— Ты полагаешь, я буду муслякать деньги да ждать, пока белые покажутся на Соколовой горе?
— Нет, — ответил Кирилл спокойно, — если белые дойдут до Соколовой, от тебя в городе и следа не останется.
К. Федин, «Необыкновенное лето»
В последнее время много говорят про центр Саратова. Да и поводов масса: вырубка деревьев, застройка очередными высотками, снос исторических зданий… Бурные споры между «архаистами» и «новаторами» пока не приводят к каким-то положительным результатам. Из-за того, что одни не хотят слышать других, старый Саратов, запечатлённый в пасторалях Павла Кузнецова и пронзительно щемящих сердце зарисовках Романа Мерцлина, медленно, но верно становится историей.
Аул, живущий сам по себе
Мы уже неоднократно отмечали, что, вопреки всем градостроительным тенденциям, сохранились уголки, куда не только XXI, но и XX век не успел заглянуть… Можно найти целые массивы — не купечески-парадного города позапрошлого века, а самого что ни на есть народного, мещанско-пролетарского, к тому же — почти полностью нетронутого и, что самое обидное, сильно забытого. Забытого не только властями, но мало описанного исследователями.
Мы уже рассказывали про Пугачёвские посёлки, именуемые в массах «Шанхаем»; окрестности Глебучева оврага, несущего в бетонном коллекторе воды реки Тайбалык; подземную речку Белоглинку и пр. Предлагаем в очередной раз заглянуть в другой старый Саратов. Для этого достаточно подняться из «привычного» центра на южный склон Соколовой горы, в массив, именуемый «Аулом». Название эта гигантская по саратовским меркам местность – от Сенного рынка и улицы Танкистов на западе (тут Аул пересекается с Шанхаем) до Затона на востоке и от Глебоврага на юге до парка Победы и аэропорта на севере – скорее всего, получила из-за малоэтажной и хаотичной застройки. Есть и ещё одна версия возникновения топонима — национальный состав проживающих, значительная часть которых – если не прямые, то этнические потомки жителей древнего Укека. В этом легко убедиться, прогуливаясь по здешним узким проулкам и слушая русско-татарское двуязычие местных бабулек на скамеечках (пенсионеров тут особенно много), в нечастых продуктовых ларьках либо просто из-за заборов…
Первые упоминания о поселении «на горах» (так нынешний Аул называли в царские и первые советские годы) относятся к XVIII веку, то есть жить тут стали практически сразу после того, как город в начале означенного столетия перебрался на правый берег Волги. В те времена существовала Горная слободка, куда в своё время вошел Емельян Пугачёв. Располагалась слободка ближе к Волге, судя по всему едва доходя до подножия нынешних «Журавлей». На картах конца XIX века уже хорошо видно, что в северной части полукруга, образуемого Большой Садовой и Крайней улицами, располагались городские окраины, в которых селились мещане, работяги, мясники (отсюда, кстати, и название улицы Мясницкой), и прочий разночинный люд. Дореволюционные артефакты сохранились тут довольно неплохо — старинные домишки и массивные ворота с деревянным декором, кое-где каменные постройки в стиле эклектики и модерна, телеграфные столбы. Есть и старые аншлаги с названиями улиц и номерами домов — уже не дореволюционные, но раннесоветские. Один, на углу улиц Вольская и Пристанская, с затейливой аббревиатурой: «Пл. 18 сад. кв.» — планируемый 18-й Садовый квартал, бывший в начале XX века краем саратовской географии.
Проще всего подниматься в Аул по Чапаева или Вольской, наблюдать, как меняется город от высоток и, по большей части, каменных особняков до Глебучева оврага к вросшим в землю трущобам и покосившимся избам, разбавленным в нагорной части коттеджным новоделом. Можно пойти и более сложными, но и более интересными, с точки зрения альтернативного краеведа, путями — через аппендиксы овражных проулков в районе улицы Мясницкой, на задворках эконома. Или по старинной улице Симбирская, получившей своё название из-за того, что с давних пор дорога, проходящая здесь, была началом тракта на родину Ленина. Несмотря на то, что Аул, как уже сказано, довольно большой, общественный транспорт в горы ходит плохо. В глубь местности идут лишь два маршрута, на которых по пыльным здешним магистралям гоняют разбитые «газели» и прочие микроавтобусы. Плохое сообщение с «большим городом», похоже, стало одной из причин вынужденной изоляции Аула и сделало его таким не похожим на привычный Саратов (летом аналогии возникают с Ростовом-на-Дону с его знаменитыми трущобами, а заснеженной зимой – напротив, с маленькими северными русскими городками).
Потерянные рельсы и овражный концептуализм
Ещё каких-то пару лет назад жители этого «города в городе» могли хоть чуточку скоротать путь до своей вотчины на ходящем по ул. Большая Горная трамвае №12, но, как говорится, иных уж нет. В прошлом веке «на горы» ходило несколько маршрутов трамвая. К примеру, до середины 1960-х существовал трамвай №13, который ездил по Большой Горной через южную часть Аула — в Затон. Но самый малоизвестный маршрут поднимался в гору по улице Симбирской, почти до карьера старого кирпичного завода (по одним данным, до ул. Б. Садовой, по другим – выше, до Пристанской). В качестве упоминания о трамвае на Симбирской сохранились лишь справочник рельсового транспорта Саратова 1916 года и карта трамвайных маршрутов 1926-го, которые раздобыл блогер и краевед Денис Жабкин. Недавно мы с Денисом прошлись по Симбирской, но, увы, кроме старинных столбов, возможно, имевших отношение к трамвайной ветке, никаких артефактов найти не удалось. И это немудрено. Ведь в середине прошлого века Симбирская подверглась расширению, ряд домов был снесён и вместо некогда узкой улочки, в промежутке между 1-й и Большой Садовыми, стала почти бульваром. Зато в её окрестностях по сей день множество проходов; грамотно пройдя по ним можно обнаружить русло Кооперативного оврага, по которому кое-где под открытым небом, кое-где — в трубе с Соколовой горы в Тайбалык течёт ручеёк. Овраг назвали из-за улицы Кооперативной. В первые годы Советской власти так называлась улица Александровская. В 1936 году ей дали имя Максима Горького. Правда, не всей, а как-то очень странно: ул. М. Горького идёт от Рабочего переулка до 1-й Садовой, а затем переходит… в Кооперативную! При этом выше можно найти концовку ул. М. Горького, затерянную в загадочных и запутанных окрестностях Кооперативного оврага.
Речка бежит и по дну Мясницкого оврага, разрезающего Аул параллельно улице Мясницкой. Небольшую расщелину, с кривыми и косыми лачугами, по размерам напоминающими конуру кума Тыквы из «Приключений Чипполино», хорошо видно с Большой Горной. Но чтобы очутиться в центре Мясницкого оврага, лучше всего подняться по Мясницкой до 1-й Садовой, повернуть направо и, пройдя мимо Восточно-Европейского лицея, очутиться в узком проходе с лестницей между двумя заборами, обшитыми ржавыми стальными листами. Этот спуск смело можно называть «потёмкинским» не только из-за аналогий с фильмом Сергея Эйзенштейна, но и потому, что в межзаборье темновато даже в солнечный полдень. Сразу за лестницей открывается замечательная «площадь» с колодцем по центру: среди камышей, кустов и хилых заборов, скрывающих низкорослые каморки, завершается улица Радищева. Ещё два года назад «площадь» была до отказа завалена мусором, размываемым водами Мясницкого оврага, но в конце 2011 года МУП «Водосток» несколько изменил исторический ландшафт здешнего пятачка и даже выпустил по итогам работ релиз, не процитировать который просто нельзя:
«Мясницкий овраг много лет подряд заваливался мусором, который жители близлежащих домов с добросовестным постоянством сбрасывали со склона. Хозяйственно-бытовые и ливневые стоки затапливали образовавшуюся свалку и разносили мусор по всему оврагу, препятствуя сходу воды.
В ноябре 2011 г. силами МУП «Водосток» проведены работы по расчистке данной местности и строительству ливневой канализации. Проведено благоустройство прилежащей территории, вывезен весь мусор, проложена водосточная труба, построен смотровой колодец».
Ну а дальше, по лабиринтам 1-й Садовой, можно наблюдать, как эта улица плавно перерастает в Малую Садовую, проходит прямо под «Журавлями», к подножию которых приклеены всё те же каморки. Выше только гора, ниже Крестьянская улица и заросли черёмухи, что невольно напоминает песню Аркадия Северного «Возле дома нового, на краю села, белая черёмуха пышно расцвела».
Спецэффекты старого города
Спустившись по ул. Октябрьской до ул. Соколовой, можно оказаться в самой старой части нагорного Саратова, той самой Горной слободке, которая помнит и Пугачёва, и крепостное право, и революционное подполье царского времени. Недаром именно в этих местах, на Большой и Малой Горных, на Весёлой и Малой Соляной улицах, проходили съёмки историко-революционных лент «Хлеб — имя существительное» и «И снова май!». В первом — восьмисерийном — фильме герой Алексея Булдакова, крестьянский сын, подавшийся к большевикам, марширует по Малой Горной на демонстрации и клеймит старый мир. В картине «И снова май!», о деятельности большевиков-подпольщиков, юный Николай Караченцов (это, кстати, одна из его первых ролей в кино) печатает прокламации в подпольной типографии в подвале дома на улице Весёлой и обсуждает с товарищем планы борьбы с самодержавием где-то на склоне Соколовой горы, а революционерка Рахиль (Екатерина Райкина) едет на конке по маршруту трамвая №13.
Можно вспомнить и экранизированный Владимиром Басовым роман Константина Федина «Необыкновенное лето». Съёмки фединской мистерии про Саратов времён революционных бурь проходили в разных местах города. В частности – в окрестностях бывшего Привалова моста через Глебучев овраг, магазина «Штаны» и нынешнего дома-музея Павла Кузнецова. Собственно, и сегодня, если у кого-то вдруг возникнет желание снять картину про царские времена, можно смело использовать здешние «декорации». К примеру, Духосошественский собор и площадь возле него, носящую имя 8-го Марта, или же более высокогорные участки — ту же улицу Малая Горная. Правда, без визуальных примочек обойтись не получится — высотки на Предмостовой площади видны почти отовсюду и сильно диссонируют с патриархальным антуражем соседних покосившихся, а кое-где вовсе сожжённых построек.
Водопроводная топонимика
Чуть выше бывшей Горной слободы, на Соколовой горе располагаются и объекты промышленной архитектуры XIX века. Это водоочистные сооружения 1870-х годов, построенные англичанами и входящие в один комплекс с двумя насосными станциями под старым мостом Саратов-Энгельс. Насосы подавали воду на гору, где проходил процесс очистки. Сегодня лишь часть дореволюционных зданий входит в сеть МУПП «Саратовводоканал» (в частности, возведённая в 1875 году пескомойня и насосная станция первого подъёма 1902 года постройки), другие же утратили первоначальное назначение и стали предметом интереса диггеров и прочих любителей заброшенных мест. Недавно некие школьники в одной из соцсетей активно обсуждали дореволюционные постройки на горе, причём в духе страшилок из пионерлагеря. Дескать, постоянный свист там раздаётся и прочая чертовщина… Насчёт сверхъестественного можно лишь сказать, что под землёй здесь сохранились огромные катакомбы. Их почерневшие от времени кирпичные стены покрыты плесенью, с потолков свисают лохмотья, а под ногами — иссохший ил. Эффект усиливают съеденные коррозией трубы и скобы, служащие лестницей, по которой только и можно спуститься сюда. В общем, катакомбы эти вполне могут стать местом для экскурсий. И не только для экстремалов. Кстати, несколько лет назад художник Евгений Солодкий снимал здесь видеоинсталляцию со студентами Консерватории, которые исполняли в тёмном пустом подземном хранилище арии, почти как казахские певицы из фильма Рустама Хамдамова «Вокальные параллели».
В надземной части бывших водоканальских сооружений сегодня находятся совсем уж прозаические заведения. К примеру, станция техобслуживания с Wi-Fi «На Фильтровой» — из-за дислокации на улице 1-я Фильтровая, затерянной у самого подножия Соколовой горы. Улица эта, как и её название, — древняя. Именуется она так в честь водоочистных фильтров. Ещё здесь есть другая улица — Будочная. Как рассказывают краеведы, названа она была из-за водоразборной будки, на ней расположенной. В таких будках саратовцы век назад могли купить ведро-другое чистой воды. Теперь здесь сточные канавы и колонки. Тоже динозавры, коим в Ауле и других забытых местах типичного старого Саратова несть числа.
Байки Глебучева оврага (из воспоминаний местного жителя, художника Анатолия Назарова)
***
По всему оврагу жили голубятники. А у Привалова моста через дом – гармошечники. Славился среди тех и других дядя Миша. Он то голубей поймает, то в гармошку отыграет. Если попадал на его кусочек неба голубь, отбившийся от стаи, тут же он выпускал своих, и те окружали и кругами, кругами сажали его на крышу. Обычно было так: голубятник сачком накрывал голубя и сажал в клетку для приручения. Через некоторое время с толпой шел хозяин. Тут начинались торг и выкуп. Сумма выкупа по тем временам была довольно значительной, торг шел долгий. Заканчивалось все это попойкой и игрой на гармошке с бубенцами. У дяди Миши была особенность: после поимки голубя, хорошо отметив, его несло на крышу к голубятне. Да не просто, а с гармошкой. Его постоянно можно было увидеть на крыше. Все знали: если дядя Миша на коньке с растопыренной гармошкой – у него какой-нибудь случай вышел или просто праздник.
Когда в овраге гуляли свадьбы, то обязательно ряженые с гармошкой ходили по улицам и пели песни. А уж если в пляс пускались, чтобы громче было, подкладывали лист железа или фанеру.
***
В каждом дворе обязательно была какая-нибудь живность. Куры со двора выходили прогуляться под предводительством петуха. По утрам скот выгоняли на выпас на Соколовую гору. А по вечерам овраг окутывали запах парного молока и легкая прохлада.
В это время ходил по улице Горной деревянный трамвай под номером 13, в часы пик вечно облепленный пассажирами. Висели на подножках, на колбасе, на окнах (шуба из людей).
***
У входа кузнецовского дома была большая плита, она возвышалась над землей, и с одной стороны решетка. Это устройство служило ливневкой. На нем обустроилась Клавдя Бешеная. Торговала она семечками, семечки были крупные, вкусные. Она не терпела, кто пробует, да еще не покупает. За качество продукта уважали и знали ее.
Как-то мужчина, попробовав семечки, повернулся и пошел. Она схватила булыжник и припустила в него. Может, припугнуть хотела таким образом, а получилось, что насмерть. После чего ее забрали органы, и не появлялась год или два. Придя, она стала смиренная, как-то даже стесняться стала за содеянное. Реже торговать стала, и камень скоро опустел и запылился. Она-то за ним ухаживала перед работой, намывала его с мылом до блеска. Ежедневный ритуал был.
***
Овраг весь в буграх и ямах. К соседке родственник приехал на грузовой машине. Такой случай упустить нельзя. Срочно нашли провод толстый, прицепили к машине, а тут и рядом на бугре в метрах десяти-пятнадцати нужник стоял. Окутав его концом провода, замаскировав, стали ждать. Водила шустро запрыгнул в машину, ничего не заметив. Завел и как рванет… Одни щепки от строения. Приехал во второй раз – прицепили его машину к забору. Соседушка провожает, в окно выпендрилась, а тут как забор одним махом улетел. У нее физия – хоть портрет пиши. Был забор – и в секунду улетел.
***
История начала 60-х: строился мост через Волгу, начинали Набережную, жизнь в овраге не предвещала ничего плохого. Как-то раз обычная неспешная летняя погода постепенно перешла в проливной дождь на несколько дней. Речка после дождя всегда пухла. У Казанского моста была лесопилка, ее большая часть стояла на сваях. Вода поднялась, не успевая пройти под каменным мостом, размыла сваи, и вся городьба со штабелями напиленных досок, бревен и прочих отходов рухнула и забила выход к Волге. Вода стремительно поднималась, затопляя жилища. По оврагу шла трескотня и крики людей. Вылезая из своих домов, они забирались на крышу и держались за трубы. Вода дошла до Привалова моста. Из воды торчали крыши, трубы и толпы людей, где повыше. Сплошь плавали куры, корыта и доски, и все, что могло плавать. Перемещались на корытах и плотах. Через некоторое время прибыли трактора растаскивать мусор, им на помощь прислали танк. Бревно за бревном растащили, вода стала уходить. После потопа весь овраг был затянут илом, досками, бревнами. Люди бродили по закоулкам, собирая, что уцелело. Разводили костры и, как цыгане, кучами сидели около них. Сушили тряпье. Пыхтели самовары. Перелопачивали событие. Овраг был покрыт мглой от дыма и сырости.
Постепенно отсушились, поправили заборы, жизнь вошла в свое русло. Прошло некоторое время, и после плотного ливня рухнул Привалов мост. Ливневка с каузом проходила мимо нынешнего дома-музея Павла Кузнецова. Напротив парадного входа стоял большой треугольный камень водозабора. Он не справлялся. Вода шла такая, что на Приваловом мосту воды было по пояс. Она размыла подпорные стенки кауза, и, рухнув, они перекрыли проход. От ул. Октябрьской до ул. Радищева овраг притопило.
После такого потрясения срочно начали сотворять коллектор, забивая бревенчатые сваи, отводили русло в сторону, по сваям бетонировали основу коллектора. Закрывали речку и все подходящие к ней ручейки. Местные лягушки учуяли недоброе и, как по команде, пошли в гору, шли днем и ночью, на один квадратный метр до 60 штук.
После этих потопов начали строить новые переходы взамен мостов, грязелечебницу. «Узенький мост» перестроили в транспортный. Речку заточили в коллектор, частично засыпали. Часть пострадавших людей выселили. На глазах стал терять свой уклад Овраг. Таяли люди, растворяясь в городе и теряясь в каменном мешке. Спешно заточили природу в бетон, не сделав ни одного дренажа. Дома, оставшиеся в Овраге, тонут в болоте, в подвалах вода почти полвека.
_________________________________________________________________________________________________________________
Реклама
Все мы знаем, что в начале строительства дома – закладывается фундамент. Нередко используются своего рода – столбы – сваи. Однако они бывают нестандартных размеров, и поэтому требуется обрезка свай. Более детально ознакомиться с предлагаемыми услугами от специалистов можно на сайте spsteh.ru.
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги:
