Семь — число и сакральное, и счастливое, и просто красивое. «Семеро на одного» — блиц-опрос. Семь вопросов, семь ответов. Говорим на актуальные темы, ловим тренды, обсуждаем насущное. Редактор журнала «Волга» Алексей Голицын рассказывает о походах на барахолку и о том, кого и что там можно встретить.
Зачем ходить на блошиный рынок?
Историку, чудаку, краеведу, литератору, актеру, художнику, журналисту, бутафору, Кулибину — ходить обязательно. Это кусок жизни, поданный по-бабелевски смачно и с брызгами во все стороны. На «блошке» продается что угодно: «шоколадный пиджак, кремовые штаны и малиновые штиблеты». А также кузнецовский фарфор, саратовская гармошка и поддельный Роман Мерцлин. Практическую сторону вопроса и банальный шопинг для деклассированных элементов я не беру во внимание. Это само собой разумеется и описано еще Гиляровским.
Я всю жизнь собирал книги, поэтому мне на барахолке — раздолье. Затем увлекся непрофессиональными фотографиями. Постепенно стала расти стопка «выданных подателю сего» документов. Стал замечать, что не могу пройти мимо машинки для поднятия петель на дамских чулках. А как остаться равнодушным к мышеловке, выполненной в виде девяти крошечных виселиц? Куплю и подарю поэту Заугарову.
На чем специализируется саратовская барахолка?
Мне доводилось бывать на блошиных рынках Праги и Фрайбурга. В Германии, конечно, чопорнее, тамошние старушки продают лайковые перчатки, истлевшие до Первой мировой, и первые CD-приводы с навеки застрявшими в них дисками Билли Джоэла. Чешские барахолки похожи на наши: броуновское копошение вокруг просроченного оливкового масла, портреты румынских цыганок, пойманных на воровстве, разливанное море китайского шмотья. Боюсь, блошиные рынки постимперских стран одинаковы. Впрочем, если в Европе сохранилось подозрительно много дуэльных шпаг, то у нас — чугунных мясорубок.
Чьи запросы будут удовлетворены в большей мере: любителей старины или социально незащищенных граждан?
Узбеки и таджики покупают на саратовском рынке китайскую одежду, первые модели сотовых телефонов и швейные машинки Zinger с ножным приводом. Местные технари гремят первобытными гаджетами неизвестного предназначения. Те и другие исходят из простого посыла: вещи, пережившие катаклизмы предыдущих десятилетий, вынесут и все последующие. А среди любителей старины настолько высока конкуренция, что в ход идут интриги, групповщина, тактические маневры и стратегическое планирование. Среди новшеств — информационные вбросы и черный пиар. Короче, все как у людей.
Какова вероятность среди отслуживших свой век вещей и откровенного хлама найти действительно стоящий артефакт?
Примерно половина товара поступает в антикварные магазины с барахолки. Другую половину приносят граждане, которые просто не знают о барахолке. На базаре полно посредников, они неплохо живут, поскольку разница в ценах между рынком и салоном достигает порой десятков раз. Потенциально музейных вещей, конечно, мало и стоят они дорого. Так ведь и археологу никто не гарантирует находку клада, верно? Но я верю в свою Трою, как Генрих Шлиман.
Кто продает на барахолке и кто покупает?
Располневшие домохозяйки распродают гардеробы. Старушки, всхлипывая, расстаются с вещами умерших супругов. Коллекционеры выносят коллекции. Есть узкие специалисты, которые скупают домашнюю утварь по деревням или организуют квартирные переезды. Подавляющее большинство и продавцов, и покупателей — пенсионеры, которые ходят на барахолку, как в клуб — поточить лясы, послушать гармониста, сменять ненужную бранзулетку на еще более ненужную.
Я встречал на Лакокраске действующих депутатов Госдумы, полковников полиции, заслуженных художников, главу района, преподавателей и студентов всех наших вузов, известных краеведов и даже чиновников муниципального уровня. В прошлое воскресенье разговаривал с итальянским туристом и двумя докторами наук.
Число участников процесса с годами увеличивается, уменьшается или остается константно?
Неуклонно увеличивается. Интернет с его торговыми площадками для подержанных вещей играет главную роль. Народ понимает, что продать можно буквально всё. А значит, и купить. К тому же, все сильнее чувствуется падение реальных доходов населения. С другой стороны, все больше саратовцев интересуются краеведением. А где еще можно полистать старинные альбомы, карты, рекламные проспекты или театральные афиши?
Можно ли сказать, что походы на барахолку — это образ жизни?
Я позволю себе процитировать Петра Вайля: «Довлатову в Америке нравилось по-настоящему. Он очень точно понял здешнюю неоднозначность, множественность, он безошибочно выискивал себе ниши, вроде ежесубботней поездки на блошиный рынок, где самозабвенно рылся в барахле, одаривая потом знакомых дурацкими диковинами, потом тех же знакомых выставляя с его же диковинами еще большими дураками».
Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями
Теги: