29 Марта 2024, Пятница, 10:33 ВКонтакте Twitter

Крах операции «Энгельсская Кущевка», или «Дело Михаила Лысенко»

Номер журнала: №5(186), май 2015 г.
01/06/2015 14:46


(начало: «ОМ», 2014, №11, №12; 2015, №1-2, №3, №4)

Финансирование «банды Нефедова-Лысенко»: обвинение и реальность
Досконально разобраться в финансовых аспектах бандитской жизни нам придется, как минимум, по трем причинам.
Первая: надо понять, из чего складывались доходы банды. Ведь бандитизм, по сути,— довольно прибыльный криминальный бизнес. В противном случае совершенно непонятно, зачем нужно создавать банду, которая себя прокормить не может и при этом подвергается риску тюремного заключения? Правда, в случае с «бандой Нефедова-Лысенко», если верить версии обвинения, ситуация с финансированием выходила за рамки обыденных представлений.
Из текста обвинительного постановления нам известно, что при распределении «зон ответственности» между двумя организаторами банды Михаил Лысенко принял на себя обязательство осуществлять финансирование этого преступного формирования. Правда, в обвинительном постановлении использована хитрая оговорка — «при необходимости». Однако, даже с учетом этой оговорки, можно сделать вывод, что «банда Нефедова-Лысенко» изначально была нерентабельной, то есть издержки от бандитской деятельности не покрывались получаемыми доходами. А потому «при необходимости» требовалась финансовая поддержка извне — со стороны преуспевающего бизнесмена и политика Лысенко.
Но здесь рушится официальная версия причин, из-за которых Лысенко вступил в конфликт с вором в законе Николаем Балашовым и захотел физически устранить последнего. Обвинение пытается убедить нас, что конфликт между Лысенко и Балашовым произошел из-за того, что первый не захотел платить дань второму. Перефразируя известную шуточную поговорку, Лысенко было дешевле убить Балашова, чем прокормить его. Но тогда совершенно непонятно, почему такой расчетливый и прагматичный человек тут же пообещал финансировать целую банду. Ведь очевидно, что расходы на содержание целой банды в течение длительного времени будут несопоставимо больше, чем дань вору в законе… Так что в официальной версии обвинения преуспевающий бизнесмен Лысенко начинает выглядеть сущим идиотом, решившим по доброй воле взять на содержание «нефедовских братков». С другой стороны, утверждение о финансировании Михаилом Лысенко банды не может не вызвать сомнения относительно дееспособности этого криминального сообщества: «банда Нефедова-Лысенко» начинает чем-то напоминать прозябающее и постоянно нуждающееся в спонсорах некоммерческое партнерство.
Впрочем, в современной российской жизни бывает всякое.
Вторая: нам предстоит ответить, на самом ли деле Михаил Лысенко, как об этом говорит следствие, финансировал свою банду? А также разобраться, как это теневое финансирование осуществлялось на практике.
Третья: мы должны выяснить, когда и кому из членов «банды Нефедова-Лысенко» (точнее, тех лиц, которые, по версии обвинения, отнесены к бандитам) перепадало от щедрот Дона Энгельсоне.
Начать наш анализ я предлагаю с третьего вопроса, поскольку в обвинительном постановлении содержится определенная информация о материальном стимулировании со стороны Лысенко отдельных лиц, якобы входивших в его банду. Для нас важно понять, как Михаил Лысенко выполнял принятые на себя в октябре 1998 года обязательства. Как уже неоднократно говорилось, Михаил Лысенко отвечал за финансирование, а также обещал «оказывать членам банды общее покровительство и иную помощь при нападениях на граждан».
Как следует из обвинительного постановления, «за участие в вооруженной банде ее члены получали от организаторов банды Лысенко и Нефедова денежные средства в качестве материального вознаграждения, а также покровительство с их стороны…».
Это всего лишь общие фразы. А как в реальности выглядело «финансирование» банды? Вот что об этом поведал Юрий Нефедов на первом допросе 27 ноября 2010 года:
«Вознаграждения, как заработной платы, не было. Просто когда было что-то нужно, допустим, что-то получить, я помогал через Лысенко купить недвижимость в городе, т.к. люди знали мои с ним отношения. Я звал Суляна, тот приезжал, говорил, сколько стоит. Потом Сулян продавал, а прибыль получали вместе. Например, пятиэтажный дом в г. Энгельсе был также продан. Сначала оформлен на Диму Яковлева, а потом продан за большую сумму. И это было более серьезное вознаграждение, чем если бы мы просили определенную зарплату. Если мы просили у Лысенко — он не отказывал, и мы не могли ему отказать. Он был у нас как папа. Любой вопрос он решает. Кто ему не угоден, будет либо сидеть в тюрьме, либо у него будут проблемы».
Очевидно, что в этой части текст обвинительного постановления входит в резкое противоречие с фактическими материалами дела. Ведь даже Юрий Нефедов, изначально сотрудничавший со следствием, в своих показаниях настаивал, что никакой зарплаты Михаил Лысенко членам «своей банды» не платил. Если верить Нефедову, материальное вознаграждение со стороны главы Энгельсского района членам подшефной банды происходило с использованием определенной коррупционной схемы. Суть этой схемы заключалась в следующем: Михаил Лысенко, используя свое должностное положение главы администрации Энгельсского района, через подчиненного ему Юрия Суляна помогал членам собственной банды приватизировать муниципальную недвижимость на льготных условиях.
Как можно понять из материалов дела, некоторые из объектов недвижимости членам банды вовсе не были нужны. Причем реальных претендентов на лакомые куски муниципальной недвижимости, как говорит Нефедов, находил он сам. И объясняет это тем, что «люди знали мои с ним (Лысенко.— Авт.) отношения», а потому сами обращались к Нефедову с просьбой о содействии. В дальнейшем приватизируемую муниципальную недвижимость члены банды либо перепродавали, либо каким-то иным образом использовали для извлечения личной выгоды.
Впрочем, об этом мы можем лишь догадываться, поскольку способы превращения недавнего муниципального имущества в деньги и распределения между членами банды полученной прибыли остались за рамками обвинительного постановления. И понятно почему: ведь если следствию удалось бы доказать, что описанная выше коррупционная схема реально работала и приносила немалый доход, это в корне подрывало бы весь смысл существования банды. В самом деле, зачем Юрию Нефедову и его людям рисковать свободой, нападая с оружием на граждан, если и без этого можно жить припеваючи за счет продажи муниципального имущества, которым через Суляна их щедро снабжал добрый «папа Лысенко»?
Перейдем от общего к частному — от логических умозаключений к конкретным фактам. Юрий Сулян засветился во многих эпизодах, составивших фабулу обвинения. В частности, вечером 5 ноября 1998 года, в день и час убийства Николая Балашова, Юрий Эдуардович находился в офисе Нефедова и был непосредственным свидетелем этого преступления. При этом Нефедов в своих показаниях утверждает, что в то время Сулян являлся человеком Дато и ничего не знал о замышляемом покушении. В начале нулевых, через некоторое время после убийства Михаила Ткаченко, отношения между Юрием Суляном и Юрием Нефедовым укрепились настолько, что Сулян (если верить показаниям ряда свидетелей) занял в окружении Нефедова место покойного Ткаченко, то есть стал вторым человеком в банде, оттеснив на задний план Дмитрия Яковлева. Но вот что удивительно — органы следствия не предъявили Юрию Эдуардовичу официального обвинения как участнику «банды Нефедова-Лысенко». Более того, с Суляном было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, с помощью которого Юрий Эдуардович благополучно избавился от последствий уголовного преследования по другому делу и даже обрел статус свидетеля, находящегося под государственной защитой.
На мой взгляд, причина такого лояльного отношения следствия к данному человеку заключалась в том, что Юрий Сулян был готов предстать перед следствием в качестве своеобразного связующего звена, с помощью которого «организаторы банды» Нефедов и Лысенко якобы осуществляли между собой глубоко законспирированную связь, и официально давать об этом показания. А такие показания были крайне важны для следствия. Ведь без этих признаний у следствия практически не было никаких доказательств руководства Лысенко «бандой».
Более того, до появления в материалах дела показаний Суляна не удавалось найти каких-либо свидетельств, что Лысенко и Нефедов вообще поддерживали взаимоотношения с 1998 по 2005 годы. И на роль такого свидетеля был выбран именно Юрий Сулян, который на тот момент находился под стражей по обвинению в присвоении чужого имущества.
Если верить показаниям Юрия Нефедова, глава Энгельсского района Михаил Лысенко в качестве платы за оказываемые ему услуги снабжал членов контролируемой им банды объектами муниципальной недвижимости. В принципе, такое вполне возможно: конец 90-х и начало нулевых были временем активной приватизации. Однако любая приватизационная сделка имела свою строгую процедуру, оформлялась документами, а потому не могла остаться незамеченной. Если же говорить о льготной приватизации, на таковую имели право члены трудовых коллективов, у которых приватизируемое имущество длительное время находилось в аренде. Все остальные претенденты, пожелавшие участвовать в приватизации муниципальной собственности, были обречены на участие в аукционах. Несоблюдение установленных правил было чревато серьезными неприятностями как для чиновников из комитета по управлению имуществом, так и для приобретателей приватизируемого имущества. Приватизационная сделка, проведенная с существенными нарушениями установленных процедур и требований закона, в любой момент могла быть оспорена прокуратурой и иными государственными органами.

Кому вершки, кому корешки, а кому и шиш с маслом…
Естественно, следственная бригада была кровно заинтересована найти приватизированные объекты, которыми криминальный мэр Энгельса расплачивался с бандитами. Ведь это было одним из краеугольных камней обвинения в бандитизме. И действительно, кропотливая работа по поиску таких объектов была проведена, а ее результаты отражены в обвинительном постановлении от 22 февраля 2012 года. Вот что там говорится:
«В частности, Лысенко в 2002-2004 годах способствовал в приобретении в собственность:
— Нефедову муниципального нежилого помещения, общей площадью 1536,5 кв. м, расположенного по адресу: Саратовская область, г. Энгельс, ул. Телеграфная, д. 88«а», земельного участка по вышеуказанному адресу, общей площадью 1177 кв. м;
— Мишкинис Г.А., являющейся супругой одного из активных участников банды Мишкиниса А.И., муниципального нежилого помещения общей площадью 892,4 кв. м, расположенного по адресу: Саратовская область, г. Энгельс, ул. М. Горького, д. 24;
— Яковлеву Д.О. муниципального незавершенного строительством здания, расположенного по адресу: Саратовская область, г. Энгельс, ул. Л. Кассиля, д. 47
».
Давайте на минуту согласимся, что Лысенко и в самом деле расплачивался с членами банды муниципальной недвижимостью. Но тогда нам придется признать, что делал он это довольно странно. Для начала обратим внимание на даты. Они однозначно указывают, что «организатор банды» Лысенко начал материально стимулировать своих бандитов лишь спустя четыре года после создания этой криминальной организации и, соответственно, спустя четыре года после самого громкого преступления этой банды — убийства Николая Балашова. Известная русская поговорка гласит: «Обещанного три года ждут». «Нефедовским бандитам» пришлось ждать якобы обещанного Лысенко материального вознаграждения не три, а даже четыре года.
Дождались, естественно, далеко не все. Многие из тех, кто (согласно официальной версии обвинения) принимал непосредственное участие в убийстве Николая Балашова, так и не были вознаграждены. А некоторые просто чисто физически не дожили до счастливого 2002 года, когда глава Энгельсского района Михаил Лысенко впервые пожелал «отблагодарить» состоящих в его банде людей. В частности, Игорь Мутенин и Михаил Ткаченко были убиты соответственно в 1999 и 2000 годах. А Павел Новокрещенов, совершив летом 1999 года другое чудовищное преступление — сексуальные действия с несовершеннолетней девочкой и убийство ее матери, надолго покинул Саратовскую область. Единственную материальную помощь, которую скрывающийся от правосудия Новокрещенов получил в тот момент от «главаря банды» Нефедова,— это 20 тысяч рублей на приобретение деревенского дома в одном из сел соседней Пензенской области. А вот с Михаилом Лысенко «рядовой бандит» Новокрещенов вообще в те годы знаком не был: увидел «организатора» своей банды только на судебном процессе.
Как видим, следствие смогло обнаружить всего три объекта недвижимости, которые с 2002 по 2004 годы были приватизированы в пользу лиц, причисленных к «банде Нефедова-Лысенко», или их родственников. Один из объектов — это продовольственный магазин «Центральный», расположенный в Энгельсе по адресу: ул. М. Горького, 24. Как считает следствие, данный магазин с помощью Лысенко был приватизирован в пользу Галины Мишкинис.
Здесь необходимо отметить одну примечательную особенность данного уголовного дела: двое из «активных членов банды», которые (согласно официальной версии обвинения) принимали участие в убийстве Николая Балашова и, по идее, должны были бы оказаться на скамье подсудимых, де-факто избежали уголовной ответственности. И, по странному стечению обстоятельств, именно эти двое фигурируют в обвинительном постановлении как лица, с которыми Михаил Лысенко якобы расплатился объектами муниципальной недвижимости. Речь идет об Анатолии Мишкинисе и Дмитрии Яковлеве.
Главной причиной, по которой смотрящий по Энгельсу Анатолий Мишкинис избежал скамьи подсудимых, на суде называлось крайне тяжелое состояние его здоровья. Как пояснил выступивший со свидетельскими показаниями в суде сын Мишкиниса Александр, его отец — инвалид 2-й группы: у него удалено одно легкое. А потому органы следствия решили проявить подлинный гуманизм и выделили уголовное дело в отношении Анатолия Ивановича в отдельное производство. Сложилась ситуация, устраивающая всех. Уголовное дело в отношении Анатолия Мишкиниса де-юре вроде бы и существует. Однако де-факто нет никаких оснований надеяться, что оно когда-либо поступит в суд и будет там рассмотрено. Ведь не отрастет же новое легкое взамен удаленного у многострадального смотрящего, формально обвиняемого в убийстве и бандитизме. А вот для участвующих в судебном разбирательстве прокуроров реальное отсутствие на процессе столь информированного человека, как Анатолий Мишкинис, существенно облегчает задачу обосновать в сознании присяжных весьма сомнительную и алогичную официальную версию обвинения. Иначе как можно объяснить, что другой тяжело больной человек, обвиняемый в бандитизме по тому же самому уголовному делу, Шерафетдин Байрамбеков все три года, что шло следствие, а затем полтора года судебных рассмотрений находился под стражей?! Еще в декабре 2010 года журналист «Комсомолки» Ульяна Скойбеда в своей статье сообщила всей стране, что один из «боевиков» Нефедова — Байрамбеков — болен СПИДом. И болезнь эта уже в такой стадии, что разрабатывавший Байрамбекова оперативник из Москвы не уверен, что этот «боевик» дотянет до суда. Поэтому следователи и поторопились взять у него показания. Однако, как явствует из официальных документов, причина спешки оперативных работников была иной. Просто 19 февраля 2010 года у Байрамбекова истекал срок заключения по другому преступлению, и он должен был выйти на свободу. А он был очень нужен следователям в качестве одного из членов «банды Нефедова-Лысенко». Поэтому на свободу «боевик» Байрамбеков вышел лишь осенью 2014 года в соответствии с состоявшимся приговором. Присяжные просто не признали доказанным сам факт существования «банды Нефедова-Лысенко», а по другим преступлениям, вмененным в вину Байрамбекову, истекли сроки давности.
Так вот, согласно версии обвинения, и Байрамбеков, и Мишкинис состояли в одной и той же банде — «банде Нефедова-Лысенко». То есть на этапе предварительного следствия оба являлись подозреваемыми по статье 209 УК РФ. Однако, в отличие от Мишкиниса, который кроме бандитизма подозревался и в соучастии в убийстве Балашова, «боевику» Байрамбекову было предъявлено обвинение лишь в причинении вреда здоровью по двум эпизодам — адвокату Венецкому и заготовителю металлолома Филатову. Стало быть, если подходить чисто формально, степень общественной опасности преступления Анатолия Мишкиниса была несравненно выше, чем Шерафетдина Байрамбекова. Однако именно к Мишкинису следственные органы почему-то проявили гуманизм, благодаря которому Анатолий Иванович был избавлен от необходимости участвовать в судебных процессах по делу Лысенко в каком-либо качестве.
Впрочем, этот хитрый тактический ход не избавил представителей государственного обвинения от необходимости коснуться в суде вопроса о приватизации магазина «Центральный».
Из выступления государственного обвинителя, старшего советника юстиции Эдуарда Лохова в прениях сторон на процессе по делу Лысенко:
«Лысенко, став главой администрации района, стал оказывать материальную помощь членам своей банды. Так, он оказал содействие в приватизации магазина по ул. Максима Горького, д. 24 в Энгельсе жене Мишкиниса, держателя воровского общака в Энгельсе».
Давайте посмотрим, как ситуация с приватизацией выглядела в реальности.
На судебных процессах по делу Лысенко дважды (18 июня 2013 года и 31 марта 2014 года) была допрошена в качестве свидетеля Галина Александровна Мишкинис. Из ее показаний присутствующие на суде узнали, что она работала директором энгельсского магазина «Центральный» с 1988 по 2003 годы. В 1992 году коллектив магазина взял занимаемое помещение в аренду у городского комитета по управлению имуществом. Согласно существовавшей в Энгельсе программе приватизации, срок выкупа этого помещения наступил лишь спустя 10 лет — в 2002 году. Однако, несмотря на то, что коллектив магазина имел приоритетное право выкупа и определенные льготы, не все проходило гладко. Чиновники городской администрации всячески препятствовали приватизации. Сведения об административных барьерах, сообщенные в суде Галиной Мишкинис, находят свое подтверждение и в показаниях Юрия Нефедова во время предварительного следствия.
Из показаний Юрия Нефедова на допросе 27-28 ноября 2010 года:
«Еще один такой случай был. Супруга Мишкиниса Анатолия работала в магазине «Сотый». Магазин пытались приватизировать, но Лысенко этому противился в связи с тем, что брат супруги Мишкиниса — Вася Никушор — когда-то взял у Лысенко деньги на покупку автомашины «Мерседес» и потом на нем ездил. А после смерти Никушора эту машину продали, а деньги поделили между собой, зная, что «Мерседес» приобретался на деньги Лысенко. Таким образом, Лысенко деньги не вернули. Скорее всего после убийства Балаша я приехал к Лысенко и сказал, что он обещал блага, а тут препятствует в покупке магазина жене Мишкиниса. В итоге Лысенко продал магазин, жена Мишкиниса приватизировала его, т.е. он помог и, получается, свои обещания о помощи сдержал».
Как следовало из показаний Галины Мишкинис, в 2002 году помещение магазина «Центральный» было выкуплено коллективом по самой высокой на тот момент цене — за 1 млн 95 тысяч рублей. Однако даже это обстоятельство не избавило директора магазина от дальнейших хлопот по приватизации помещения. По каким-то причинам сделку отказывались регистрировать в регпалате. Так что коллективу магазина пришлось обращаться с иском в арбитражный суд. В итоге все приватизационные процедуры были узаконены судебным решением. В судебном заседании свидетель Мишкинис подтвердила, что лично знает Юрия Суляна, но по вопросу приватизации магазина к нему не обращалась.
Сопоставляя показания Галины Мишкинис и Юрия Нефедова, приходим к парадоксальным выводам. Оказывается, Михаил Лысенко не только не помогал материально члену своей банды Анатолию Мишкинису — он умышленно мешал супруге Мишкиниса в осуществлении законной приватизации. Чтобы выкуп из муниципальной собственности магазина «Центральный» состоялся, Юрию Нефедову потребовалось напомнить Михаилу Лысенко о данных им еще четыре года назад обязательствах. И это при том что, судя по показаниям Нефедова, память у Михаила Алексеевича была отменная. Ведь помнил же Лысенко, что давал деньги на «Мерседес» Васе Никушору, а ведь покупка «Мерседеса» состоялась ранее 1995 года (год убийства Никушора.— Авт.)!
Не просто проходили процедуры приватизации и у самого главаря банды Юрия Нефедова. Юрий Семенович хотел развивать торговый бизнес и для этого взял в аренду старенькое двухэтажное здание на улице Телеграфной. В 2002 году Нефедов пожелал приватизировать его и находящуюся под ним землю. В этом желании не было ничего криминального. Казалось бы, вот где глава администрации Энгельсского района должен постараться и оказать услугу главарю собственной банды. В случае, если бы особые отношения между Лысенко и Нефедовым и в самом деле существовали, мы вправе были бы ожидать, что чиновники из Энгельсского комитета по управлению имуществом принесут Юрию Семеновичу все необходимые приватизационные документы на блюдечке с голубой каемочкой. Но не тут-то было! Чтобы выкупить в собственность здание и прилегающий участок земли, которые вскоре превратятся в рынок «Анапа-22», Юрию Нефедову пришлось принять участие в аукционе. Для правильного и своевременного оформления заявки и всех сопутствующих документов Юрий Семенович даже нанял риелтора и оплатил ее услуги из личных средств. Как рассказал мне адвокат Станислав Зайцев, он и его коллега Михаил Мамедов, осуществлявшие защиту Лысенко еще на этапе предварительного следствия, нашли этого риелтора и побеседовали с ней. Женщина готова была дать свидетельские показания. Однако против появления в суде этой свидетельницы стал решительно возражать московский адвокат Лысенко, появившийся на этапе судебного разбирательства и решительно оттеснивший на задний план своих саратовских коллег. Так что факт приобретения Нефедовым недвижимости в ходе судебного процесса досконально не исследовался. А зря! Как следует из имеющихся в материалах уголовного дела документов, за упомянутое выше двухэтажное здание на улице Телеграфной, 88«а» Нефедову пришлось заплатить в муниципальную казну 1 млн 302 тысячи рублей. А ведь Юрий Семенович был не просто бандитом — он, согласно официальной версии обвинения, был главарем банды!
И, наконец, о недостроенном пятиэтажном здании по адресу: ул. Льва Кассиля, 47, которое упоминал в своих показаниях Юрий Нефедов. По версии следствия, данное муниципальное строение якобы с помощью Михаила Лысенко было приватизировано на члена банды Дмитрия Яковлева, выгодно перепродано, а деньги поделены между членами банды. Однако узнать о всех подробностях этой сделки, равно как и о размере полученных барышей, из материалов дела не удалось. По крайней мере, ни Юрию Нефедову, ни Юрию Суляну следователи вопросов на этот счет не задавали. Хотя нельзя исключать, что следствие по объективным причинам не смогло узнать, сколько денег после продажи получил тот или иной из «бандитов». Дело в том, что в апреле 2011 года, вскоре после того как подчиненные генерала Буртового заставили Дмитрия Яковлева сменить адвоката и недвусмысленно дали ему понять, что в разворачивающемся уголовном деле планируют его на роль одного из соучастников убийства Балашова, тот скрылся в неизвестном направлении: вроде бы пошел навестить в больнице супругу и там неожиданно исчез из поля зрения оперативников. С тех пор нет никакой официальной информации относительно местопребывания Яковлева и жив ли этот человек вообще. А посему уголовное дело в отношении Дмитрия Яковлева выделено в отдельное производство и приостановлено за отсутствием главного подозреваемого. И до тех пор, пока Дмитрий Яковлев не появится и не даст свои показания в суде, у нас нет никаких оснований расценивать сделку по приватизации недостроенного пятиэтажного дома как способ расплаты Михаила Лысенко с членами организованной им банды.

Получал ли Лысенко доходы от своей банды?
В контексте обвинения Михаила Лысенко вынесенный в подзаголовок вопрос довольно важен. Без правильного ответа на него трудно понять, какое же отношение Михаил Алексеевич имел к преступной организации, руководимой Юрием Нефедовым. Ранее мы уже выяснили, что проблемы, которые обвинение считает реальным мотивом для вступления Михаила Лысенко в банду Нефедова,— желание устранить Балашова и обеспечить личную безопасность, глава района вполне мог решить самостоятельно, не прибегая к сомнительным услугам Нефедова и его людей. Причем лично для Лысенко невступление в банду было гораздо надежней, безопасней и дешевле. Другие предлагаемые обвинением версии — устранение возможных конкурентов по бизнесу или политических оппонентов — также не выдерживают никакой критики. В 90-е годы фирма Лысенко была единственным официальным представителем Горьковского автозавода на территории Саратовской области. Дела у «ГАЗ-автотехобслуживание», судя по всему, шли весьма неплохо. По крайней мере, Михаил Алексеевич позволял себе отпускать автомобили без предоплаты как бизнесменам типа Михаила Шевченко, так и сотрудникам правоохранительных органов типа Михаила Лямина. И внакладе при этом не оставался.
При этом я не могу припомнить, чтобы в нашем регионе в конце 90-х и начале нулевых случались бандитские «наезды» на какие-либо фирмы по торговле автомобилями, которые гипотетически могли бы составить конкуренцию бизнесу Лысенко. Не накопали ничего подобного и следователи. Поэтому сегодня мы смело можем утверждать, что для борьбы с гипотетическими конкурентами Михаил Лысенко «свою банду» никак не использовал. По крайней мере, в списке инкриминируемых «банде» деяний нет ничего подобного.
Не зафиксированы и случаи силового устранения «нефедовскими бандитами» политических оппонентов Лысенко. Хотя таковые имелись и могли серьезно помешать Михаилу Алексеевичу в его карьере. Многим хорошо известно, что в августе 2001 года, когда Лысенко стал главой Энгельсского района, всесильный в ту пору губернатор Саратовской области Дмитрий Аяцков намечал на эту должность совершенно другого человека — члена областного правительства Валентина Завалева. В то время Валентин Иванович появился в здании администрации Энгельсского района и даже несколько дней проработал в должности и.о. районного руководителя. Однако депутаты районного собрания не приняли «человека со стороны», хотя Завалев и проживал в Энгельсе. В результате голосования народные избранники сделали свой выбор в пользу Михаила Лысенко. Что же касается Завалева, после политического фиаско в Энгельсе он живым и здоровым вернулся в Саратов и продолжил свою чиновничью карьеру в должности министра здравоохранения Саратовской области. Поэтому единственным, на мой взгляд, серьезным резоном для организации и руководства бандой для Михаила Лысенко могли быть только деньги. Причем деньги большие и серьезные.
В материалах уголовного дела мне удалось обнаружить некоторые намеки, что криминальные взаимоотношения с Юрием Нефедовым в принципе могли приносить определенные доходы и Михаилу Лысенко лично. Однако способ получения этих доходов был таким, что ставил под сомнение всякую целесообразность существования банды. Иными словами, сам факт существования банды не помогал добывать эти нетрудовые доходы, а только мешал их получению.
Чтобы было понятно, о чем речь, приведу выдержку из протокола очной ставки между Юрием Нефедовым и Юрием Суляном, проведенной 20 апреля 2011 года старшим следователем Главного следственного управления СКР, майором юстиции Васильевым:
«Вопрос следователя свидетелю Суляну Ю.Э.: Расскажите, что вам известно о передаче конвертов Нефедову Ю.С. и Лысенко М.А.
Сулян: Примерно в 2002-2004 годах, точнее я не помню, Нефедов Ю.С. вызывал меня к себе домой или в офис на рынке «Анапа-22» и просил передать Лысенко М.А. записки, иногда конверты. Я выполнял эти просьбы и передавал эти записки или конверты Лысенко М.А. От Лысенко М.А. каких-либо конвертов Нефедову Ю.С. я не передавал, однако иногда по прочтении записки Лысенко просил меня передать Нефедову Ю.С. на словах несколько фраз, как, например, «все в порядке, все нормально».
Вопрос следователя обвиняемому Нефедову Ю.С.: Что вы можете пояснить по поводу услышанного от Суляна Ю.Э.?
Нефедов: Да, такое было, однако было единожды; примерно в 2001-2002 годах после продажи автостоянки через Суляна Ю.Э. я передал Лысенко М.А. в конверте 40000 евро.
Возможно, до описанного случая я и передавал Лысенко М.А. через Суляна Ю.Э. какие-то записки, однако этого точно не помню. После передачи денег необходимость как-то секретить мое общение с Лысенко М.А. от Суляна Ю.Э. отпала.
Вопрос следователя к свидетелю Суляну Ю.Э.: Что вы можете пояснить по поводу услышанного от Нефедова?
Сулян: Я хотел бы дать пояснения относительно конвертов. Денежные средства от продажи стоянки составили 1500000 рублей. Было это в 2004 году. На эти деньги я купил две автомашины. Одну оставил себе, а вторую, Хёндай Соната серого цвета, оформил на мать Нефедова и передал ему.
К привлечению Нефедова Ю.С. к уголовной ответственности по эпизоду вымогательства автомобиля у Косицына я не причастен. Последний
(Косицын.— Авт.) приходил ко мне и жаловался на Нефедова Ю.С., который хотел забрать у него «Ауди А8», я посоветовал Косицыну с этим вопросом обратиться в правоохранительные органы.
Вопрос следователя обвиняемому Нефедову Ю.С.: Что вам известно о роли Лысенко в назначении Суляна Ю.Э. на должность в администрации г. Энгельса Саратовской области?
Нефедов: В 1999 году Сулян обратился ко мне с просьбой устроить его в администрацию г. Энгельса, я пообещал помочь. С этой просьбой я обратился к Камаеву, так как последний был хорошо знаком со Свистуновым (фамилия могла быть и другой, я точно не помню), который тогда возглавлял администрацию г. Энгельса. Как сказал мне потом Камаев, Свистунов не хотел брать Суляна Ю.Э. к себе на работу, о чем я сказал Суляну Ю.Э. После этого Сулян Ю.Э. обратился за помощью к какому-то сотруднику прокуратуры по фамилии Задков, который и помог устроиться Суляну Ю.Э. в администрацию г. Энгельса
(в описываемый период времени Геннадий Ильич Задков работал в должности заместителя прокурора Саратовской области.— Авт.).
В 2001 году, когда Лысенко стал мэром г. Энгельса Саратовской области, он стал увольнять всех ранее работавших и назначать на эти должности своих людей. В это время ко мне обратился Сулян Ю.Э. с просьбой, чтобы я поговорил с Лысенко М.А., чтобы последний не увольнял Суляна Ю.Э. После этого я и Сулян поехали к Лысенко М.А., чтобы последний не увольнял Суляна Ю.Э., к его дому в конце Маяковской улицы г. Энгельса, точнее я не помню, где в ходе разговора Лысенко М.А. пообещал не увольнять Суляна Ю.Э., если последний расскажет о незаконной деятельности Хворостенко.
Как выразился Лысенко М.А., «для поездки на поезде необходим билет, это признание и будет твой билет», в последующем Сулян Ю.Э. все рассказал Лысенко М.А. про Хворостенко и остался работать на своей должности.
Вопрос следователя к свидетелю Суляну Ю.Э.: Что вы можете пояснить по этому поводу?
Сулян: Лысенко к моему назначению на должность начальника управления комитета по управлению имуществом администрации Энгельсского района никакого (отношения) не имеет. Никакого Задкова я не знаю. Описанный Нефедовым Ю.С. разговор с Лысенко М.А. действительно имел место быть, однако я просил не за себя, а за уволенного заместителя главы администрации Энгельсского района Хворостенко
».
Итак, официальное обвинение утверждает, что Михаил Лысенко наравне с Юрием Нефедовым — полноправный организатор действующей в Энгельсе банды. Одновременно нам известно, что Михаил Алексеевич взял на себя обязательство материального стимулирования подшефных бандитов.
Если это так, следствие, по идее, должен был бы интересовать вопрос, с помощью каких людей и по какому алгоритму работала данная коррупционная схема. Ведь финансировать банду за счет средств от приватизации муниципального имущества — это не фунт изюма, а серьезное должностное преступление. Однако официального обвинения по статье 285 УК РФ — «Злоупотребление должностными полномочиями» — Михаилу Лысенко предъявлено не было. Следствие отметило противоправный характер подобной деятельности Лысенко, но как бы не заметило самостоятельного преступления. Спрашивается, почему? На мой взгляд, ответ напрашивается сам собой.
Если бы все было действительно так, как утверждает обвинение, очевидно, что для этого главе администрации Энгельсского района нужны были помощники и посредники. Некоторые из этих «доверенных людей» должны были занимать ответственные должности в районном комитете по управлению имуществом. Как мы уже знаем, именно такой человек появился в близком окружении главаря банды Нефедова еще до того, как Михаил Лысенко возглавил районную администрацию. Как показало дальнейшее развитие событий, Юрий Сулян был идеальной кандидатурой на должность чиновника, через которого бы «в правильном направлении» шла реализация муниципальной недвижимости. При этом главарь банды Юрий Нефедов, встроенный в данную коррупционную схему, имел бы возможность получать определенные «гешефты» от подобной деятельности. Дело было за малым — трудоустроить Юрия Эдуардовича на соответствующую чиновничью должность в районном КУИ. Что, в конечном счете, и было сделано.
Как же в данном случае происходило устройство Суляна на работу в Энгельсский комитет по управлению имуществом? Если верить показаниям Юрия Нефедова, в 1999 году он лично предпринял попытку трудоустроить Суляна при помощи Александра Камаева. В то время главой администрации Энгельсского района был Иван Свистунов. При этом, как нам тоже известно, банда Нефедова уже существовала и даже выполнила первое серьезное задание своего организатора Лысенко — устранила вора в законе Балаша. Стало быть, Михаил Алексеевич должен быть благодарен Юрию Семеновичу и его людям за эту успешную операцию. А те, в свою очередь, были вправе рассчитывать на определенное материальное воплощение этой благодарности.
Другое дело — мог ли Михаил Лысенко реально помочь Юрию Нефедову в трудоустройстве Суляна? Как мы знаем, в это время Михаил Алексеевич — уже секретарь районного собрания, то есть довольно значимая фигура в иерархии районной власти. Тем не менее, по вопросу трудоустройства Суляна Нефедов почему-то обращается не к коллеге по банде Лысенко, а к бизнесмену Камаеву. И дружеских и неформально деловых связей Александра Геннадьевича не хватает, чтобы решить эту несложную кадровую проблему. Видно, к тому времени Юрий Сулян был хорошо известен в городе Энгельсе. Возможно, были известны и его отношения с Дато и Нефедом. А потому все потуги Юрия Семеновича трудоустроить на чиновничью должность Юрия Эдуардовича не увенчались успехом. В итоге данный вопрос пришлось перенести на более высокий уровень и решать (если верить показаниям Нефедова) с помощью заместителя прокурора Саратовской области. Возможно, кто-то сумел убедить Геннадия Ильича Задкова, что Юрий Сулян — наиболее приемлемая кандидатура на роль прокурорского инсайдера по вопросам коррупции в администрации Энгельсского района. Хотя нельзя исключать, что в назначении Суляна поучаствовали иные влиятельные люди, у которых нашлись иные аргументы. Так или иначе, но в 1999 году Михаил Лысенко не имел никакого отношения к трудоустройству Юрия Суляна в районный комитет по управлению имуществом.
И вот наступает август 2001 года. Иван Свистунов оставляет пост главы администрации Энгельсского района, а на его место приходит Михаил Лысенко. С первых же шагов новый мэр Энгельса безжалостно увольняет чиновников из прежней команды. Юрий Сулян, который к тому времени уже был «правой рукой» Нефедова, также попадает в число потенциальных кандидатов на увольнение. Казалось бы, самое время Нефедову вступиться за своего протеже. Скажем, просто встретиться с Лысенко и объяснить, что Сулян «их человек», а сохранение Юрия Эдуардовича на своем посту открывает небывалые перспективы улучшения материального благосостояния не только для них троих, но и для всей банды в целом. Наиболее вероятные аргументы, которые Юрий Семенович мог бы здесь использовать, таковы:
«Дорогой Михаил Алексеевич, не трогай ты, Христа ради, Юрия Эдуардовича! Пусть он и дальше спокойно работает на своем посту в районном комитете по управлению имуществом. Он хоть и сукин сын, но наш сукин сын. Для нас Сулян является тем человеком, который поможет «толкать» куда нам надо муниципальную недвижимость. Тем самым будет обеспечен непрерывный приток денежных средств в наши карманы. Попутно ко всеобщему удовольствию будет успешно решена проблема финансирования деятельности нашей совместной банды. А тебе, Михаил Алексеевич, и делать-то ничего не надо: всю техническую и «грязную» работу на себя возьмет Сулян. Если, конечно, дать ему спокойно работать».
Приведенный выше гипотетический монолог Нефедова мог иметь место только в одном случае: если бы Нефедов и Лысенко на самом деле были организаторами совместной банды. Однако, если верить показаниям Нефедова, в реальности события развивались совсем иначе. Михаил Лысенко испытывал определенную настороженность в отношении Юрия Суляна. Чтобы Юрий Эдуардович смог сохранить свое рабочее место в администрации, Лысенко потребовал от него дополнительных подтверждений лояльности. Правда, вместо общепринятой для подобных случаев общения с «крестным отцом» процедуры целования мизинца или перстня с бандитской символикой, Сулян должен был сообщить новому градоначальнику реальный компромат на бывшего заместителя главы администрации Энгельсского района Хворостенко. Сообщил ли Сулян или нет — нам неведомо. Но, так или иначе, после встречи с Лысенко на улице Маяковского пост начальника в районном КУИ Юрий Эдуардович сохранил.
А вот дальше начинается самое интересное — реализация коррупционной схемы, к которой имели отношение наши герои. Исходя из их отрывочных признаний можно понять, что Нефедов по своим каналам находил желающих приобрести муниципальную недвижимость, после чего в результате некой схемы, реализуемой с помощью Суляна, эти люди получали желаемое. А посредники — Нефедов и Сулян — получали от сделок неплохое денежное вознаграждение. Правда, по вопросу о дальнейшем распределении полученных доходов в показаниях былых партнеров возникли существенные противоречия. Нефедов на очной ставке утверждал, что передавал через Суляна для Лысенко конверт с 40 тысячами евро, полученных от продажи какой-то автостоянки. Что это была за автостоянка и, главное, почему Михаил Лысенко должен был получить деньги от ее продажи — такой информации в материалах уголовного дела мне найти не удалось. Хотя следствие активно изучало практически все аспекты экономической деятельности Михаила Алексеевича. Но, в любом случае, вырисовывается совершенно иная схема финансирования, нежели описана в обвинительном постановлении. То есть не Лысенко финансировал членов своей банды, а как раз наоборот — члены банды передавали главе района конверты с солидными денежными суммами. Если считать, что в начале нулевых годов официальный валютный курс евро составлял около 37-38 рублей, несложно подсчитать, что речь шла примерно о 1,5 миллионах рублей. Выходит, что Нефедов получил от продажи стоянки сумму гораздо большую, после чего решил поделиться частью полученного дохода с другим организатором своей банды. Спрашивается, почему?
В интерпретации Суляна ситуация с использованием дохода выглядит иначе. Юрий Эдуардович категорически отрицает, что он передавал Лысенко какой-то конверт с деньгами. Если верить Суляну, 1,5 миллиона дохода от продажи автостоянки были получены именно им. После чего он приобрел на них два автомобиля. Одну машину взял себе, а вторую оформил на мать Нефедова. Естественно, при таком раскладе Михаилу Лысенко не досталось ни копейки. Только непонятно, что же содержалось в конверте, который Сулян якобы передал в тот раз Лысенко.
Допускаю, если бы Сулян подтвердил показания Нефедова, в обвинении у Михаила Лысенко вполне мог бы появиться еще один эпизод с получением взятки. Однако следствие, как мне представляется, заботил не этот коррупционный случай, а непреодолимое желание сделать из Михаила Лысенко еще одного организатора банды. Но вот незадача — Сулян ничего не рассказывал на следствии, что когда-либо носил конверты с деньгами от Лысенко Нефедову. Да и сам Юрий Нефедов, несмотря на свое активное сотрудничество со следствием, никогда и словом не обмолвился, что когда-либо получал от Лысенко денежные суммы в качестве вознаграждения за успехи в деле руководства совместной бандой.

(продолжение следует)

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями


Теги:

Оцените материал:12345Проголосовали: 10Итоговая оценка: 3
Каким бюджетникам стоит повысить зарплату?
Оставить комментарий

Новости

Частное мнение

26/03/2024 10:00
Шутки Юрия Моисеева за 8 миллионов. Как в Марксе могли обмануть и бюджетников, и губернатора?
Шутки Юрия Моисеева за 8 миллионов. Как в Марксе могли обмануть и бюджетников, и губернатора?Ситуация с бывшими казармами на Куйбышева оказалась сплошной мистикой
25/03/2024 16:11
Беседа с инсайдером: наша мэр ни разу не хозяйка
Беседа с инсайдером: наша мэр ни разу не хозяйкаСлухи у нас
24/03/2024 12:00
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 25-31 марта
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 25-31 мартаКонцерты, спектакли, выставки и другие интересности
23/03/2024 10:00
Субботнее чтиво: итоги уходящей недели
Субботнее чтиво: итоги уходящей неделиГоремычный театр, беспилотники-неудачники, прокуратура недовольна ГЖИ
22/03/2024 16:00
Серийные разборки: сериал
Серийные разборки: сериал "Сегун" Новая "Игра престолов"?

Блоги



Поиск по дате
« 29 Марта 2024 »
ПнВтСрЧтПтСбВС
26272829123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Яндекс.Метрика


«Общественное мнение» сегодня. Новости Саратова и области. Аналитика, комментарии, блоги, радио- и телепередачи.


Генеральный директор Чесакова Ольга Юрьевна
Главный редактор Сячинова Светлана Васильевна
OM-redactor@yandex.ru

Адрес редакции:
410012, г. Саратов, Проспект им. Кирова С.М., д.34, оф.28
тел.: 23-79-65

При перепечатке материалов ссылка на «Общественное мнение» обязательна.

Сетевое издание «Общественное мнение» зарегистрировано в качестве средства массовой информации, регистрация СМИ №04-36647 от 09.06.2021. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Эл № ФС77-81186 от 08 июня 2021 г.
Учредитель ООО «Медиа Холдинг ОМ»

18+ Федеральный закон Российской Федерации от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ