29 Марта 2024, Пятница, 18:18 ВКонтакте Twitter

Присяжная: «Сочувствующих Лысенко старались вывести из игры»

25/02/2014 12:28

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали…
М.Ю. Лермонтов, «Бородино»

Безусловно, одним из ключевых политических событий февраля стало безрезультатное окончание девятимесячного судебного марафона по так называемому «делу Лысенко». Напомню, речь идет о бывшем главе Энгельсского района Саратовской области Михаиле Лысенко, который в конце ноября 2010 года был арестован по обвинению в заказе на убийство вора в законе Николая Балашова, создании банды, получении взятки и ряде иных тяжких преступлений.
Председательствующий на процессе судья Александр Дементьев был поставлен в положение, формально обязывающее его распустить коллегию присяжных. Ведущий защитник Михаила Лысенко, московский адвокат Виктор Паршуткин склонен расценивать этот промежуточный этап процесса как победу стороны защиты. В какой-то мере он прав: роспуск коллегии присяжных – это увесистая пощечина всей судебной системе Саратовской области – региону, который по праву считается колыбелью возрожденного российского суда присяжных. Если в Москве, имеющей большой опыт рассмотрения судебных дел с политической подоплекой, подобные трюки – едва ли не обыденная практика, то у нас подобные ситуации – без всякого преувеличения – сенсация. В Саратове впервые за последние 20 лет судебный процесс с участием этих самых присяжных завершился развалом коллегии.
Впрочем, нет худа без добра. Решение судьи Дементьева о роспуске действовавшей коллегии присяжных сняло «обет молчания» с бывших ее членов. А отсутствие вердикта по настоящему уголовному делу и невозможность повлиять на исход дела в дальнейшем открыло для нас уникальную возможность рассказать о жизни и работе распущенной коллегии. Побеседовать с обозревателем журнала «Общественное мнение» Александром Крутовым согласилась одна из присяжных, которую в дальнейшем мы будем называть Наталья.
Выполняя пожелание судьи Дементьева не разглашать персональные данные даже бывших присяжных в виде их имен, отчеств и фамилий, в дальнейшем тексте при обозначении того или иного присяжного мы будем называть только его имя и профессиональную или национальную принадлежность. При этом хотелось бы подчеркнуть, что имя будет подлинное, а профессия – та, которая официально указывалась при первоначальном отборе коллегии в апреле 2013 года. Единственным исключением будет бывший юрист Саратовского областного музея краеведения Андрей Гридасов, из-за действий которого коллегия присяжных прекратила свое существование, и чьи фамилия, имя и отчество стали широко известны публике благодаря коллегам с «Взгляд-инфо».

А.К.: 18 февраля адвокат Виктор Паршуткин подал в Саратовский областной суд официальное заявление «О подмене вопросного листа». В нем он, в частности, указывает: «Часть присяжных заседателей после роспуска заявили окружившим их журналистам, адвокатам и присутствующим в зале суда зрителям, что они в совещательной комнате голосовали по большинству имеющихся в вопросном листе вопросов, признав большинством голосов Лысенко М.А. невиновным». И это при том что накануне из сейфа был извлечен и представлен судье опросный лист, в котором не было никаких отметок о голосовании. Как вы можете объяснить такой парадокс?
Наталья: Никакого парадокса нет. За те шесть часов, что мы проработали в полном составе в совещательной комнате, присяжными было проголосовано более 50 вопросов. То есть примерно половина опросного листа. Поэтому вы понимаете, что до вопросов о взятке мы даже не успели дойти. Не буду скрывать, что по большинству поставленных вопросов коллегия присяжных вынесла оправдательный вердикт. Причем при голосовании по вопросу о виновности в убийстве Николая Балашова подсудимого Павла Новокрещенова, который на процессе сам признавал свое участие в этом преступлении, почти единогласно было принято решение о его невиновности. И это не какая-то злая воля присяжных или их нежелание разобраться в ситуации. Просто версия этого преступления, в которой нас пытался убедить государственный обвинитель Лохов, выглядела полным абсурдом. Правда, такое мнение у большинства присяжных сложилось далеко не сразу. Но после того как мы изучили представленные нам доказательства и сопоставили их с показаниями самого Новокрещенова, то пришли к выводу, что такого просто не могло быть. Стало быть, человек по каким-то скрываемым от нас причинам был вынужден сам себя оговорить. В итоге практически все были готовы проголосовать за его невиновность.

А.К.: Но если, как вы говорите, присяжные дошли до этапа голосования и успели принять решение примерно по половине предложенных им для рассмотрения вопросов, тогда почему при обозрении извлеченного из сейфа опросного листа он оказался практически чистым? На ваш взгляд, была подмена опросного листа или же ее не было? И почему коллегия присяжных не довела свою работу до конца?
Наталья: Чтобы ответить на ваши вопросы, стоит хотя бы вкратце рассказать, как у нас проходило голосование. А проходило оно довольно сумбурно. Практически все присяжные обзавелись черновиками, в которых фиксировали результаты голосования. По-моему, так же поступила и старшина Ирина. Она, насколько я могу судить, не вносила никаких записей в опросный лист, а также вела свои записи на черновике. Могу об этом говорить приблизительно, поскольку в момент голосования многие из наших очень эмоциональных женщин обступили старшину, вели с ней дискуссию и голосовали. Думаю, когда придет время, они расскажут об этом более обстоятельно. Я же просто слушала и сообщала свое мнение при голосовании по тому или иному вопросу, а итоговый результат заносила в свой черновик.
Когда был объявлен перерыв, все присяжные (и я в том числе) были вынуждены оставить свои черновики в сейфе в совещательной комнате. Там же был оставлен и опросный лист. Так что никакой подмены опросного листа, как мне представляется, скорее всего, не было. Просто старшина Ирина не заносила в него результаты голосования. Но более определенно об этом смогут сказать те из моих коллег-присяжных, которые находились в непосредственной близости от старшины.
Что же касается второй части вашего вопроса о причинах перерыва, как я считаю, основной виновницей этого явилась все та же старшина. Когда прошло голосование примерно по половине вопросов, для нее стало ясно, что дело идет к оправданию Лысенко. Она растерялась, изменилась в лице и заявила, что на сегодня надо заканчивать. По-видимому, такой настрой большинства коллегии присяжных, направленный на оправдание Лысенко, который, как мне представляется, Ирина не смогла распознать и правильно оценить за прошедшие девять месяцев, был чреват какими-то негативными последствиями лично для нее или кого-то из ее близких. Или, возможно, она дала определенные авансы каким-то очень влиятельным людям, заинтересованным в осуждении бывшего главы Энгельса. А когда увидела, что ее надежды не оправдываются, испугалась и запаниковала. Так или иначе, но наша старшина пришла к выводу о необходимости объявить перерыв и перенести голосование на завтра. А на следующий день, как вы знаете, в процесс не явился присяжный Андрей Гридасов.

А.К.: Но ведь тогда получается, что старшина присяжных была заранее «заряжена» на вынесение обвинительного вердикта в отношении Михаила Лысенко. С другой стороны, какой в этом для нее резон? Она уже в преклонном возрасте, по профессии то ли швея, то ли закройщица. Обычно такие люди не участвуют в грязных политических играх…
Наталья: Не будьте так наивны. Да, Ирина при отборе сообщала, что швея. Но это вовсе не означает, что так оно и есть на самом деле. Хотя я не могу исключать, что и профессией швеи она тоже владеет. Однако за те девять месяцев, что мы отработали вместе в коллегии, она успела сообщить много информации о своей основной профессии. Сначала утверждала, что работала костюмером в театре. Потом проговорилась: была, дескать, драматической актрисой, работала в театрах то ли Самары, то ли Саратова и даже снималась в кино.
Было несколько штрихов, которые позволяют предположить, что Ирина уже не в первый раз участвует в суде присяжных. Например, совершенно неожиданно выяснилось, что она очень хорошо знает женщину – финансового работника областного суда, которая производила начисление и выплату зарплаты присяжным. Они общались между собой прямо как хорошие знакомые. Я тогда спросила у Ирины, откуда она знает этого кассира. Та ответила, что раньше они вместе работали в театре. И, наконец, завершающий штрих: на прощание, когда уже было принято решение о роспуске коллегии, Ирина заявила всем нам, что надеется попасть в состав присяжных и при новом рассмотрении дела Лысенко. Тон, каким это было сообщено, не давал оснований сомневаться в серьезности ее намерений. Потому я предположила, что она имеет определенные авансы на этот счет от кого-то очень влиятельного. И главное – крайне заинтересованного в продолжении ее деятельности в прежнем амплуа.
Хотя не могу исключать, что Ирина находится в зависимости от кого-то. Из частных разговоров я знаю, что у нее существуют проблемы с трудоустройством дочери: дочь уволилась с прежней работы, а устроиться на новую не получается. Куда бы она ни приходила, везде ее заворачивает служба безопасности. Поэтому не могу исключать, что Ирина своим участием в процессе Лысенко просто пытается решить проблемы дочери.

А.К.: Странная ситуация получается в этом процессе со старшинами коллегии присяжных. Первый старшина сообщает не соответствующие действительности сведения, что он журналист и работал в газете «Саратовские вести». Затем его застают в ресторане в компании с оперативными сотрудниками ГУВД, после чего он в отрытом судебном заседании подтверждает эти факты – и вылетает из коллегии. Вторая старшина представляется простой швеей, а в итоге выясняется, что она бывшая (а может быть, и не бывшая) драматическая актриса и чуть ли не подпольная кинозвезда. И при этом наша старшина в весьма тесных отношениях с сотрудниками аппарата облсуда. Третий присяжный (я имею в виду сварщика Александра) принимал присягу и несколько месяцев работал в процессе с чужим отчеством. Не слишком ли много странностей и конспиративных уверток для одной коллегии?
Наталья: Могу вам пояснить, как псевдожурналист Пашка стал первым старшиной в нашей коллегии. Честно сознаюсь, это мой личный «прикол». Дело в том, что мы вместе с Павлом проходили отбор для участия совсем в другом деле, связанном с незаконным оборотом наркотиков. Из всех отобранных для этого процесса кандидатов в присяжные троих отвели. В том числе меня и журналиста Павла. Меня – потому, что я когда-то работала психотерапевтом, а стало быть, общалась с наркозависимыми и якобы не могу быть беспристрастной. А Пашу отвел прокурор без какого-либо объяснения причин. Я сама подошла к «товарищу по несчастью» и поинтересовалась: «Почему, Паша, тебя отвел прокурор?». На что он мне так же прямо и бесхитростно отвечает, как позже отвечал судье Дементьеву: «Да этот прокурор возненавидел меня еще с тех пор, как я у него практику проходил!». Я такому ответу удивилась и вновь спрашиваю: «А что, разве журналисты практику в прокуратуре проходят?». Опять получаю исчерпывающий ответ: «Конечно, если им предстоит писать на правовые темы!».
После этого нашего диалога к отведенным присяжным подошла девушка из аппарата облсуда, сообщила, что набирает присяжных для длительного процесса, поинтересовалась: не хотим ли участвовать в этом длительном процессе? Мы сразу же дали свое согласие. И когда мы первый раз собрались вместе, чтобы выбрать себе старшину, я своим профессиональным чутьем почувствовала, как Ирина рвется в старшины. И решила в пику ей избрать старшиной Пашку, который по каким-то причинам (тогда я считала, что от избыточной честности и открытости) вызывал оскомину у прокурора.
Что же касается сварщика Александра, несколько месяцев отработавшего в процессе под чужим отчеством, могу сообщить, что он и не сварщик вовсе, а владелец приличной станции автомобильного техобслуживания. Об этом я узнала совершенно случайно уже после того, как Александр покинул состав коллегии присяжных. Он довольно долго не мог получить причитающуюся ему зарплату и поэтому несколько раз приходил в суд за деньгами. В один из этих визитов я заметила, как Александр что-то очень долго и живо обсуждает с аспирантом Димой. Мне это общение показалось странным: какие общие темы могут быть у сварщика и аспиранта? Дима пояснил, что уже ремонтировал свою машину на СТО Александра, остался доволен качеством оказанных услуг и, по-видимому, намеревался пользоваться ими и в будущем.

А.К.: Я, как журналист, участвовавший во многих судебных процессах с коллегией присяжных, обратил внимание на одно характерное отличие процесса по «делу Лысенко» от всех прочих. На других процессах другие судьи Саратовского областного суда практически перед каждым судебным заседанием спрашивали присяжных, не оказывалось ли на них какое-либо давление. А судья Дементьев за все девять месяцев, что шел процесс, задал своим присяжным подобный вопрос всего несколько раз. И то, как правило, не по своей инициативе, а под давлением защиты. У журналистов и зрителей складывалось впечатление, что в вашей коллегии всё «тишь, да гладь, да божья благодать». А затем вдруг из заявлений адвоката Паршуткина становилось известно, что одна из ваших присяжных была вынуждена подать письменное заявление судье Дементьеву об оказанном на нее воздействии. Или о весьма бурном, доходящем до рукоприкладства, выяснении отношений между присяжными. Как вы это можете прокомментировать?
Наталья: Лично мне поведение судьи Дементьева очень импонировало. И то, как он вел процесс, и то, как работал с присяжными. А то, что судья не задавал публично присяжным вопросов об оказываемом на них давлении, я могу объяснить тем, что он просто не видел в этом необходимости. Дело в том, что на большинство присяжных в той или иной мере оказывалось давление. И обо всех этих фактах мы докладывали судье Дементьеву. Что касается письменных обращений об оказываемом давлении, таковые, насколько мне известно, поступали, как минимум, от двух присяжных. Я сама дважды была вынуждена обращаться по поводу оказываемого лично на меня давления.

А.К.: Не могли бы вы подробнее рассказать, на кого конкретно из присяжных оказывалось давление, в каких формах оно проявлялось, как присяжные противостояли этому давлению? И, наконец, какую помощь и защиту от незаконного внешнего воздействия члены коллегии присяжных получали от работников областного суда и лично от судьи Александра Дементьева?
Наталья: Стоит хотя бы вкратце обрисовать «расклад» сил внутри коллегии присяжных. По мере того как развивалось судебное следствие и присяжным становилась ясна общая картина дела, в коллегии образовалось три группы присяжных. Первая группа – те, кто отрыто высказывался о виновности Михаила Лысенко и был готов осудить его, невзирая на ставшую очевидной к концу процесса сомнительность доказательств. Вторая группа не менее рьяно и горячо высказывала мнение о невиновности Михаила Лысенко и некоторых других подсудимых. И, наконец, была третья группа присяжных – так называемое «болото». Представители «болота» имитировали апатию в ходе судебных заседаний и крайне спокойно вели себя в совещательной комнате. В зависимости от того, к какой из категорий принадлежал тот или иной присяжный, на него оказывался тот или иной вид давления. Сами можете понять, что объектами давления были прежде всего присяжные из второй и третьей категорий. Сочувствующих Лысенко присяжных всячески старались вывести из игры. Методы воздействия не отличались оригинальностью: старались либо запугать, либо подкупить.
Могу привести конкретные примеры. На двух присяжных были «наезды» с силовыми угрозами. В первом случае был чисто «ментовской» наезд. А вот к нашей присяжной домохозяйке Наиле «ментов» подсылать было как-то не с руки – у нее муж работал в правоохранительных органах. Мог бы при случае опознать в ком-либо из «переговорщиков» своих знакомых. Поэтому на нее оказывали воздействие люди, очень похожие на уголовников. Второе заявление об оказанном на нее давлении, насколько я поняла, писала бывшая воспитательница Ирина. Она также была активной сторонницей оправдания Лысенко. И вот однажды Ирина приходит в суд, буквально почерневшая, и рассказывает об угрозах со стороны каких-то людей, они при этом не стеснялись демонстрировать свои служебные удостоверения. Это случаи, после которых, насколько мне известно, появились официальные письменные заявления на имя судьи Дементьева.
Но были и формы воздействия, очень сильно походившие на подкуп. Вы, наверное, обратили внимание, что рядом со мной весь процесс сидела женщина средних лет, которая часто дремала. Ее зовут Галина. Она работает свадебным тамадой, то есть профессионально организует свадебные застолья, видеосъемку процессов бракосочетания и т.п. Поскольку в выходные дни судебных заседаний не предвиделось, Галина сочетала функции присяжной со своей основной профессиональной деятельностью. И вот как-то уже осенью она приходит в суд расстроенная и рассказывает женщинам в коллегии необычную историю. История это заключалась в том, что буквально на днях ее пригласили для организации очередного праздника. В факте приглашения ничего необычного не было. Но только на этот раз предложенный ей гонорар примерно в 10 раз превышал размеры ее традиционной таксы. Скажем, она получала за полный комплекс услуг по организации свадьбы 15 тысяч рублей, а тут вдруг ей предложили 150 тысяч руб. Поняв, что за эту сумму ей, скорее всего, придется оказывать определенные «услуги» в рамках коллегии присяжных, Галина прервала всякие контакты с этими «заказчиками». По всему было видно, что женщина она небогатая и деньги эти для нее не были бы лишними. Но она нам сказала твердо: «Знаете, девочки, лучше я вторую половину жизни буду ходить с чистой совестью и спокойно спать по ночам». И была в этом, как я считаю, абсолютно права. Потому что те из присяжных, кто вступали в контакт с представителями правоохранительных органов, неминуемо попадали в их ловушку.
А незадолго до Нового года и в январе нашими «кураторами» были предприняты определенные действия, чтобы убрать из коллегии тех присяжных, которые не стеснялись высказывать критическое отношение к обвинениям, предъявленным Михаилу Лысенко. В частности, была в составе коллегии пожилая женщина Лидия. Она вместе с семьей не так давно переехала в Саратов из Узбекистана. То есть, как вы сами понимаете, это семья вынужденных переселенцев с массой всевозможных материальных и организационных проблем. Но в коллегии Лида вела себя очень стойко. И вот перед самым Новым годом она приходит в суд и, совершенно неожиданно для нас, начинает с нами прощаться. Никто ничего не может понять, а Лида прячет глаза и рассказывает прямо-таки фантастическую историю. Якобы еще летом она пошла прогуляться то ли в Горпарк, то ли в Детский парк. И во время этой прогулки приобрела лотерейный билет, по которому выиграла путевку в Шарм-эль-Шейх. Ехать отдыхать на Красное море ей предстояло в январе. Лида, как бы извиняясь, сказала, что если упустит эту поездку, то, скорее всего, иного шанса отдохнуть на Красном море у нее в жизни уже не будет. В итоге судья Дементьев «по семейным обстоятельствам» был вынужден вывести ее из коллегии, а на ее место был введен запасной присяжный – аспирант Дима.
И, наконец, последней из коллегии ушла бухгалтер Ирина. Ушла совершенно неожиданно для нас всех и, возможно, для нее самой. При этом нам объявили, что Ирина сломала ногу и соответствующие документы об этом якобы представлены в суд. Но незадолго перед тем как она исчезла, с ней активно пообщались в отдельной комнате старшина Ирина и аспирант Дима. И вот после этого Ирина внезапно исчезает из процесса якобы из-за перелома ноги. А поскольку за те девять месяцев, что мы проработали в коллегии присяжных, я узнала Ирину как очень порядочного и принципиального человека, не исключаю, что перелом – только повод устранить ее из коллегии.

А.К.: Когда и какое давление оказывалось лично на вас?
Наталья: Как уже сказала, я свое мнение о деле внутри коллегии раньше времени предпочитала не высказывать, а потому имею все основания отнести себя к так называемому «болоту». С присяжными такой категории, прежде чем оказывать на них давление, проводилась определенная работа, дабы выяснить их мнение. В самом начале процесса я была нейтральна и готова проголосовать за виновность Лысенко, если бы меня в этом убедили представители государственного обвинения. Но то, как прокурор Лохов представлял доказательства, повергло меня буквально в шок. И не одну меня. Представляете, сидит буквально в метре от вас взрослый мужик с полковничьими погонами и постоянно сует в рот руку! Да ладно – с этим еще можно смириться! Но Лохов представлял громадное количество свидетелей, которые ничего не могли пояснить по сути дела. С некоторыми из женщин-присяжных, которые от такой манеры предоставления доказательств вообще теряли всякую логическую нить и не могли понять суть происходящего на их глазах, случались истерики. Сознаюсь честно, если бы не судья Дементьев и его блестящая манера вести процесс, я сбежала бы из этого дела на первом месяце. А так я устраивала себе психологическую релаксацию и старалась помалкивать.
Так вот, возвращаясь вопросу о давлении... Первый такой случай лично со мной произошел в сентябре-октябре. Вечером, когда я возвращалась домой, во дворе моего дома ко мне подошел молодой человек, очень похожий на того, которого позже я увидела в зале суда рядом с потерпевшим адвокатом Венецким. Незнакомец сказал: «Здравствуйте, Наталья Петровна. Я знаю, что вы являетесь присяжной на «деле Лысенко». Я хотел бы узнать ваше мнение…». Из этого обращения я поняла, что мой ночной собеседник не очень хорошо знает мое имя (он перепутал отчество), но при этом прекрасно знает, что я член коллегии и как я выгляжу. Тем не менее, я не растерялась и ответила, что мнения по делу я пока еще не сформировала, а потому порадовать его ничем не смогу. Об этом инциденте, расценив его как давление, я рассказала девушке – помощнику судьи по работе с присяжными. Но та на мое обращение отреагировала как-то индифферентно, заявив: «Но ведь ничего же страшного не произошло…».
После подобного заявления я сделала вывод, что ждать помощи от судейских работников не стоит, и постаралась сама организовать свою защиту. Смекнув, что подсылаемые ко мне «гонцы» при выполнении своей миссии очень боятся свидетелей, я договорилась со своими близкими подругами, что они постоянно будут меня сопровождать. Подруги были даже готовы приходить ко мне домой и ночевать.
В выходные я помогала своему брату в его магазине запчастей. Вскоре одна из подруг заприметила автомобиль, который подъезжал и останавливался неподалеку от магазина вскоре после того, как в нем появлялись мы. И я решила проверить, в самом ли деле меня «пасут», выжидая удобного момента, когда я останусь одна. И вот в один из вечеров я договорилась с сопровождавшей меня подругой, что, когда буду заходить во двор, она умышленно приотстанет от меня метров на 20-30. И если что-нибудь начнет происходить, я громко и во весь голос ее позову.
Когда я пошла во двор и уже подходила к калитке, дорогу мне опять преградил незнакомец. Это был уже другой мужчина, старше по возрасту и другой комплекции. На этот раз мое имя и отчество были названы правильно. Он спросил: «Ну что, Наталья Павловна, вы составили свое мнение?». А я, ничего не отвечая, громко позвала: «Галка!». Думаю, для этого мужика было большой неожиданностью, когда тут же, будто из-под земли, выросла моя подруга и со словами «Вы что, ей угрожаете?!» подступилась к незнакомцу. По-видимому, этот человек был готов ко многому, но только не к публичному уличному скандалу. Но он тут же смекнул, что столкнулся с людьми с низкой «договороспособностью», и предпочел ретироваться. На прощание он с раздражением сказал мне: «Ну, как хотите, это ваш выбор!». Из чего можно было понять, что при ином развитии событий «торг был бы уместен», но я сама обрубила все концы.
После этого случая я не стала довольствоваться общением с девушкой-помощницей по работе с присяжными, а лично напрямую обратилась к судье Дементьеву. Когда он выслушал меня, он задал вопрос: «А вы уверены, что эти мужчина были не от адвокатов?». Я ответила судье: убеждена, что адвокаты не имеют к этому ни малейшего отношения.

А.К.: Какие были наиболее драматические моменты в работе коллегии присяжных?
Наталья: На мой взгляд, таких моментов было два. Первый связан с событиями, происходившими вокруг присяжной, которую условно назовем риелтором Татьяной. Татьяна, молодая, общительная и принципиальная женщина, не скрывала своих симпатий к подсудимому Лысенко. В отличие от других членов коллегии она имела одну особенность – Татьяна была беременной. Более того, она принесла официальный документ, где был указана предположительная дата родов, – 17 февраля 2014 года. Первоначально Татьяна наблюдалась у частного акушера-гинеколога. Однако лица, заинтересованные в осуждении Лысенко, предприняли определенные шаги, чтобы перевести ее в обычную районную женскую консультацию. А врачи районной консультации, в свою очередь, отчаянно стремились положить Татьяну «на сохранение». Однако та, прекрасно понимая, что намерение ее госпитализировать продиктовано не медицинскими показаниями, а желанием устранить ее из процесса, на эти уловки медиков не поддалась. Затем были предприняты попытки поставить ее в такие ситуации, которые бы спровоцировали преждевременные роды. Лично я насчитала, как минимум, три. Видя такое изуверство, я оказала Татьяне необходимую психотерапевтическую помощь. Не буду вдаваться в подробности, поскольку многое из того, что происходило с Татьяной в декабре-январе, относится к разряду медицинской тайны. Возможно, в дальнейшем Таня сама пожелает рассказать журналистам многие подробности всей этой истории, в которой сполна и человеческого мужества, и человеческой подлости. Так что не буду пока предвосхищать события.
Так или иначе, но 28 января Татьяна, живая и здоровая, пришла в суд. Так что первое и, как выяснилось позже, последнее заседание коллегии присяжных, на котором проходило голосование по вердикту, было с ее участием.
Второй наиболее драматический эпизод – когда все «болото» в полном составе стало голосовать в пользу невиновности Лысенко. В итоге расклад голосов в коллегии сложился следующим образом: 8 против 4. На следующее заседание коллегии не явился присяжный Андрей Гридасов, сообщивший о своей болезни. По иронии судьбы, последний срок «выздоровления» Гридасова, названный судьей Дементьевым, – это 17 февраля. То есть день, когда Татьяна должна была уйти в декрет (ориентировочный срок родов – с 17 по 22 февраля). Но и в этот день мужественная Танюша и ее не менее мужественный ребеночек, терпеливо ожидающий развязки этой драмы в животе у мамы, снова благополучно пришли в суд, готовые выполнить свой гражданский долг. А молодой и здоровый мужик Гридасов в суде так и не появился. Хотя многие наши женщины очень жаждали его увидеть. Чтобы просто посмотреть ему в глаза.

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями

Присяжная: «Сочувствующих Лысенко старались вывести из игры»Присяжная: «Сочувствующих Лысенко старались вывести из игры»Присяжная: «Сочувствующих Лысенко старались вывести из игры»
Присяжная: «Сочувствующих Лысенко старались вывести из игры»Присяжная: «Сочувствующих Лысенко старались вывести из игры»

Теги:

Оцените материал:12345Проголосовали: 10Итоговая оценка: 2.9
Каким бюджетникам стоит повысить зарплату?
Оставить комментарий

Новости

Частное мнение

29/03/2024 17:00
"Мы – хозяева Поволжья!": как болельщики "СГАУ-Саратов" съездили с командой в ВолгоградКорреспондент "ОМ" тоже съездил
29/03/2024 16:00
Серийные разборки. Сериал
Серийные разборки. Сериал "Страх над Невой" 18+Ретро-"недохоррор" с узнаваемыми актерами, но совсем без ностальгии
26/03/2024 10:00
Шутки Юрия Моисеева за 8 миллионов. Как в Марксе могли обмануть и бюджетников, и губернатора?
Шутки Юрия Моисеева за 8 миллионов. Как в Марксе могли обмануть и бюджетников, и губернатора?Ситуация с бывшими казармами на Куйбышева оказалась сплошной мистикой
25/03/2024 16:11
Беседа с инсайдером: наша мэр ни разу не хозяйка
Беседа с инсайдером: наша мэр ни разу не хозяйкаСлухи у нас
24/03/2024 12:00
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 25-31 марта
Культурный Саратов: афиша мероприятий на 25-31 мартаКонцерты, спектакли, выставки и другие интересности

Блоги



Поиск по дате
« 29 Марта 2024 »
ПнВтСрЧтПтСбВС
26272829123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Яндекс.Метрика


«Общественное мнение» сегодня. Новости Саратова и области. Аналитика, комментарии, блоги, радио- и телепередачи.


Генеральный директор Чесакова Ольга Юрьевна
Главный редактор Сячинова Светлана Васильевна
OM-redactor@yandex.ru

Адрес редакции:
410012, г. Саратов, Проспект им. Кирова С.М., д.34, оф.28
тел.: 23-79-65

При перепечатке материалов ссылка на «Общественное мнение» обязательна.

Сетевое издание «Общественное мнение» зарегистрировано в качестве средства массовой информации, регистрация СМИ №04-36647 от 09.06.2021. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Эл № ФС77-81186 от 08 июня 2021 г.
Учредитель ООО «Медиа Холдинг ОМ»

18+ Федеральный закон Российской Федерации от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ