. А вот штурм и взятие Кенигсберга выпал на долю 3-го Белорусского фронта. В этой связи кажется весьма сомнительным, что один и тот же человек сумел одновременно повоевать, как минимум, на трех фронтах. Да и перечисленные выше военные операции практически совпадают по времени. Скажем, Кенигсбергская операция официально длилась с 23 января по 10 апреля 1945 года, а Висло-Одерская – с 14 января до конца марта 1945 года.
Но, пожалуй, пора переходить к «двойнику» нашего героя военных лет. В самом конце книги «Господь нам дарует Победу!» помещен иллюстративный материал. И в нем среди прочего на стр. 50 приводится копия временного наградного удостоверения к медали «3а отвагу» рядового Алексея Степановича Коляева. Обращаю внимание – не Каляева, а Коляева. Хотя в тексте той же самой книги речь идет именно о Каляеве. Однако, судя по тексту наградного удостоверения, награжденный солдат Коляев, в отличие от саратовского иподиакона Каляева, был не пехотинцем, а артиллеристом. Во всяком случае, награждение его медалью было произведено приказом по 754-му гаубичному артиллерийскому кингисеппскому краснознаменному ордена Кутузова полку. Никаких упоминаний про 264-й стрелковый полк в этом документе нет и в помине. Выходит, что артиллерист и пехотинец Алексей Степанович Коляев, а впоследствии иподиакон Алексей Степанович (а, может быть, и Семенович) Каляев – это разные люди.
Выяснить истину я попытался с помощью сайта «Подвиг народа.ру». Так вот, по документам архива Министерства обороны, рядовой, артиллерист Алексей Коляев был награжден медалью «За отвагу». Здесь же можно найти приказ о награждении от 20 мая 1945 года по 754-му гаубичному артполку. Данный артиллерийский полк входил в состав 38-й гаубичной артиллерийской ленинградской ордена Кутузова второй степени бригады. Данные, содержащиеся в приказе, указывают, что речь идет именно о нашем земляке: награжденный медалью Алексей Коляев был призван в армию 1.01. 43 г. Волжским РВК города Саратова. До этого правительственных наград не имел, зато был тяжело ранен 3 января 1944 года на Центральном фронте. А вот что говорится в приказе о совершенном подвиге:
«21.04.45 г. при форсировании реки Одер в районе деревни Ниппервизе первым со стрелковой ротой переправился через реку, несмотря на сильный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь противника. Находясь на дамбе, в течение трех суток рядовой Коляев три раза участвовал в отражении контратак противника, уничтожив при этом 4-х немецких солдат. 29.04.45 г. на подступах к городу Визенберг, находясь на подвижном наблюдательном пункте, несмотря на обстрел, обнаружил два самоходных орудия противника, обстреливавших прямой наводкой нашу пехоту. По его данным немедленно был вызван огонь батареи. Одна самоходка была подбита, одна повернула обратно».
А вот о награждениях в годы войны правительственными наградами Алексея Степановича (Семеновича) Каляева никакой информации на сайте «Подвиг народа.ру» обнаружить не удалось. Выходит, что два ордена Отечественной войны и орден Славы 3-й степени, которыми был награжден этот человек, – плод больного воображения. Впрочем, данный вывод лишь подтверждает догадку, которую можно сделать, внимательно изучая содержание книги «Делами своими и пастырским словом…». На стр. 8 приведена фотография рядового советской армии в парадной форме. Судя по антуражу, фото сделано после войны. Под фото подпись – А.С. Каляев. Так вот, на груди у солдата – всего две медали, одна из которых – «За отвагу». При этом нет ничего похожего ни на ордена Отечественной войны, ни на орден Славы. Возникает вполне логичная версия, что при награждении рядового Каляева в приказе по полку и наградных документах он был ошибочно записан как «Коляев». А затем, уже в наши дни, фамилию фронтовика стали писать правильно. Это подтверждается и фактом награждения Алексея Степановича в 1985 году юбилейным орденом Отечественной войны первой степени, о чем содержится информация на сайте «Подвиг народа.ру».
Были ли в Саратовской епархии свои «Лёни Голиковы» и «Шуры Чекалины»?
Как известно, распространенное явление во время Великой Отечественной войны – партизанское движение. В партизанских отрядах разведчиками и связными часто были дети и подростки. Некоторые из них совершили подвиги, которые позднее использовались в пропагандистских целях.
Партизанский связной Шура Чекалин, выслеженный и окруженный фашистами при посещении родной деревни и подорвавший себя гранатой, еще в годы войны получил посмертно высокое звание Героя Советского Союза. В честь него даже были выпущены почтовые марки. А в 60-е годы прошлого века на щит были подняты пионеры-герои Лёня Голиков и Валя Котик, воевавшие в партизанских отрядах. Во время войны оба подростка погибли и впоследствии были удостоены звания Героя Советского Союза. В 1963 году в их честь в СССР также была выпущена почтовая марка.
В годы застоя о героических подвигах и гибели подростков-партизан стали как-то забывать. По-видимому, кто-то в идеологическом отделе ЦК все-таки смекнул, что пропаганда детей-убийц и подростков-самоубийц – не есть хорошо для страны, претендующей на лидерское положение по части общественного прогресса.
Этот космополитический тренд был доведен до логического конца уже в наши дни. Юный волшебник Гарри Поттер, сражающийся со злом без помощи автомата и гранаты, стал более доходчивым и комфортным примером для подражания юному поколению россиян. И вот тут-то, когда многим казалось, что западная мистическая зараза уже начала одолевать неокрепшие детские души, в борьбу с этой идеологической чумой вступили научно-православные изыскания Ольги Гришаниной. А если говорить более конкретно, она смогла обнаружить среди священников Саратовской епархии бывшего партизана-октябренка. Да-да, я ничуть не шучу и не иронизирую. Для подтверждения сказанного приведу выдержку из ее последней книги:
«Необычна и судьба протоиерея Анатолия Алексеевича Шумова. Когда началась Великая Отечественная война, ему было 9 лет. Со своими родителями он жил на станции Дергачи Дергачевского района Харьковской области. Вскоре украинская земля была оккупирована фашистами, и юный Толя стал связным партизанского отряда «За Родину!». Не раз ему приходилось выполнять задания командования, и это не только доставка донесений и приказов. Вместе с другими ребятами он не раз ставил на дорогах специальные заостренные четырехконечные скобы для прокола автопокрышек. Их форму придумали сами партизаны, и выглядели они так, что как ни брось их на дорогу, они всегда лежали острием вверх. Автомагистраль, ведущая от станции в сторону Харькова, была основной, и именно на ней ребята совершали диверсии. Это был их вклад в Победу. В одной из операций Шумов был контужен, получил ранение в правую голень. После освобождения Харькова от фашистов Анатолий Алексеевич работал на танковом заводе в городе Харькове. В 1960 году окончил Саратовскую духовную семинарию. Был настоятелем Казанского храма г. Балаково Саратовской области» (Гришанина О.В. Делами своими и пастырским словом…).
А теперь небольшая справочная информация, необходимая для понимания изложенного выше. За время войны город Харьков неоднократно переходил из рук в руки. Окончательно он был освобожден от фашистов в конце августа 1943 года. Поэтому, если к началу войну юному подпольщику Анатолию Шумову было всего 9 лет, то к моменту освобождения его малой родины из-под оккупации – 11. При этом в Советском Союзе существовало неписаное правило: в пионеры детей принимали после 10 лет, а в комсомол – с 14 лет. Стало быть, юный харьковчанин Толя Шумов стал связным партизанского отряда «За Родину!» и начал совершать диверсии против вражеского автотранспорта, еще будучи октябренком. И воинов-освободителей юный партизан также встретил октябренком, так как пионерская организация при оккупантах легально действовать не могла. Выходит, Ольга Гришанина совершила поистине сенсационное историческое открытие, обнаружив в составе клира Саратовской епархии бывшего октябренка-диверсанта. Тем самым наша землячка фактически переплюнула советский агитпроп сталинской и хрущевской поры. Но вот ведь незадача – информация про юного октябренка-диверсанта Толю Шумова содержится и в первой книге Ольги Гришаниной, и во второй. Однако в списках священников, которые «За веру и отечество сражались», имя юного партизана отряда «За Родину!» отсутствует. По идее, если Толя Шумов действительно был бойцом партизанского отряда и даже, как пытается уверить нас г-жа Гришанина, получил ранение в ходе одной из операций, он должен быть награжден хотя бы юбилейным орденом Отечественной войны. Однако на сайте «Подвиг народа.ру» нет никакой информации о награждении Анатолия Алексеевича Шумова.
С учетом того, что Харьковская область находится в степной зоне, у меня возникают большие сомнения по поводу того, что какие-либо стабильные партизанские соединения вообще могли действовать в этом регионе. Во всяком случае, лично мне каких-либо публикаций о действиях харьковских партизан встречать не приходилось. Так что рассказ о подвигах партизана-октябренка Толи Шумова, ставшего впоследствии священником, – это скорее всего тоже миф, порожденный православным воображением нашей героини.
Однако был среди саратовских священников человек, который действительно мальчишкой служил партизанским связным в Белоруссии. И активное участие его в Великой Отечественной войне подтверждается документально. Имя этого человека – Евгений Константинович Зубович.
Многие саратовцы, посещавшие в 80-е и начале 90-х годов Свято-Троицкий собор, хорошо помнят этого батюшку. Отец Евгений был ключарем кафедрального собора Саратова и пользовался большим уважением прихожан. Но затем проштрафился. Подвело батюшку излишнее внимание и доверие к представительницам прекрасного пола. В наказание Владыка Пимен перевел протоиерея Зубовича в настоятели строившегося в селе Пристанном нового храма. С возложенной на него миссией отец Евгений справился блестяще, и сегодня храм в Пристанном является прекрасным памятником его трудам и молитвам.
Лично я с Евгением Константиновичем Зубовичем знаком не был. И что тот еще в 16 лет примкнул к партизанскому отряду и был его связным, узнал от коллеги, журналистки Татьяны Борисовой. В конце 90-х – начале «нулевых» Татьяна Геннадьевна работала в газете Саратовского района «Большая Волга» и искала интересных людей, проживающих в Саратовском районе. В частности, подготовила материал о жительнице Усть-Курдюма Тамаре Лянгер, которая в годы войны, будучи молодой девушкой, работала в эвакогоспитале города Мичуринска Тамбовской области под началом святителя Луки (Войно-Ясенецкого). О том, что в молодости он воевал в партизанском отряде в Белоруссии, был связным с подпольем, отец Евгений сам рассказывал журналистке.
И вот ведь ирония судьбы – пару лет назад Татьяна Борисова получила задание подготовить материал о деятельности Гришаниной для корпоративной многотиражки «Почта Поволжья». Каково же было её удивление, когда в книге «Делами своими и пастырским словом…» она не обнаружила ни одной строчки про фронтовые подвиги отца Евгения! Гришанина ответила: в Великой Отечественной войне Евгений Зубович не участвовал. Этот факт вроде бы проверялся Ольгой Васильевной, не нашел своего документального подтверждения, поэтому она и не включила отца Евгения Зубовича в список тех, кто «за веру и отечество сражались». И, соответственно, не упоминает о нем в своих книгах и статьях.
И вот проходит год, и появляется сайт «Подвиг народа.ру», на котором Татьяна находит подтверждение рассказу отца Евгения. А именно, что Евгений Константинович Зубович, 1925 года рождения, уроженец Минской области, был награжден юбилейным орденом Отечественной войны II степени. И партизанить отец Евгений начал рано – в 16 лет.
Естественно, может возникнуть вопрос: «При чем здесь Гришанина?». Возможно, Ольга Васильевна просто не смогла получить нужных документов об участии Зубовича в войне и не включила его в число саратовских церковников-ветеранов. Но ведь других же клириков, либо не имеющих к нашей епархии никакого отношения, либо не принимавших участия в боевых действиях и служивших в нестроевых частях, либо с просто выдуманными подвигами и наградами, она включила! Спрашивается, почему? Может быть, вообще ничего не слышала о таком священнике? Однако это предположение опровергается самой Ольгой Гришаниной. Знала Ольга Васильевна отца Евгения, причем весьма неплохо. Вот что она рассказала в интервью газете «Православная вера»:
«В 1992 году я пришла в Свято-Троицкий собор и предложила настоятелю, протоиерею Евгению Зубовичу, который впоследствии стал моим духовным отцом, проводить экскурсии по храму. Он очень удивился, потому что тогда этим вообще никто не занимался. Отец Евгений попросил благословения архиепископа Пимена, который в то время управлял Саратовской епархией, получил разрешение. Я стала водить первые экскурсии по собору: они пользовались большой популярностью» («Остановиться невозможно», «Православная вера», №21 (425)).
Поначалу все складывалось неплохо. Ольга Васильевна не только водила экскурсии по собору, но и преподавала в церковной воскресной школе. И даже начала организовывать поездки паломников по монастырям. Но потом Всевышний подал Гришаниной знак в виде чудесной встречи со старцем Иеронимом Санаксарским:
«Отец Иероним проходил мимо с келейником и меня поманил за собой. Я пошла, хотя не догадалась, за кем и зачем иду. Молодая еще была, глупая, мало что понимала… Отец Иероним стал расспрашивать: откуда я, чем занимаюсь. Рассказала. Причем я считала, что все, что я делаю, – преподаю в воскресной школе, вожу паломников, – это слишком удивительно и долго продлиться не может. А батюшка мне и сказал: «Как учила, так и будешь учить. Как возила, так и будешь возить». Мне это странно было слышать, потому что я не собиралась с этим связывать свою жизнь. А Господь судил иначе…» (там же).
Единственный путь – через болота, или Богородица над сопками Маньчжурии
И вот Ольга Гришанина становится заместителем директора по научной работе Саратовского государственного музея боевой славы. А по сути – человеком, который сознательно, с изрядной долей цинизма и использованием служебного положения фальсифицирует и извращает имена, биографии и судьбы фронтовиков в угоду интересам церковного мифотворчества. При этом, как самокритично признает Ольга Гришанина, остановиться на достигнутом невозможно. И поэтому в своей пропагандистской деятельности начинает переходить от частного – к общему. То есть от рассказов о судьбах конкретных фронтовиков к собственной интерпретации общеизвестных фактов из истории православия. Причем делает это в той же «научной» манере, как и в своих книгах.
Из истории РПЦ известно, что более двух лет – с сентября 1914 года по ноябрь 1916 года – Святейший Синод специально рассматривал вопрос о чуде, якобы имевшем место в самом начале Первой мировой войны на Северо-Западном фронте. Чудо это заключалось в том, что 14 сентября (нов. ст.) 1914 года, незадолго перед победой в Августовском сражении, в районе местечка Августов Сувальской губернии Российской Империи (ныне – территория Польши), русским войскам было явление Царицы Небесной. Это событие получило широкую огласку в церковной и светской печати того времени и вызвало массу пересудов. Ведь время явления Божией Матери перед русскими солдатами фактически совпадало с боями, когда немецкая армия Гинденбурга окружила и начала громить в районе Комусинского леса восточнее Танненберга два корпуса из армии генерала Самсонова. Фактически речь идет о начале разгрома двух основных армий русского Северо-Западного фронта, возглавляемых генералами Самсоновым и Ренненкампфом.
Естественно, перед Синодом вставал непростой вопрос: можно ли считать божественным чудом явление Богородицы, после которого две русские армии потерпели поражение и потеряли более 80 тысяч человек. Наконец, в ноябре 1916 года Святейший Синод признал чудо, в России началось массовое изготовление икон с его изображением. Подобные иконы стали называться иконами Августовской Божией Матери. А вот что об этом рассказала Ольга Гришанина в беседе с журналисткой «Репортера» Ольгой Летувет:
«В Свято-Троицком храме Саратова хранится очень старый список с иконы Божией Матери Августовской. В начале ХХ века, в одном из боев во время русско-японской войны наши солдаты попали в безвыходную ситуацию, враг их одолевал, силы были неравны. Отступать некуда – с одной стороны болото, с другой – лес. Наши воины сложили оружие и начали молиться. И в этот момент с небес спустилась Божия Матерь. Одной рукой она держала младенца, а другой указала единственный путь через болота, по которому они выбрались. Когда спаслись, рассказали об этом людям. Вот этой иконе и во время войны, и сейчас молятся те, чьи близкие находятся в армии и выполняют свой воинский долг» («За други своя…», «Репортер», №28 (856), июль, 2009 г.).
То, что Гришанина как дипломированный ветеринар могла перепутать фронта Великой Отечественной войны – это я еще худо-бедно могу понять. И даже оправдать. Но как, скажите на милость, заместитель директора по науке государственного музея боевой славы умудрилась перепутать русско-японскую войну с Первой мировой?! Сознаюсь, это выше моего понимания.
Мне оставалось лишь связаться с музеем боевой славы, чтобы задать Ольге Васильевне вопросы, возникшие при подготовке этой статьи. Однако разговора не получилось. Ольга Гришанина предпочла задавать свои. Почему из всей многогранной деятельности саратовской митрополии я заинтересовался именно ее научной и публицистической деятельностью? И нельзя ли сделать так, чтоб об этой деятельности вообще не появлялось никаких публикаций? Последнюю просьбу Ольга Васильевна мотивировала тем, что является музейным работником и в этом качестве занимается двумя серьезными проектами, которым моя публикация может помешать. Во-первых, Ольга Васильевна готовит книгу об участии саратовских церковников в Великой Отечественной войне. Книга должна быть солидной, не в пример двум предыдущим брошюрам. И в ней она намерена существенно расширить и углубить собранный ранее материал.
Во-вторых, Гришанина получила или вот-вот получит грант на издание и тиражирование компакт-диска, где будет представлена информация о 80-ти служителях Саратовской епархии, отличившихся в годы Великой Отечественной войны. И, наконец, третье: Владыка Лонгин намерен доверить Ольге Васильевне создание корпоративного епархиального музея, который предполагается разместить в здании бывшего пединститута. То есть в новом семинарском здании.
Против последнего лично я никаких возражений не имею и буду очень рад, если Владыка заберет Гришанину на должность директора нового церковного музея. На мой взгляд, такого сгустка научной мысли как раз очень не хватает митрополиту Лонгину и его идеологическому помощнику – игумену Нектарию для полноты всестороннего восприятия Саратовской епархии окружающими людьми. Как говорится, «по мощам и елей».
Но я как рядовой налогоплательщик категорически против, чтобы госпожа Гришанина под видом науки занималась в государственном учреждении культуры деятельностью, о которой было рассказано выше. На мой взгляд, она не только не имеет никакого отношения к науке и культуре, но и носит в основе своей глубоко антинаучный, обскурантистский характер. А пребывание таких «научных» деятельниц, как Гришанина, на посту заместителей государственных музеев есть банальное издевательство над здравым смыслом.
(продолжение следует)
________
Реклама
Карпаты – это удивительное место, каждый их уголок самобытен и неповторим. Сады на склонах гор, леса, нетронутые луга. Особенно популярны Карпаты зимой. Окунуться в этот удивительный мир помогут, представленные в Карпатах отели с бассейнами. Ссылка на сайт hotels24.ua поможет подобрать интересующий отель.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
